Охотники за Костями (ЛП) - Эриксон Стивен - Страница 27

Карса пошарил рукой. Нащупал ножку стула — и немедленно врезал ей, словно дубиной, по простертой лапе зверя.

Лапа отдернулась, прозвучал новый визг.

Но зверь снова поднимался на ноги.

Карса пошел в атаку.

Его встретил пинок в грудь.

Внезапная тьма.

Глаза открылись. Тишина. Сумрак. Вонь кала, крови и оседающей пыли. Он со стоном сел.

Вдалеке шум. Откуда-то сверху.

Воин осмотрел окружающее, заметил дверцу. Поднялся и захромал к ней. Там оказался обширный зал, приведший его к лестнице.

— Капитан, это был крик?

— Не уверен, о Фалах'д.

Семар Дев покосилась на освещенного ярким солнцем солдата. С самого момента проникновения Тоблакая сквозь железную дверь он бормотал себе под нос. Каменные мечи, железо и замки казались основными пунктами этого бесконечного монолога; иногда основную тему разбавляли сочные ругательства. Еще было понятно, что варвара следует немедленно удалить из Угарата.

Семар утерла пот со лба и снова обратилась к воротам крепости. Ничего.

— Они ведут переговоры, — сказал Фалах'д. Он беспрестанно ерзал в седле, пока слуги по очереди подходили, чтобы охлаждать любимого вождя Угарата взмахами больших опахал.

— Скорее это был крик, о Святой, — не сразу отозвался Инашан.

— Тогда это напряженные переговоры. Что иное могло так его задержать? Если бы там все умерли с голоду, варвар уже вернулся бы. Конечно, там может найтись добыча. Ха, я ошибаюсь? Конечно, нет! Это же дикарь. Сорвался с поводка Ша'ик, да! Почему он не умер, защищая ее?

— Если верны рассказы, — неуверенно ответил капитан, — Ша'ик искала поединка с имперским Адъюнктом, о Фалах'д.

— Слишком много странностей в этих сказках. Их доносят выжившие, то есть предавшие. Мне не по себе от Тоблакая. Он грубиян.

— Да, о Фалах'д, — ответил Инашан. — Он таков.

Семар Дев прокашлялась. — О Святой, в Моравальской крепости не найти добычи.

— О, ведьма? Почему ты так уверена?

— Это древняя постройка, даже древнее самого Угарата. Конечно, ее часто переделывали и ломали — ведь тамошние старинные механизмы непонятны нам, о Фалах'д, даже и сегодня. Мы берем лишь обломки металла; я изучала их очень долго и многое поняла…

— Ты утомила меня, ведьма. До сих пор непонятно, почему там нечем поживиться.

— Прошу прощения, о Фалах'д. Отвечаю. Крепость исследовали бессчетное число раз и ничего ценного не находили, кроме разрозненных деталей…

— Бесполезный мусор. Очень хорошо, варвар там не грабит. Он ведет переговоры с тупыми, наглыми малазанами. О, они еще встанут перед нами на колени! Трусливые повстанцы Рараку предали меня. Я унижен. Ни на кого нельзя рассчитывать в такие дни.

— Кажется так, о Фалах'д, — пробормотала Семар.

Инашан метнул на нее быстрый взор.

Семар снова утерла струйку пота.

— Ох! — внезапно вскричал Фалах'д. — Я расплавился!

— Подождите! — сказал Инашан. — Это был рев?

— Наверное, он кого-то насилует!

Карса обнаружил тварь скорчившейся в коридоре. Ее голова моталась, ударяясь то об одну стену, то о другую.

Должно быть, рептилия услышала шаги побежавшего Карсы: она развернулась, с шипением раскрыв пасть, за миг до его появления. Отбив в сторону нависшую лапу, Тоблакай ударил коленом в живот. Рептилия согнулась пополам, отчего гребень врезался в правое плечо Карсы. Он ткнул пальцами подмышку твари и ощутил, что кожа здесь мягкая. Проткнул ее большим пальцем, повел вверх, разрывая мясо и жилы. Затем схватил эти жилы всеми пальцами.

Острые как ножи зубы резанули по виску, содрав кусок кожи. Правый глаз Карсы залила кровь. Он напрягся, вытягивая руку.

Зверь повалился на него. Карсе едва удалось избежать попадания под полный вес твари; он сполна ощутил, как прогнулись и чуть не лопнули ребра.

Рептилия попыталась встать; но Карса оказался быстрее. Поставив подножку, он снова замолотил кулаками по черепу. При каждом ударе нижняя челюсть зверя шлепала по полу. Он чувствовал, как все сильнее проминаются толстые пластины костей. Не останавливаться!

Через дюжину бешеных сердцебиений он замедлил темп, поняв, что зверь уже не шевелится, уронив голову на камни и все сильнее распластываясь с каждым ударом могучих кулаков. Из черепа текла жидкость. Карса прекратил наносить удары. Прерывисто, мучительно вздохнул — и чуть не задохнулся в пронесшейся через разум тьме. Но дыхание быстро восстановилось. Он выхаркал полный рот мокроты прямо на череп мертвого зверя.

Поднял голову и огляделся. Справа дверной проем. В комнате за ним длинный стол и стулья. Он выпрямился, не сдержав стона, и поплелся туда.

Кувшин с вином. Чаши, стоящие ровным рядом вдоль сторон стола. Карса смел их, схватил кувшин — и поставил на запачканную деревянную поверхность. Поглядел на потолок, на котором некто нарисовал целый пантеон неведомых богов.

Все смотрят на него, и все как один ухмыляются.

Карса приложил кусок кожи обратно к виску и ухмыльнулся потолку. Поднес кувшин к губам.

Подул благословенно прохладный ветер, ведь солнце уже приближалось к окоему. Ничто не нарушало тишину после того рева.

Все солдаты, несколько звонов стоявшие на страже у ворот, ушли; их заменил одинокий раб, которого выделил из свиты Фалах'д.

Капитан Инашан готовил отряд, который должен будет войти в крепость.

Фалах'д приказал рабам массировать и протирать его ноги. Для этого они жевали листья мяты и смачивали их маслом. — Вы слишком медлите, капитан! — крикнул он. — Поглядите на демонического коня, на его глазищи! Пока вы возьмете крепость, наступит полночь!

— Факелы уже принесены, о Фалах'д. Мы готовы.

Его нежелание входить в ворота было явным и почти комичным. Семар Дев не решалась поднять глаз, боясь, что не сумеет скрыть выражение своего лица.

Крик из лагеря осаждающих.

Появился Тоблакай, спускавшийся по недавно сооруженной им лестнице из обломков. Семар Дев и Инашан поспешили ко рву, успев увидеть его восхождение. Белая шкура изорвана и покрыта кровью. Вокруг головы обмотана тряпица, удерживающая кожу на виске. Под рваными одеждами множество порезов и колотых ран.

И еще он вымазан в дерьме.

Сидевший в двадцати шагах фалах'д требовательно вопросил: — Тоблакай? Переговоры прошли успешно?

Инашан сказал вполголоса: — Похоже, малазан не осталось?

Карса Орлонг скривил губы: — Ни одного не видел, — и прошел мимо.

Семар поглядела ему в спину — и отшатнулась, ужаснувшись кровавым ранам. — Что там случилось?

Он пожал плечами. Дернулся прикрепленный за спиной каменный меч. — Ничего особенного, ведьма.

И ушел, не останавливаясь, не замедлив шага.

Пятнышко света далеко на юге, словно скопление умирающих звезд. Город Кейхум. За неделю песок бури опустился на землю, и ночное небо блистало двойной полосой Дорог Бездны. Корабб Бхилан Зену'алас слышал, что некоторые ученые утверждают, будто они — ничто иное, как бесчисленное собрание звезд. Но Корабб понимал, какая это глупость. Чем же они могут быть, как не небесными путями, трактами глубинных драконов, Старших Богов и тех кузнецов с солнцами вместо глаз, что выковали звезды? А крутящиеся около звезд миры — всего лишь шлак, отбросы кузен, бледные и обгорелые, на которых ползучие твари распускают хвосты тщеславия своего.

Хвосты тщеславия своего. Такое сказал ему один старый провидец, и по непонятной причине эти слова прочно засели в мозгу Корабба; едва он вытаскивал их, чтобы поиграть смыслами, как глаза его души загорались восторженным удивлением. Да, таков обычай людской. Он видит это снова и снова. Как павлины. Одержимые самомнением, почитающие себя способными достать головами до небес ночных. Провидец должен был быть гением, чтобы сказать так точно, уместить ТАКОЕ в три слова. Не то чтобы он хорошо понимал, что такое тщеславие… Кораббу вспомнилось, как однажды он спросил значение этого слова у некоей старухи, а та закудахтала и полезла ему под тунику, доставая пенис — что, само собой, было неожиданно и неприятно. Если не учитывать непроизвольную реакцию. Воспоминание вызвало смутное беспокойство, и он сплюнул в трепещущий огонь.