Сумерки Кланов-2: Возрождение Завета - Стэкпол Майкл А. - Страница 5
- Предыдущая
- 5/73
- Следующая
Но оно исчезло от звуков хлопков в ладоши. Сначала Виктор подумал, что это его спутники аплодируют в насмешку, но аплодисменты не затихли в стиле обычной издевательской похвалы. Они звучали сильно и ровно, и друзья Виктора перестали смеяться.
Кто это?
Виктор повернулся, одновременно вставая, и увидел в дверях зала человека с азиатскими чертами лица. Хотя он не видел этого человека уже семь лет, тех лет, что согнали краску с его лица, сморщили кожу в углах рта и карих глаз, нельзя было ошибиться ни в том, кто этот человек, ни в том, как похож на него его сын Хохиро. Координатор Синдиката Дракона продолжал аплодировать и даже улыбался… чуть-чуть.
Виктор немедленно отпустил официальный поклон, чуть более глубокий и долгий, чем тот, который был отдан Хохиро. Он знал, что многие и многие граждане Федеративного Содружества могли бы принять этот жест за подхалимаж — и предательство, — но он сделал его из уважения, а особенно из благодарности за поступок Координатора. Потом он выпрямился и с восхищением увидел, как точно выдержал свой поклон по глубине и продолжительности Теодор Курита.
— Коничи-ва, Теодор-сама. — Виктор заставлял себя произносить слова получше, зная, что в японском он не без недостатков, как и в работе с мечом. — Мне жаль, что вы увидели это нелепое представление.
— Почему? — покачал головой Теодор. — Вы оказываете честь моему сыну пристальным вниманием к его урокам, и оказываете честь Синдикату своим желанием изучить наши традиции, такие, как Путь Меча.
— Да, но вряд ли я оказал честь кендзитсу или моему сенсею этим выступлением. — Виктор скупо улыбнулся. — Ваши аплодисменты были вежливы, но смех моих друзей был более уместен.
Теодор коротко кивнул Виктору:
— Ваш удар по второму шару был неточен, но аплодировал я не этому. В конце упражнения вы, несмотря на все отвлекающие моменты, несмотря на унижение неудачи, не задумываясь, вложили меч в ножны. Присутствие духа, которое вы этим показали, редко когда встречается у кого-либо, воспитанного за пределами нашего общества или традиций Капеллы.
Виктор мысленно воспроизвел свои действия. Он не думал, он просто действовал. Меч в ножны он вложил, поскольку это было правильно и своевременно. Даже мысли у него не мелькнуло с досады выругаться или швырнуть меч. Он, даже не заметив, закончил упражнение и вложил меч в ножны, не порезавшись — а ведь ему несколько раз случалось порезаться в куда менее напряженной обстановке.
Теодор улыбнулся.
— Бывают случаи, принц Виктор, когда умение вернуть оружие в ножны важнее умения нанести удар. Резать и убивать может любой, но знание, что без крови и убийства можно обойтись, — это веха на пути к истинной мудрости,
— Благодарю вас, Координатор. Мне хочется думать, что дорога, по которой я иду, — одна из тех, что приводит к мудрости. — Виктор протянул руки. — Кажется, вы знаете моих спутников. Кай Аллард-Ляо.
Теодор поклонился Каю.
— Чемпион Соляриса. Вы были очень внимательны к моей дочери, когда она там у вас жила.
— Бывший чемпион, Координатор. — Кай вернул поклон, — Принимать у себя Оми было для нас удовольствием.
Виктор показал на человека слева:
— Морган Хасек-Дэвион.
— Мы встречались на Периферии, Координатор.
— Я это отлично помню, маршал Хасек-Дэвион. Когда Теодор и Морган обменялись поклонами, Виктор повернулся к Джерарду Крэнстону.
— А это мой советник по разведке, Джерард Крэнстон.
Теодор поклонился в сторону Джерри.
— Рад познакомиться с вами, господин Крэнстон. У моей разведки есть очень подробное досье на вас, но оно едва ли отражает истинную вашу суть.
Крэнстон улыбнулся, кланяясь в ответ:
— У всех есть свои тайны, Координатор, и свои причины их хранить.
— Разумеется.
Виктор почти не сомневался: Теодор знает, что Джерард Крэнстон был когда-то Галеном Коксом. Хохиро это знал, но он куда больше своего отца общался с Коксом на Периферии семь лет назад, и потому легко разгадал обман. Принц ничего не имел против того, что Теодор знает правду, но замечание Координатора насчет разведки наводило на мысль, что его люди тайны Крэнстона не знают. Виктору казалось вполне разумным, что Координатор скрыл эти сведения от собственных разведчиков — главным образом потому, что это давало возможность их поразить или ткнуть носом при случае, но удивляла мысль, что Теодор оценил возможность это сделать.
Синдикат действует по правилам, которые я вряд ли когда-нибудь пойму до конца.
Координатор поднял руки:
— Я пришел сюда не затем, чтобы прерывать ваши занятия, принц Виктор, но, когда Хохиро мне сообщил, что вы будете здесь, я решил прийти и поговорить о делах, которые лучше держать подальше от жадных глаз и охочих ушей.
Кай прокашлялся:
— Если никто не возражает, я пойду выпью чего-нибудь холодного. Кто со мной?
Координатор покачал головой:
— Вам следует остаться, Кай Аллард-Ляо, и вам, маршал, и даже вам, господин Крэнстон. То, что я скажу, вы, несомненно, услышите от принца, и я не вижу, почему вам не услышать мои слова из моих собственных уст. Сказанное мною не будет предназначаться для широкой огласки, но и опровергать этого тоже не следует.
Теодор на секунду опустил глаза, будто собираясь с мыслями.
— Во-первых, я хотел бы принести вам свои соболезнования в связи с потерей матери и отца. С ним я был знаком лучше, чем с нею, но уважал обоих. Ханс Дэвион, Лис, был постоянным источником беспокойства для Синдиката, и лишь благодаря невероятной удаче я не стал вашим вассалом. Ваша мать, Мелисса Штайнер-Дэвион, поразила меня тем, как смогла остановить схватку фракций, обратившись прямо к народу через головы тех, кем она правила. Когда погас их свет, будущее Внутренней Сферы стало темнее.
Виктор попытался проглотить вставший в горле комок.
— Благодарю вас, Координатор. Ваша дочь Оми была весьма любезна, появившись на похоронах моего отца и передав ваши соболезнования по поводу смерти моей матери. Я знаю, что оба они относились к вам с уважением, и им было бы приятно узнать, что это чувство было взаимным.
— Второе, о чем я хотел бы говорить, не погружено в печаль. — Теодор поднял голову и широко улыбнулся. — Ваши занятия кендзитсу с моим сыном, ваши уроки японского весьма меня радуют. Ваш отец знал Синдикат лишь с одной стороны. Для него мы были врагами, умеющими свирепо биться. Для него мы были убийцами его брата. Каково бы ни было его уважение к нам, гаев и опасение не давали ему нас понять. С его точки зрения мы были всего лишь народом воинов, с которым у него была война. Вы же, благодаря дружбе с моим сыном… — Теодор чуть запнулся, — …и моей дочерью, можете постичь нас намного лучше. Ваш отец смотрел на символику меча и видел в ней воплощение наших смертоносных намерений. Он знал о том, что в нашей культуре меч значит намного больше, но никогда не понимал этого вполне. Меч и право носить два меча отделяют благородных от простолюдинов. Это оружие войны, но, как вам известно, его может с успехом применять лишь тот, кто обучался этому, подчиняясь дисциплине. Точно так же требует учения и дисциплины искусство создания меча. И в этом искусство воина с мечом и искусство создателя меча стали парадигмой всего Синдиката.
Виктор медленно кивнул:
— Синдикат требует от своих людей дисциплины и усердия ради усиления государства. В нашем государстве для стимулирования людей мы используем частное предпринимательство — мотив выгоды. Мы стимулируем старание предложением награды. Наша система работает хорошо в тех случаях, когда выгода ситуации может быть определена, — иначе ничего не будет сделано.
— А у нас вещи невыгодные выполняются потому, что являются общественным долгом. — Улыбка Теодора стала чуть поуже, — Здесь есть свои недостатки, но эта традиция образует сердце нашей культуры. Когда нашим границам все время угрожают Кланы, дисциплина и порядок весьма ценны, даже за счет творческого духа и свободы. Ваш отец понимал это так же, как понимал необходимость порядка или закона военного времени, но не видел в этом лишь часть целого, как видите вы. Ваш отец проводил в жизнь большой план освобождения Синдиката от угнетения нашего режима, будто мой отец — такой же безумец, как Максимилиан Ляо, — прошу прощения, Кай.
- Предыдущая
- 5/73
- Следующая
