Охота (СИ) - "Джиллиан" - Страница 21
- Предыдущая
- 21/69
- Следующая
— Что там?
— Эрик прислал новый адрес. Рольф уже там. Мы тоже можем ехать.
Уже к вызванному такси («мою» машину куда девали — не знаю и знать не хочу!) мы спустились, сопровождаемые служащими ателье, несущими за нами пакеты и сумки. Поскольку здесь, у дверей ателье, уже оказался водитель, мы сели назад. Едва расположившись на сиденье, я взглянула на водителя и немедленно узнала одного из доверенных людей Эрика. Прекрасно, хоть поговорить можно — «водитель» сразу передаст содержание разговора хозяину.
— Ты знал — о прослушке?
Кирилл глянул на водителя.
— Наш, — сказала я. — Машина не прослушивается. Можешь говорить.
— Нет. Я знал, что из меня вынули армейские, по которым отслеживали наши.
— Разве, пока их вытаскивали, ваши не могли засечь этой операции?
— Был взрыв. Мы двое попали под него — предатель был рядом. Одновременно со взрывом, верней — секунды спустя, включили специализированную заглушку на всех частотах. Наши слышали по «жучкам» этот взрыв, а потом им предъявили запись произошедшего. Помещение выгорело дотла. Останков не смогли затребовать: их не нашли даже наши выехавшие на место происшествия эксперты. А меня оперировали уже в изолированной камере. Где сенсоры не действовали. Вполне возможно, одновременно ввели свои аппараты для прослушивания. Это легче, чем попытаться перепрофилировать уже имеющиеся во мне. Раны от вытащенных довольно чувствительно зудели — на этом фоне вряд ли можно было ощутить, что было ещё одно вмешательство с чужеродными предметами… А потом меня сразу увезли с Сэфа и передали Ринальдо. Шантаж братом уже начался, и Ринальдо не приходилось стеречь меня — только напоминать о брате.
Я переварила информацию. Если бы я так любила брата, как он, я бы немедленно бросилась бы на Сэфа, чтобы вытащить его из той клоаки, в которой тот оказался.
Я высказала Кириллу своё мнение почти равнодушно.
Кажется, Кирилл что-то почувствовал. А может, помнил мою недавнюю враждебность. Отвечая, он не смотрел на меня. Но голос стал высокомерней.
— Я не знал, что Рольфа задействовали на вредном, химическом производстве. Я видел только то, что мне показывали — раз в три месяца. А мне показывали Рольфа, стоявшего рядом с каким-то станком. Он произносил несколько слов, отвечая на мой единственный вопрос, по ответу на который я понимал, что он жив и отвечает мне именно сейчас. И всё.
— Не верю, — спокойно сказала я. — Я бы рванула немедленно на Сэфа выручать брата. И я не верю, чтобы ты не знал, что в тебе были прослушки.
— Насчёт прослушек я не знал, — тоже спокойно ответил он.
Странно он построил эту фразу. Если он не знал насчёт прослушек, то знал о чём?..
Звякнул вирт с панели перед водителем.
— Я слушаю вас, — сказал Эрик. — Хватит его допрашивать, Ингрид. На фоне того, что выясняется, он чист.
— Поделишься базой для уверенности? — меланхолично спросила я.
Кирилл искоса глянул на меня и отвернулся к окошку.
— Поделюсь. Среди «жучков», о которых он не знал, была вещица, о которой его сразу и специально предупредили, чтобы он даже подумать не смог о возвращении на Сэфа. Он не сказал, потому что не хотел пугать тебя. Миниатюрное взрывное устройство было вживлено в тело в ряду других приспособлений. Прилети он на Сэфа, одного шага на планету было бы достаточно, чтобы его разорвало в клочья. Наш спец сказал, что устройство в обычных условиях безобидно. Только Сэфа. Этого достаточно?
— Да, — сказала я.
— Теперь ты успокоилась?
— Да.
Полчаса спустя водитель доставил нас в снятую Эриком квартиру, которая занимала часть двенадцатого этажа — на этот раз небоскрёба, ближе к центру города.
Кирилл обходил машину, чтобы помочь мне выйти, когда я застыла глазами на верхнем зеркальце перед водителем. Дождалась, пока боевик Эрика взглянет на меня, — и пару секунд удерживала его взгляд. Его спокойное лицо стало безразличным. К тому моменту как Кирилл открыл мне дверцу, водитель уже смотрел вперёд, на дорогу.
Пока мы вдвоём входили в здание, я зримо почувствовала: Кирилл отодвинул меня от себя. Не изменившись ни в выражении лица, ни в движениях, я сделала то же самое. Грохнувшая между нами стена мгновенно превратила нас в посторонних друг другу людей. У него была причина — Рольф. У меня — причин нет. Он.
Рольфу со всеми нашими сегодняшними заморочками пришлось пообедать одному — в компании с сиделкой. Её единственную не убрали из нашего нового дома. Я немного пожалела о знакомых лицах, которые успела запомнить как личных домашних, и принялась постепенно запоминать новеньких. На память не жалуюсь. Жалуюсь лишь на то, что в последнее время приходится слишком многое запоминать как временное.
На нашем этаже, едва выйдя из лифта, мы разделились: новый дворецкий пошёл показывать Кириллу его комнаты — меня проводил к моим комнатам один из боевиков, который наблюдал за происходящим здесь с момента покупки нового пристанища.
Я настолько заледенела, что взгляд Кирилла, когда он понял, что его ведут в другую сторону от меня, совершенно не тронул. Кажется, сообразив, что у него будут свои комнаты, он быстро сменил неуверенный шаг на решительный. И ушёл. Не оглядываясь. Я понимала, что в первую очередь он хочет навестить Рольфа. Понимала, но лёд поднимался в душе вместе с пустотой. Мне дышать стало плохо, когда внутри меня начала медленно, но неумолимо раздуваться душная пустыня…
Шагая… Нет, передвигая раздутые тяжёлой пустотой ноги, я дошла до своих комнат. Кивнула боевику, отпуская его. Закрыла за собой дверь. Постояла, бездумно глядя в покачивающуюся из-за светового движения на улице темноту комнат. Тусклые в вечерних сумерках окна вдруг стали манить так, словно там, за ними скрывалось такое нечто… такое… Всё так же тяжело передвигая ноги, я встала у окна. Улица мерцала всеми искрящимися красками делового вечера.
Полтора часа до ужина…
Эта мысль — как шаг в грязную лужу. Ляпающие тяжёлые брызги во все стороны.
Полтора… Я ссутулилась и оглянулась. В темноте нашла типовую гардеробную, сбросила всё с себя и быстро переоделась в те шмотки, которые — знала — всегда были со мной. И здесь тоже. Чёрные джинсы, чёрный джемпер, чёрные, полуспортивного типа ботинки. Кожаная куртка — тоже чёрная. Чёрные перчатки. Рассовала необходимую мелочь по карманам. Огляделась. Всё взяла? Кажется, всё.
По пустому коридору к лифту. Внизу, на выходе в вестибюль, лифтёр слегка поклонился. У самой двери вслед почуяла взгляд. Обернулась — вздёрнула подбородок: боевик Эрика. С места не тронулся.
Вышла. Машина дожидалась меня здесь же. Бессловесный договор с водителем от Эрика оставался в силе. Он стоял у дверцы. Хлопнул за мной, сел к себе. Помолчали.
— Просто по городу? Или в конкретное место?
— Мне нужна парикмахерская, — сказала я и тряхнула головой с заметно неровными волосами. Ножом же откромсала.
И снова взглянула в зеркальце. Водитель смотрел на иллюзорно тёмную улицу в вечерних, обманчиво мерцающих огнях. Вспоминает? Рассчитывает? Машина мягко скользнула с места.
В парикмахерской дождалась, пока водитель привыкнет к мысли, что я здесь надолго. И смылась. Прихватив тёмно-рыжий парик с длинным волосом и напялив под куртку стащенный с вешалки для мастеров светло-синий халат вместо юбки. Если водитель и видел меня сквозь прозрачные витрины, не думаю, чтобы он понял, кто это.
За углом здания сняла это барахло, бросила в урну, ногой ещё припихала, чтобы не высовывалось. У меня часа три, пока меня найдут.
Быстро: где — не гнушаясь поездом подземки, где — наземным общественным транспортом, добралась до места, где собираются кэссийские байкеры. Незаметная, неприметная, похожая на всех байкерских девчонок сразу, в темноте серая, как все кошки, перецеловалась со всеми, переобнималась, пока шла, выискивая нужного мне. Пока нашла, начала благоухать сигаретным дымом — и не всегда с разрешёнными добавками, винищем и тяжким пивным «ароматом», мужским парфюмом, которым кое-кто совсем юный облился зело плотно.
- Предыдущая
- 21/69
- Следующая
