Секретная карта - Стэкпол Майкл А. - Страница 5
- Предыдущая
- 5/119
- Следующая
— Ты не поняла…
— А ведь мороз — ещё не самая страшная из возможных бед. Как ты не понимаешь? Как будто не знаешь, почему я хочу, чтобы ты остался в Морианде и учился мастерству у деда! — Голос её стал ледяным. — Ты забыл, что случилось с твоим отцом? Что сделал с ним Киро?
— М-маджиата, неужели ты веришь в эти бабушкины сказки?!
— Это ты отворачиваешься от правды, называя её вымыслом. — Её глаза сузились. — Тебе уже исполнилось семь лет, когда это произошло, а меня в то время едва отлучили от груди кормилицы. Твой дед отправил твоего отца в такое же путешествие. Киро завидовал ему, а твой отец вёл себя дерзко, и твой дед убил его. Твой отец, Волноволк и все, кто был на его борту — все погибли!
— Нет, это неправда. Это все неправда. — Келес провёл рукой по лицу, затем с мольбой посмотрел на неё. — Как ты не понимаешь, Маджиата? Я должен плыть на «Волке Бури». Это мой долг перед семьёй, залог благополучного будущего. Нашего будущего. Пойми это!
— Я все понимаю, Келес. Я понимаю, как эгоистична твоя любовь — ты ставишь интересы Антураси выше любви ко мне. Я хочу, чтобы ты остался, не только потому, что здесь твой дед не сможет тебе повредить. Я могла бы помочь тебе.
Она сжала руки, опустила глаза и заговорила — тихим, безнадёжным голосом.
— Тебе известно, что выращивание цветов — не моё призвание. Зато я умею, как никто другой, использовать связи своей семьи при дворе и влиять на мнение высокопоставленных людей. Я могла бы поговорить с ними о тебе. Я хочу быть полезной, но если ты собираешься оставить меня, я не смогу помочь твоему успеху… Ты можешь думать обо мне дурно, но мне небезразлично процветание Антураси. Вашими картами пользуются не все уходящие из гавани корабли. С моей помощью может быть принят специальный закон, и ваши карты будут на всех отплывающих кораблях! Разве ты не хотел бы этого?
— Конечно, хотел бы, Май.
— Но, полагаю, ещё больше тебе хочется приключений. Поэтому ты желаешь отправиться в далёкое путешествие. Подальше от меня. Почему ты хочешь уехать от меня, Келес?
Всхлип, оборвавший её последние слова, помешал ему ответить — у него словно застрял комок в горле. Он поднял руки и положил ей на плечи, но она освободилась, опустила голову и заплакала. Келес замер, не зная, что предпринять. Внутри у него все сжалось, руки опустились.
Если бы даже в моем распоряжении было все время на свете, я бы не смог придумать, что ей сказать.
— Ответ на твой вопрос очевиден, Май Фозель.
Келес обернулся и увидел свою сестру-близнеца, входящую в сад. Она была такая же высокая, как брат, с более светлыми русыми волосами, зеленоглазая. За тонкие, острые черты лица в детстве её прозвали Лисицей. С тех пор она повзрослела и превратилась в настоящую красавицу, но что-то от лисы все же осталось — правда, скорее, в выражении глаз и быстроте ума, чем во внешности. Чтобы окружающие не забывали об этом, её чёрное платье было расшито изображениями резвящихся лисиц.
Май обернулась и фыркнула.
— Опять шпионишь, Нирати?
— Вряд ли это имеет хоть какой-то смысл: твоя песенка всегда об одном и том же. До сегодняшнего дня я ничего не говорила брату. А теперь скажу, потому что вопрос, который ты задала, касается всей нашей семьи. Я люблю тебя не меньше, чем прочие, дорогой братец, но её настырность перешла всякие границы.
Келес нахмурился.
— Знаешь, Нирати, я не думаю…
— Ты думаешь, братец, когда тебе дают такую возможность, но ты не видишь, что тебя используют. — Нирати указала на Май, которая вся как-то сникла. — Она хочет помочь тебе, ну, разумеется. Она упомянула о кораблях, которые уходят в плавание без карт Антураси. Что ж, торговая компания её отца как раз долго обходилась без наших карт. Когда была объявлена ваша помолвка, её отец пришёл к нашему деду и потребовал полного доступа к картам, потому что, видите ли, мы теперь «почти одна семья». Дед посоветовал ему приходить, когда ты на самом деле женишься на ней, и она будет носить в чреве ребёнка, причём — твоего.
Май задохнулась от ужаса и возмущения. Келес кинулся к ней, чтобы успокоить.
— Не утруждай себя, братец, — она этого не стоит. Её подвело тщеславие. — Взгляд Нирати стал жёстким. — Предполагалось, что она побыстрее забеременеет от тебя, но ей это не удалось. Ты испугалась дурноты по утрам, Маджиата, или того, что станешь жирной и уродливой — такой же уродливой, какова ты изнутри?
— Ни того, ни другого. — Маджиата положила руку на живот. — Ты глупа, Нирати. Две ночи тому назад твой брат и я были вместе. И сейчас его ребёнок растёт у меня под сердцем.
— Нет, малышка Май. — Нирати качнула головой, и её блестящие русые волосы сияющей волной рассыпались по плечам. — Для того, кто заявляет пусть даже о пустячных способностях к бхотри, ты слишком долго пренебрегала занятиями. Ты не могла не заметить лёгкую горечь в вине, который выпивала перед сном. Это была настойка когтелапки.
— Ты отравила меня! — Май приоткрыла рот в испуге, затем взглянула на Келеса. — Твоя сестра пыталась убить меня!
Келес посмотрел на сестру, и бешенство на её лице заставило его подавить возмущение, которое вызвали в нём слова Май.
— Ты преувеличиваешь, Май. Она не причинила бы тебе вреда.
— Я и правда не причинила ей вреда. — Нирати с безразличным видом пожала плечами. — Собственно говоря, это ваш служитель добавлял в вино настойку, его услуги были куплены и оплачены золотом Антураси. Но приготовлена настойка была с мастерством, далеко превосходящим твои умения.
— По крайней мере, у меня есть хоть какой-то талант, Нирати, — огрызнулась Май.
Келес шагнул вперёд и встал между ними, повернувшись лицом к Маджиате.
— Прекрати. Хватит, не заходи дальше!
— Ты снова отрицаешь очевидное, Келес. Всем известно, что твоя сестра достойна разве что жалости. Она бездарна. Не способна ни к чему — ни к составлению карт, ни к выращиванию растений и целебных трав. Прочим, обречённым на такой позор, хватило ума, чтобы избавить мир от своего бесполезного существования!
Келес сжал кулаки.
— Я просил тебя остановиться. — Голос его стал сухим и резким. — Многое можно назвать позором, Маджиата. Вспомни, к Императрице Кирсе её дар пришёл поздно.
— Твоя сестра — не Кирса.
— Но она моя сестра, и я люблю её. — Он вздёрнул подбородок. — Если ты меня любишь, то прекратишь позорить Нирати. Немедленно.
Маджиата запнулась, обдумывая ответ, взгляд её голубых глаз беспокойно метался. Келес страстно хотел, чтобы гнев её рассеялся, чтобы она попросила прощения за свои слова. Она молчала. С каждым ударом сердца Келес все яснее осознавал, что его надежды напрасны, и прежнее ощущение счастья рассыпалось в пыль, словно гнилая труха.
— Так значит, ты выбираешь свою сестру, а не меня?
— Я не собираюсь делать такой выбор. Я люблю её, люблю тебя, люблю вас обеих. Я не выбираю. — Он нахмурился и тихо добавил: — И ты не должна заставлять меня выбирать.
— О нет, Келес, я бы не стала заставлять тебя делать выбор! Но ведь моё мнение ничего и не решило бы, не так ли? — Глаза Маджиаты наполнились слезами. — Я предлагала тебе все. Я предлагала тебе будущее, твоё собственное будущее, Келес, а ты сам отказался от него!
Нирати подошла и встала рядом с братом.
— Нет, Маджиата, ты предлагала ему иллюзию. Его будущее должно было стать твоим будущим, ради процветания твоей семьи. Для тебя он был не более чем каким-то мальчишкой, глупцом, умеющим чертить карты.
Май размахнулась и ударила Нирати по лицу так, что голова дёрнулась в сторону. Она подняла руку для следующего удара, но Келес перехватил её запястье.
— Не надо!
Май в бешенстве завизжала, выдернула руку и вцепилась ногтями в его щеку. Келес оттолкнул её, и она отступила. Пальцы на её руках судорожно сжимались, злоба исказила лицо, превратив его в уродливую маску.
— Ты мне не нужен, Келес Антураси! Ты и твоя семья вечно будете прозябать здесь. Я не собираюсь разделять вашу участь. Наша помолвка расторгнута!
- Предыдущая
- 5/119
- Следующая
