Джинн и воины-дьяволы - Керр Филипп - Страница 31

— Значит, она возвратилась в собственное тело, — сказал Нимрод. — Больше ей деться некуда. — Он схватил с прикроватной тумбочки лампу и поднес к глазам Фаустины. Зрачки ее тут же сузились. — Я так и думал. Она там, внутри, но она парализована. — Он встал. — Джалобин, возьмите девочку и вынесите на террасу. Положите ее в шезлонг, на солнце. На самый солнцепек. Может, это сработает.

Джалобин завернул Фаустину в простыню и вынес на террасу, по краям которой стояли жасминовые кусты в кадках. Воздух был напоен жасминовым ароматом. Вдали тяжело и печально звенели церковные колокола, точно отмечали провал их грандиозного замысла.

Нимрод наклонился над Фаустиной и снова заглянул ей в глаза.

— По-моему, она слышит каждое наше слово, — сказал он. — Но она так долго не пользовалась своим телом, что теперь не может даже шевельнуться. Что ж, это неудивительно. Господин Ракшас предупреждал меня, что нечто в этом роде может произойти.

— И что теперь? — с тревогой спросил Джон. — Что будем делать?

— Придется устроить ей анафилактический шок, — сказал Нимрод. — Чтобы ее тело выдало сильную аллергическую реакцию на какое-нибудь вещество. Возможно, вполне безобидное.

— Вроде сыпи на арахисовое масло? — подсказала Филиппа.

— Да, примерно так, — сказал Нимрод.

— Но как это сделать? Она же ничего не сможет съесть!

Нимрод вынул бумажник и вручил Джалобину горсть монет и бумажных денег и какую-то визитную карточку.

— Джалобин, отправляйтесь туда, где мы оставили машину, заберите ее и поезжайте в Падую, по указанному на карточке адресу. Найдите фермера по имени Чезаре Медичи, он разводит свиней. Дайте ему денег и посулите больше, если он согласится сразу приехать к нам сюда. Скажите ему, что нам срочно требуется помощь его маленьких друзей. Он поймет, о чем речь. Узнать этого человека легко. Обычно он носит очень длинную бороду. Да, кстати, Чезаре может показаться вам немного странноватым. Он и впрямь немного эксцентричен. Но не волнуйтесь. Просто привезите его сюда.

— Эксцентричен? — Джалобин сразу занервничал. — Значит, эксцентричен? Если уж вы говорите «эксцентричен», то, наверно, он полный психопат. Вы ведь легкие случаи считаете нормой. А этот ваш Чезаре, наверно, совсем с катушек слетел.

— Может, мне стоит поехать с Джалобином? — предложил Джон. — Ну, Финлею и мне…

— Спасибо, Финлей, — сказал Джалобин. — То есть спасибо, Джон. Уж не знаю, кто из вас это надумал, но я очень благодарен.

— Что ж, отлично, — сказал Нимрод. — А мы с Филиппой пока посмотрим на венецианские достопримечательности. И будем вас ждать. Падуя отсюда не очень далеко. Ваша поездка займет два, ну, от силы три часа.

От гостиницы до автостоянки в восточной части города Джалобин и Финлей-Джон добрались на катере, а оттуда поехали на юг, в Падую, в один из старейших средневековых городов Италии, где происходят события одной из самых несмешных комедий Шекспира.

Как и обещал Нимрод, через час они уже были в Падуе и быстро нашли ферму свиновода Чезаре Медичи.

Подъехав к дому, Джалобин опустил окно машины и подозрительно принюхался.

— Должен заметить, что свиньями тут не пахнет, — сказал он. — Не очень-то похоже на жилище свинопаса.

На воротах висела табличка:

— Скажите на милость! С какой это стати? — возмутился Джалобин. — Да свиньи сами воняют так, что хоть святых выноси.

— Возможно, духи раздражают свиней, — предположил Джон. — Давайте вы останетесь в машине, когда мы въедем внутрь?

— Но от меня пахнет не духами, — возразил Джалобин. — Я духами не пользуюсь. Это запах «Виола дель Пенсьеро», очень дорогого мужского лосьона. Я купил его здесь, в Венеции, в беспошлинном магазине.

— Но он тоже пахнет, — возразил Джон. — Для мужчин лосьон после бритья — все равно что для женщин духи.

— Нет, не все равно, — обиженно сказал Джалобин. — За кого вы меня принимаете?

— Кстати, — вступил в разговор Финлей, — в свинарнике обычно пахнут не сами свиньи, а то пойло, которое им скармливают. Я об этом читал.

— Я сейчас вообще никаких запахов не чувствую, кроме лосьона Джалобина, — пробормотал Джон.

— Да, запах сильный, — согласился Финлей.

— Прекратите обсуждать мой лосьон, — вскипел Джалобин. — Чем хочу, тем и пользуюсь, слышите!

Джалобин заехал во двор фермы и огляделся. Из дома вышла девочка лет шести и стала их рассматривать с нескрываемым любопытством. Джалобин широко-прешироко улыбнулся.

— Синьор Медичи, per favore[1]? — произнес он с жутчайшим манчестерским акцентом.

Малышка подошла ближе и ткнула пальцем в сторону персикового сада.

— Grazie[2], — поблагодарил Джалобин.

И они двинулись в указанном направлении.

— Пока все идет по плану, — сказал дворецкий. — Девочка вполне нормальная, ферма тоже. Все выгладит очень мило. Только понюхайте, как пахнут персики.

Финлей и Джон не могли не согласиться. Вокруг царила настоящая идиллия. Пели птицы, жужжали пчелы, вдали звенели церковные колокола. Прекрасная Италия, прямо с полотен великих художников. В дальнем конце сада они увидели мужчину с огромной бородой. Они помахали ему, но он не помахал в ответ. Однако медленно, точно не умеющий сменить позу манекен, направился к ним. Было похоже, что у него болит спина.

— Слушайте, а мистер Нимрод-то правду сказал, — заметил Джалобин. — Борода у синьора Медичи примечательная, даром что не синяя. В этой бороде можно спрятать целый батальон.

— Может, у меня разыгралось воображение, — произнес Финлей, — но, по-моему, его борода растет. Прямо на глазах!

Пока Финлей говорил, густая бурая борода синьора Медичи удлинилась еще на пять — семь сантиметров. Она спускалась уже ниже пояса.

— Она не растет, — поправил Джон. — Она шевелится.

— И это вообще не борода, — сказал Финлей. — По крайней мере, не из волос. Это же пчелы! Он весь облеплен пчелами! — Мальчик боязливо улыбнулся хозяину фермы, который стоял прямо перед ними. — Добрый день. Синьор Медичи?

— Да, — ответил пчелиный человек по-английски. — Чем могу быть полезен?

Не считая широкополой шляпы и жужжащей и шевелящейся бороды, в нем не было ничего особо примечательного.

Гудение пчел все усиливалось. Джалобин обернулся, оценивая возможность отступления, и увидел, что пчелы роятся со всех сторон. Персиковый сад был тесно заставлен ульями.

— Бесполезно, англичанин. На вашем месте я не пытался бы делать никаких резких движений, — сказал синьор Медичи. Он говорил, а борода его с каждым словом становилась все меньше, поскольку пчелы перелетали и опускались на плечи Джалобина. — Мой вам добрый совет: не двигайтесь и не паникуйте. Они вас не тронут, если вы будете сохранять спокойствие. Ясно?

Джалобин покорно закрыл глаза. Пятидесятитысячный рой облепил его со всех сторон. Пчелы копошились везде, особенно много их было на многоступенчатом подбородке и жирной шее дворецкого.

— Черт, — пробормотал он, едва двигая губами, и изо рта у него вылетела пчела. — Помогите.

— Разговаривать тоже не рекомендую, — сказал синьор Медичи. — Могут залететь в рот, и вы их, не дай бог, проглотите. Внутренние укусы самые опасные. Видимо, вы пользуетесь одеколоном или лосьоном после бритья.

— Точно. По полфлакона на себя выливает, — сказал Финлей. — Вот от него и несет за полкилометра. «Виола дель Пенсьеро». Так этот лосьон, кажется, называется. Но тут уж, видно, без разницы.

— Тогда все понятно. — Синьор Медичи кивнул. — Разве вы не видели табличку на воротах? Там ясно сказано: духи запрещены.

— Он решил, что имеются в виду только женские духи, — объяснил Финлей, старательно не обращая внимания на одинокую пчелу, которая упорно ползала по его волосам. Как же должен чувствовать себя Джалобин, по которому ползают тысячи пчел?