Германороссы. Немецкие колонисты России (СИ) - Приб Александр Эдуардович "Комбат" - Страница 3

Страна отцов, святых камней.

Ведь с ними связан беглец сутью

Своих естественных корней.

Надежда есть, а значит будет

Он жить опять, любить, творить.

И прежней жизни не забудет,

Чтобы ее благодарить.

Благодарить за те уроки,

Что преподала беглецу,

Состарила и прежде срока

Ума дала, что мудрецу

Не каждому дано в понятье,

Что жизнь в чужбине – это ад.

Что люди братья до ненастья

А как ненастье, ты уж – гад!

Надежда, Вера и Любовь

У беглеца в потенциале

И соотечественников кровь -

Совсем не так уже и мало.

К себе не требует любви

Беглец судьбы несчастный.

Он знает главное – не лги,

Не лги и будешь счастлив.

Не лги себе, не лги другим,

Люби отчизну бескорыстно,

И будешь ты тогда любим,

И жизнь наполнишь смыслом.

И помни предка своего,

Который стальным плугом

Кормил себя, кормил его,

Кто был, казалось, другом.

Предательство большой порок,

И камнем он висеть назначен

На шее тех, кто пренебрег

По правде жить, и жил иначе.

Прости, немецкий колонист,

Убогих, жалких недомыслов

Живи как дед твой и молись,

Наполнив жизнь смыслом.

Диктатор и немцы

«Выселить с треском!» - Он приказал

И в лагерь загнал, трудом наказал,

Чтобы из германцев как человеков

Сделать рабов, опозорить навеки.

Илюша-жидок дополнил его:

„Убить непременно это говно!

Ведь немец он – нелюдь, немец – он блядь,

Не надо в немце смысла искать.

Исчадие ада он – не человек

И будет он проклят жидами навек

И только мы, „богочеловеки“,

И править рабами дано нам навеки.

Памяти друга

Времена не выбирают,

В них живут и умирают.

Но, смертью смерть поправ,

Времен меняют вздорный нрав.

****-

Наш самолет, взревев турбинами,

Взлетал в апрельский небoсвод,

Сквозь тучи мрачные, унылые

Он нес наш оптимизм вперед.

Ремнями накрепко пристегнуты

Телами в кресла вдавлены,

Летим на взлетной скорости,

Где риски все оправданы.

Последний шмат сырого облака

Порвал в клочки наш самолет,

И солнце осветило облики,

И ровен, плавен стал полет.

И засияли наши лица,

Улыбки разомкнули губы.

Несет вперед стальная птица

Туда, где ждут нас, где мы любы.

Туда, к мечте святой и чистой,

В страну легенд в страну отцов,

В страну, где Девою Пречистой

Ты снилась нам среди цветов.

Сосед, что рядом, взглядом чистым,

Почтенный возраст, добрый вид,

Назвался Пауль, был речистым -

Все говорит и говорит.

Куда летим? - спросил соседа,

- Куда везем мы чад своих?

Не ждут ли там нас те же беды

И страх за близких и родных?

- Не бойся, сын, того что было

Уж не придется пережить,

Родные стены – это сила!

Обитель предков – это жизнь!

И я подумал ненароком -

Он говорит, как мой отец,

И он отмечен тем же роком,

А держится как. Молодец!

Отец мечтал в землю-обитель

Вернуться, чтобы вновь припасть

К ее истокам, как строитель

Помочь стране из пепла встать.

Не получилось, умер рано,

Оставив сыновьям завет:

Вернетесь поздно или рано -

Скажите Родине: Привет!

От нас от всех, кто не осилил

Путь долгий ко своим мечтам,

Скажите, что мы вас растили

В любви к отеческим гробам.

Вернетесь, землю обнимите,

Устами припадите к ней.

О нашей страсти расскажите,

Что нету Родины милей!

Летим вперед, ревут моторы,

На запад мы летим, нам вслед

Несется солнце, под надзором

Его лучей берем мы след.

Смотрю на Пауля, и вкрались

В души измотанный чертог

Шелк нежности, истома, сладость,

Исчезла тень былых тревог.

И я почувствовал вдруг сердецем

Тот теплый взгляд, как у отца.

И стало вновь легко быть немцем,

Благодарю за то Творца!

Сыновья преданность проснулась

Костер притухший вспыхнул вновь

И с новой силой суть вернулась,

Которую зовут - любовь!

Ты, прости, соловей...

Ты не пой, соловей, над моей головой,

Над моей головой ореол терновой,

Ты не пой, соловей, душу мне не тревожь,

В жизни радости нет, коли царствует ложь.

Ты не пой, соловей, дивны трели свои,

Нежной песней своей мое сердце не рви.

Пой для тех, кто намного счастливей меня,

Я ж лишен навсегда Прометея огня.

Ты не пой, соловей, песен мне о любви,

Нежной песней своей мое сердце не рви.

Не до радости мне, не до сладких утех,

Был я вечным изгоем для этих и тех.

Ты, прости, соловей, голос мой огрубел.

Ты, прости, соловей, что я в песнях не смел.

Ты прости, соловей, жизнь не всем удалась,

И не всех ворожит твой серебряный глас.

Позову я тебя и споешь, может быть,

Ты на тризне моей и расскажешь, как жить

Без любви и без ласки в чужой стороне,

Справишь песней своей ты поминок по мне.

Прилетай, соловей, на могилу мою,

Когда прозу тоски до конца допою.

Прилетай соловей, а сейчас не тревожь,

Не до нежности мне, когда царствует ложь.

Я плыву между двух берегов

Я плыву между двух берегов,

Я прощаюсь с Волгой родной.

Я плыву между двух берегов

И меня накрывает волной.

А волна эта - память и грусть

О годах, что прошли не вернуть.

А в годах этих мудрости суть,

Не дающих мне ночью уснуть.

Ах ты, Волга, купели сосуд,

Ты сынов по окрест разбросала,

Без тебя как в сиротстве живут

Твои дети, начал всех начало.

Я плыву между двух берегов,

И не знаю, какой берег мой.

То ль довериться розе ветров,