Китай: версия 2.0. Разрушение легенды - Ульяненко Виктор Васильевич - Страница 6

• Предыдущая
• 6/40
• Следующая

В-седьмых, «at last but not at least», христианство ассоциируется у обычного китайца с успешным и благополучным Западом, о котором он (китаец) знает из разнообразных американских и европейских фильмов и имеет в своем мозгу вполне непосредственную ассоциацию с этими самыми успехом и благополучием: не забываем о прагматичности детей Поднебесной как их наиболее важной имманентной характеристике. По этой причине, кстати, отличную перспективу развития в Китае имеют протестантизм и католичество, но отнюдь не православие, как бы ни хотелось этого деятелям РПЦ.

Православных в Китае, по разным оценкам, от десяти до двадцати тысяч человек, причем, вопреки распространенным заблуждениям, проживают они в основном не на северо-востоке страны, в том числе бывших русских городах?—?Харбине и Даляне (Дальнем), а во Внутренней Монголии и на северо-западе (преимущественно в Синьцзян-Уйгурском автономном районе). Что касается «распространенных заблуждений», то действительно, Дунбэй (Северо-Восток) и, в особенности, Харбин в свое время являлись русским и, следовательно, православным оплотом на Дальнем Востоке; однако времена православия там в основном закончились еще в конце 1930-х годов, когда война и нестабильность заставили большую часть русских эмигрантов откочевать в направлении интернационального Шанхая и далее, уже за пределы Поднебесной. Большинство остававшихся на территории Китая после Второй мировой русских семей покинули эту страну в 1960-е, и к концу прошлого столетия в Харбине доживали свой век лишь несколько десятков русских стариков. Было бы удивительно, если бы на протяжении стольких лет православие не показалось привлекательным определенному количеству китайцев, обратившихся в него. Что ж, в Дунбэе они есть и поныне?—?их несколько сотен…

Что же до тех русских людей, которые нынче проживают во Внутренней Монголии и на северо-западе Китая, в Синьцзяне, то таких тоже очень, очень мало. Гораздо меньше, чем и так сама по себе небольшая цифра в пятнадцать, кажется, тысяч человек, о которой говорят официальные китайские власти: в «русские» при переписи записывают и таких граждан, которые давно уж окитаились и языком Пушкина и Тургенева владеют в лучшем случае с грехом пополам. Русские Синьцзяна далеко не все православны, но при этом в большинстве своем?—?просто добрые и хорошие люди с очень непростой судьбой, которым живется не то чтобы плохо и трудно, но достаточно, скажем так, неоднозначно. Наверное, их существование было бы несколько более радостным, если бы на них не было ровным счетом наплевать кучке других наших единоплеменников (в данном случае и сограждан)?—?сотрудникам официальных представительств РФ в Китае. Кстати, если вы не знали: российское посольство в Китае?—?самое большое в мире по площади и находится на территории историчнейшей, принадлежавшей некогда Русской духовной миссии в Пекине. Многие обитатели этой территории нынче, в соответствии с высочайше утвержденной модой, публично декларируют себя в качестве православных верующих. Хотя на самом деле это, разумеется, скорее из области курьеза. А о русских в Китае, если позволите, в следующий раз: история это долгая…

Самое забавное в процессе популяризации христианства в Китае?—?то, что государственная машина в настоящее время в принципе не в состоянии предоставить альтернативный «идеологический костыль» нуждающейся в этом части населения, а вышеперечисленные факторы, «работающие» сейчас, не только не собираются никуда исчезать, но и усиливаются с течением времени. А посему перспективы тотального распространения христианской религии в Китае, в различных ее ипостасях, вполне можно было бы считать, мягко говоря, очень даже приличными. Если бы не «одна, но пламенная страсть» (причем многотысячелетняя) большинства китайцев к золотому тельцу. Для нормального жителя Поднебесной сиюминутное, материальное, шуршащее и вкусно пахнущее типографской краской куда важнее всех духовных умствований и перспектив, вместе взятых,?—?свечку-то поставит, но в монастырь не пойдет… То есть, как полагают профессиональные религиоведы, перспективная процентная составляющая адептов христианства в общем числе населения Китая все же совсем не бесконечна, а от нынешних и будущих китайских христиан не стоит в основном ожидать особенно высокого уровня религиозного сознания, убежденности и тем более фанатизма.

Ислам живет и процветает на земле Поднебесной многие сотни лет, но… Если под словом «китаец» мы подразумеваем любого гражданина КНР, то почти тридцать миллионов китайцев?—?мусульмане. Если мы имеем в виду людей собственно китайской (ханьской) национальности, то мусульман среди них?—?с гулькин писк. Основные адепты ислама в Китае?—?представители так называемых национальных меньшинств: хуэй (их родной язык?—?китайский (ханьский), но при этом они являются носителями мусульманской культуры), уйгуры, салары, узбеки, киргизы и некоторые другие. Причем если хуэй присутствуют практически по всей стране (их можно узнать по приметным белым шапочкам), то все остальные относительно сконцентрированы на западе Китая, в первую очередь?—?в Синьцзяне, а также в провинциях Ганьсу и Цинхай.

Ислам в свое время не получил особого распространения среди китайского (здесь мы, конечно, говорим о национальности, а не о гражданстве) населения ввиду, вероятнее всего, той же причины, что все остальные религии: прагматичность и жизнелюбие (в данном конкретном случае еще и нежная любовь к спиртному и свинине) не позволили китайцам массово возжелать совершать молитву по пять раз в день, стремиться в Мекку и упаковывать своих женщин в черные мешки. Особо радужных перспектив распространения ислама среди собственно китайцев не наблюдается: почему-то эта религия (безусловно, ошибочно) ассоциируется у них не с удивительными небоскребами Дубая и мудрыми суфиями, но с довольно назойливыми террористами, то и дело норовящими устроить очередную борьбу за независимость, а также с уйгурами, распространяющими гашиш в Пекине и Шанхае… По отношению к Синьцзяну, где на настоящий момент действует целых два десятка террористических организаций, первый момент особенно актуален. Хотя автор, безусловно, благодарен неизвестным синьцзянским террористам, вогнавшим грузовик со взрывчаткой в полицейское управление одного синьцзянского же городка рядом с гостиницей, где мы с другом имели счастье проживать: ведь этот акт «борьбы за свободу от китайских оккупантов и врагов ислама» имел место через неделю после нашего благополучного оттуда отъезда… Слава Аллаху!

А вот о некоторых подробностях, связанных с конфуцианством?—?учением, пусть и не являющимся религией, но оказавшим и продолжающим оказывать изумительное влияние на многие стороны китайского бытия, мы немного поговорим в следующей главе.

Немалая часть информации, связанной с Китаем, в нашем с вами восприятии бывает изрядно гипертрофирована. Буддизм??—?«Да, да, знаем! Все китайцы буддисты!»… Лекарства??—?«Да, да, на острове Хайнань китайские врачи любые болезни лечат!»… Власти проводят некоторую цензуру интернета??—?«Слышали! В Китае коммуняки давно все интернет-кафе закрыли!» Ну и так далее. Кстати, большинство «китайских» тем?—?в основном игрушки для простой публики, журналистов и потребителей их творческих вымыслов (каждый раз читаю очередную сказку в глянцевом журнале и думаю, когда же им надоест врать), блогеров «я-был-в-Пекине-и-Шанхае-в-командировке-боже-мой-о-Китай-страна-двадцать-первого-века!» и «туристических» рекламщиков. Поэтому большинство эротических и не очень фантазий на начальном уровне осознания Китая крутятся преимущественно вокруг одного и того же набора топиков: чай, медицина, весенние пейзажи, фестиваль пионов, Шаолинь, иероглифы, торговая ярмарка в Гуанчжоу и т. п.; да, собственно говоря, и в настоящем тексте мы с вами недалеко от этого комплекта убежали…

• Предыдущая
• 6/40
• Следующая