Сошедшие с небес (сборник) - Гейман Нил - Страница 20

– Ты будешь есть эту гадость? – скривился Робби.

– Только ради тебя! – И в доказательство она раскрыла пластиковый пакетик и надкусила бутерброд. – Очень вкусно. А теперь вернемся к тени на стене.

– Не вижу никакой тени, – ответил он. – Просто стена.

Жанель встала, ей давно хотелось подняться с холодных камней и размяться. Даже теплое одеяло, на котором они сидели, не спасало от сырости.

– Вот.

Жанель провела кончиком пальца по стене, сверху вниз.

– Это похоже на профиль. А это… – Она снова прочертила пальцем по стене, на этот раз круто забирая вправо. Свет от временной лампы отбросил густую тень от ее руки, перечеркивая рисунок. – Это похоже на крыло.

Робби осмотрел стену, но, судя по выражению лица, ничего нового там не обнаружил.

– Видимо, дело в твоем художественном воображении, – заключил он. – Ну, это как смотреть на облака. Ты всегда видишь там всякое разное, а я – просто облака.

Жанель промолчала, и Робби сменил тему, рассказывая о своем отделе маркетинга и о том, что скоро ему дадут новый крупный проект. Обычно она живо интересовалась всеми его делами, но сегодня она не могла сосредоточиться на его рассказе.

Ее взгляд снова и снова возвращался к странной тени, которую он не замечал, а она видела так отчетливо, что, казалось, могла отлепить от камней. Конечно, Робби прав – она так долго изучала рисование, скульптуру и живопись, что с легкостью обращала внимание на малейшие детали, которые ускользали от взгляда окружающих. И на этой стене она тоже видела нечто, что обязательно требовалось изучить как можно тщательнее.

Один из барьеров рухнул, и он ощутил присутствие людей. Они сновали туда-сюда, как насекомые, рассказывая друг другу высокими голосами о каком-то важном открытии. Он отчетливо слышал их голоса, но мало что понимал – их желания, страхи и тайны остались для него загадкой.

Они радовались пролому в стене, они излучали алчность – люди, они никогда не меняются.

Расширяя пролом, они спрашивали друг друга, не кроется ли за стеной тайный ход в подземное хранилище, где один из жестоких и кровавых хозяев замка спрятал несметные сокровища. Будут ли их старания вознаграждены, или им достанется пустая комната со спертым воздухом?

Комната оказалась пустой, а воздух – нет.

Жанель готова была поклясться, что тень становилась темнее и… гуще. С тех пор как они с Робби пообедали напротив комнаты, она каждый день проверяла странную тень. Робби больше не хотел сюда приходить, и его трудно было в этом винить.

В кафе нельзя было обедать в сценическом костюме, а до столовой, где ел местный персонал, было слишком далеко идти. По крайней мере, здесь, в подземелье, можно было подождать перерыва между тургруппами и присесть на скамью. Сегодня Робби был слишком занят и не смог составить ей компанию за ланчем. Так и вышло, что Жанель стояла одна в маленькой нише, жевала яблоко и рассматривала тень, которая все больше становилась похожа на настоящий рисунок.

Да, справа определенно виднелся абрис крыла.

– Ну, и что это было? – пробормотала она. – Рисунок? Или правильней спросить: что это такое?

Жанель провела рукой по контуру лица в левой части ниши и замерла. Ей показалось, или камень был теплым на ощупь? Нет… да. Да, был. Тогда девушка с подозрением огляделась вокруг, а потом прильнула к стене и прижалась лицом к камню. В подземельях всегда зябко, а сегодня особенно, потому что снаружи хлестал жгучий осенний дождь, который искусал холодом щеки. Теплое прикосновение камня так напугало Жанель, что она резко отшатнулась и, не удержавшись на ногах, упала.

В его воспоминаниях тьму разгоняло пламя факелов и жаровен. Крохотный очаг, в котором он раскалял свои орудия, не мог согреть ни комнату, ни пленников из бесконечной череды его жертв. А в нем самом тепла почти и не осталось. Тепло накатывало не от огня, не могущего никого согреть, а от воплей несчастных, страдающих в тисках, клещах или на крюке, от тяжелого, сладковатого духа разложения и густой вязкости крови на кончике языка.

Он жаждал снова окунуться в эти ощущения, снова и снова.

– Все будет хорошо, – сказала Жанель. – Это похоже на грим.

Робби, прищурившись, осматривал шишку у нее на лбу. Размером с яйцо дрозда, она сияла пурпурным и сине-зеленым цветом, с глубокой ссадиной в центре, которая все еще сочилась кровью, когда Жанель очнулась на грязном и холодном полу темницы десять минут спустя. До вечера у нее болела голова, особенно если шутовской колпак фиолетового цвета сползал ниже и задевал за ноющую шишку. От постоянной боли поднялась температура.

К тому же, видимо, для полноты картины, когда девушка пришла в себя на полу, на зубах у нее скрипела грязь, а в нескольких дюймах от лица сидела крыса. Настоящая крыса, представьте себе! Жанель доложила об этом в отдел по содержанию. Но и теперь, при одной мысли об этой твари, у нее мурашки бежали по коже, а к горлу подкатывала тошнота.

– Думаю, тебе лучше показаться врачу, – заметил Робби. – Похоже на заражение.

Жанель оттолкнула его руки и нагнулась к зеркалу над умывальником, чтобы как следует разглядеть чистую, отмытую ранку.

– Глупости. Это было всего два часа назад, к тому же я ее обработала. Через день все пройдет.

Она отвернулась от умывальника и вышла из ванной, Робби шел следом.

– Может, мне лучше остаться сегодня на ночь? Говорят, что нужно присматривать сутки за теми, кто ударился головой.

– Нет уж. Мы ведь договорились, помнишь? Все по старинке в последнюю неделю перед свадьбой. Никакой общей постели. Исключено.

– Но твоя голова…

– Я не теряла сознания, – солгала она. – А тебе пора домой.

Он колебался, и по его лицу было понятно, что он беспокоится о ее здоровье, а не думает о постели.

– Хорошо. Но обещай, что позвонишь мне, если тебе станет хуже или разболится голова.

– Конечно.

И, чтобы успокоить жениха, она придвинулась ближе и обвила его руками. Через мгновение он обнял ее в ответ, хотя и осторожно.

– Со мной все хорошо, – повторила Жанель. И, чтобы доказать это, прижалась губами к его губам и просунула кончик языка ему в рот. Робби ответил на поцелуй, прижал ее к себе покрепче. Она позволила, несмотря на тупую боль в шишке, к которой он прижался лбом. Когда поцелуй затянулся, ей пришлось оттолкнуть его.

– Ого, – выдохнула Жанель. И тут же спохватилась: – Ну вот, я тебя испачкала кровью. Подожди минутку.

Робби провел рукой по темным каплям на лбу, ловко размазав красную полосу вдоль скулы и уголка глаза.

– Ты сделал только хуже, – заметила Жанель, вернувшись с ватным диском.

Робби забрал у нее ватный диск и вытер лицо.

– Так лучше?

Она покачала головой.

– Подойди к зеркалу.

– Не хочу. Мне пора бежать, иначе я на тебя наброшусь.

Он усмехнулся, поплевал на ватный диск и снова потер щеку.

– А теперь?

– Ты все втер в уголок глаза, дурачок.

Робби скомкал грязный диск и сунул его в карман.

– Я приду домой и приму холодный душ, а потом засяду за презентацию. Завтра у нас важная встреча с инвесторами из Америки.

Он нежно коснулся ее щеки и вышел.

Жанель заперла дверь, ее улыбка угасла. Она никогда еще не лгала Робби. А, судя по наручным часам, она определенно потеряла сознание в подземелье примерно на четверть часа. Почему она солгала?

– Потому что я не хочу все испортить, – громко произнесла она.

Девушка прошла в спальню для гостей – комнату, которую после свадьбы они переделают в кабинет Робби, – и открыла двери шкафа. Жанель просто стояла и смотрела на свое подвенечное платье. Да, это и был ответ. Венчание назначено на субботу, осталось всего три дня. Завтра будет ее последний день на работе перед тем, как они с Робби отправятся в путешествие на медовый месяц. Друзья и родственники со всего мира слетятся на их торжество – например, парень, с которым Робби служил в армии и которого она никогда не видела, прилетит из Китая. Ее родители прибудут из Канады, крестный Робби – из Австралии, и все в таком же духе. Разве можно было испортить такие блистающие планы каким-то глупым, нелепым обмороком в подземелье?