Дети капитана Гранта (илл. П. Луганского) - Верн Жюль Габриэль - Страница 76

• Предыдущая
• 76/138
• Следующая

На следующее утро, когда в шесть часов солнечный луч разбудил наших путешественников, они уже не нашли рядом с собой австралийского мальчика. Толине исчез. Стремился ли он поскорее попасть в свой родной край или его обидели насмешки Паганеля, это так и осталось неизвестным. Но, когда леди Элен проснулась, она нашла у себя на груди букет свежих мимоз, а Паганель обнаружил в кармане своей куртки «Географию» Самуэля Ричардсона.

В 1814 году Родерик Мерчисон, ныне президент Королевского географического общества в Лондоне, сравнив горную цепь, которая тянется с севера на юг, заканчиваясь у южного побережья Австралии, и Уральский хребет, нашел, что между ними существует замечательное сходство. А так как Уральский хребет золотоносен, то геолог, естественно, предположил, что этот драгоценный металл должен встречаться и в австралийских горах. И он не ошибся. Действительно, два года спустя Мерчисону были присланы из Нового Южного Уэльса образцы золота, и геолог побудил многих корнуэльских рабочих отправиться в золотоносные районы Новой Голландии.

Первым нашел в Южной Австралии золотые самородки Френсис Даттон. Золотые же россыпи были открыты Форбсом и Смитом.

Как только разнесся слух об этих открытиях, в Южную Австралию со всех частей света устремились золотоискатели: англичане, американцы, итальянцы, французы, немцы, китайцы. Однако только 3 апреля 1851 года Харгрейвс открыл чрезвычайно богатые месторождения золота и предложил указать это место губернатору колонии Сидней Фицрою за незначительную сумму — в пятьсот фунтов стерлингов. Предложение это не было принято губернатором, но слух об открытии Харгрейвса получил распространение, и золотоискатели наводнили Соммерхилл и Ленис-Понд. Здесь был основан город Офир, который благодаря соседству с богатыми приисками скоро оправдал свое название [104].

До тех пор никто не интересовался провинцией Виктория, а между тем ей суждено было превзойти все другие провинции богатством своих залежей.

Несколько месяцев спустя, в августе 1851 года, в провинции Виктория были найдены первые самородки золота, а затем вскоре открылись и обширные прииски в ее четырех округах: Балларат, Оуэнс, Бендиго и горы Александра. Все эти четыре округа были очень богаты золотом. Но на берегах реки Оуэнс обильные подпочвенные воды затрудняли добычу золота; в Балларате расчеты предпринимателей часто не оправдывались из — за неравномерного его распределения, в Бендиго почва была непригодна для работы старателей. Лишь у горы Александра все условия благоприятствовали добыче золота, и оно, расцениваясь по тысяче четыреста сорока одному франку за фунт, продавалось прибыльнее, чем где-либо на земном шаре.

Через это место проходила и тридцать седьмая параллель, по которой следовала экспедиция в поисках Гарри Гранта.

Весь день 31 декабря путешественники ехали по сильно пересеченной местности, что очень утомило и лошадей и быков. Наконец под вечер показались округлые вершины горы Александра. Путешественники расположились лагерем в узком ущелье этой невысокой горной цепи и пустили быков и лошадей в путах искать корм среди обломков кварца. Это еще не был район, где разрабатывались золотые россыпи. Только на следующий день, первый день нового, 1865 года, тяжелые колеса повозки заскрипели по дорогам этого богатейшего края.

Жак Паганель и его спутники были довольны, что им удалось увидеть на своем пути знаменитую гору, носившую на австралийском языке название «Джебур». Сюда, к этой горе, стекались целые орды авантюристов, воров и людей порядочных: и те, кто вешает, и те, кого вешают. При первых слухах о «великом открытии» в «золотом» 1851 году горожане, крестьяне, матросы покинули свои дома, поля и корабли. Золотая горячка стала эпидемией, заразной, как чума, и сколько от нее поумирало людей, уже видевших себя богачами! Шли толки, будто расточительная природа посеяла в Австралии на двадцати пяти градусах широты многие миллионы.

Ремесло золотоискателя затмило все прочие. Многие из пришельцев, не выдержав тяжелого труда, погибали; другие, наоборот, обогащались одним ударом заступа. О неудачниках умалчивалось, а о счастливцах гремела молва, разносившаяся эхом по всем пяти частям света. Вскоре целые потоки авантюристов разных сословий хлынули на побережье Австралии. За последние четыре месяца 1852 года только в один Мельбурн понаехало пятьдесят четыре тысячи эмигрантов — целая армия, но армия без вождя, без дисциплины, армия, предвкушавшая еще не состоявшуюся победу. Словом, понаехало пятьдесят четыре тысячи самых зловредных хищников.

В первые годы этого безумного опьянения повсюду царил неописуемый беспорядок. Но англичане, с их энергичностью, быстро стали хозяевами положения. Из местных жителей была набрана полиция, и многие из недавних воров теперь сами стали блюстителями порядка. Все резко изменилось. Поэтому Гленарван уже не застал жутких сцен, которые разыгрывались здесь в 1852 году.

С тех пор протекло тринадцать лет, и теперь работы на приисках велись методично и организованно. Однако золотые россыпи начали иссякать. Усиленная разработка истощила их. Да и как могли не иссякнуть эти богатства природы, когда только с 1852 по 1858 год золотоискатели вырвали из недр земли золота больше чем на шестьдесят три миллиона фунтов стерлингов! Количество эмигрантов в связи с сокращением добычи золота уменьшилось. Жаждущие наживы бросились в места, еще не тронутые рукой человека. И теперь золотая лихорадка забросила миллионы двуногих муравьев на недавно открытые прииски в Отаго и Марлборо в Новой Зеландии [105].

К одиннадцати часам путешественники добрались до центра разработок. Здесь поднимался настоящий город с заводами, банками, церковью, казармой и газетными лавками. Были и гостиницы, и фермы, и виллы, и даже один пользующийся популярностью театр, где за вход берут десять шиллингов. Там с большим успехом шла пьеса местного драматурга под названием «Френсис Обадия, или Счастливый золотоискатель». В последней сцене герой, уже отчаявшись в успехе, вдруг находит самородок невероятных размеров.

Гленарван, желая осмотреть обширные золотые прииски горы Александра, отправил вперед повозку в сопровождении Айртона и Мюльреди, обещая нагнать ее через несколько часов.

План этот привел в восторг Паганеля, и он, по своему обыкновению, взялся быть чичероне — проводником своих спутников.

По его совету первым делом отправились в банк. Улицы были широкие, вымощенные и тщательно политые. Внимание привлекали гигантские рекламы различных золотопромышленных компаний. Эти объединения рабочих рук и капитала пришли на смену одиноким старателям. Слышался шум машин, промывавших песок и измельчавших драгоценный кварц.

За постройками простирались золотые россыпи, иными словами — обширные земельные пространства, откуда добывалось золото. Здесь работали рудокопы, нанятые и хорошо оплачиваемые золотопромышленными компаниями. Немыслимо было сосчитать все видневшиеся кругом ямы. Железные заступы вспыхивали на солнце, точно молнии. Среди рудокопов были люди самых различных национальностей. Но никто не ссорился. Все одинаково спокойно выполняли свою обычную работу.

— Не следует, однако, думать, — сказал Паганель, — что на австралийской земле совершенно перевелись искатели, охваченные страстной жаждой найти золото. Конечно, большинство продает свой труд разным компаниям. Да и что остается делать этим людям, раз государство продало или сдало в аренду все золотоносные земли компаниям? Но все же и человек, у которого ничего нет, который не может ни купить, ни арендовать золотоносную землю, имеет возможность обогатиться.

— Какая же это возможность? — спросила леди Элен.

— Джампинг, — ответил Паганель. — Например, даже мы, не имеющие никаких прав на здешние золотоносные земли, и то могли бы разбогатеть, понятно, если нам уж очень посчастливится.

• Предыдущая
• 76/138
• Следующая