Книга о потерянном времени. У вас больше возможностей, чем вы думаете - Вандеркамп Лора - Страница 17
- Предыдущая
- 17/64
- Следующая
Если вы тонете, хороша любая работа, которая позволит платить по счетам. Но в долгосрочной перспективе, когда мы все вынырнем на поверхность в преображенной экономике, максимальное приближение к подходящей для вас работе — не просто сентенция из речи на выпускной церемонии. И на то, чтобы по возможности заниматься работой, которая вам нравится, есть обоснование, состоящее из двух частей.
Во-первых, счастливые люди более продуктивны и успешны, чем несчастные.
Это может показаться очевидным, однако исследователи годами пытались определить точный принцип действия этого утверждения. Логично предположить, что успех в карьере (и связанный с ним доход) делает людей счастливыми, но, возможно, это не так. В литературном обзоре, опубликованном в Journal of Career Assessment в 2008 году, преподаватели Калифорнийского университета в Риверсайде Джулия Боум и Соня Любомирски предположили, что принцип действует в обратном направлении. «Счастье, — написали они, — важный предвестник и один из определяющих факторов карьерного успеха».
Оно не зависит исключительно от темперамента (возможно, около 50%, как утверждает Любомирски в книге 2007 года «Психология счастья» (The How of Happiness)). Одно продолжительное исследование показало, что самые жизнерадостные студенты-первокурсники 16 лет спустя зарабатывали больше, чем их более угрюмые товарищи, хотя мало кто в 18 лет имеет хотя бы общее представление о том, что делать со своей жизнью.
Но другие элементы счастья в большей степени зависят от ситуации или, по крайней мере, находятся в области личного контроля. Боум и Любомирски привели данные исследований, которые свидетельствуют, что люди, склонные переживать положительные эмоции, ставят себе более высокие цели, дольше занимаются трудными задачами, а также считают, что лучше справляются со своей работой, — и во многих случаях так оно и есть. Люди в хорошем настроении с большей вероятностью пробуют новое. Амабиле и ее коллеги попросили сотрудников корпораций, которые работали над творческими проектами, вести дневники. Выяснилось, что эти сотрудники были креативнее и производительнее в те дни, когда чувствовали себя счастливее. Что интересно, это давало остаточный эффект. Если у человека было хорошее настроение в какой-то день, на следующий день он тоже был креативнее, даже если его настроение стало обычным.
С одной стороны, вряд ли можно решить эту проблему «курицы или яйца», задаваясь вопросом, счастлив ли человек потому, что находится на своем месте, или это его счастье улучшает любую работу. Однако мы знаем одно: если по крайней мере несколько раз в неделю вы испытываете на работе безоблачный восторг, творческий подъем от этих моментов может сохраняться и дальше и способен вскоре покрыть все 40–50 часов, чего не происходит у менее довольных работников.
Другими словами, если занятие вам подходит, вы не просто весело посвистываете на работе. В этом случае вы будете продуктивнее и креативнее, чем в обратной ситуации, а в нашем мире, где конкуренция все время растет, продуктивность и креативность имеют большое значение. Для многих видов квалифицированной работы барьер для входа на рынок сегодня низок. Книгоиздатель может связаться с индийским дизайнером обложек так же легко, как с американским. Чтобы процветать в мире, где труд другого человека всегда дешевле, надо выделяться в своей области. В некоторых случаях необходимо достичь мирового уровня, чтобы просто выжить.
Однако невозможно достичь мирового уровня ни в какой сфере, если не посвятить многие часы упорному совершенствованию мастерства. За последние годы в нескольких книгах, включая «Талант ни при чем: Что на самом деле отличает выдающихся людей?»[7] Джеффа Колвина и «Гении и аутсайдеры»[8] Малкольма Гладуэлла, были представлены результаты исследований К. Андерса Эрикссона (ныне работающего в Университете Флориды) и его коллег, согласно которым, чтобы достичь экспертного уровня, необходимо 10 000 часов сосредоточенно практиковаться в мастерстве. Самым известным было исследование студентов-скрипачей в Берлине, хотя эти результаты получили подтверждение и в других сферах — например, в спорте. Десять тысяч часов — это много. Для сравнения могу сказать, что когда я серьезно занималась фортепиано в подростковом возрасте, то играла пять часов в неделю. То есть около 250 часов в год, что дает жалкие 2500 часов за десять лет.
Конечно же, родители могут заставить детей играть на музыкальных инструментах какое-то время, хотят этого дети или нет. Но делать это в течение 10 000 часов не заставишь, если не стоять над ребенком с кнутом. Более того, поскольку такие упорные тренировки требуют предельной сосредоточенности на совершенствовании, кнут понадобится и для принуждения к результатам. В долгосрочной перспективе такой подход не работает. В конечном итоге надо захотеть практиковаться, а этого не сделаешь, если суть работы не будет нравиться. Только если вы любите суть своей работы, вы будете с удовольствием размышлять о поставленных задачах и выдумывать решения, стоя в очереди в продуктовом магазине. Когда Джо Кеннеди, генеральный директор компании Pandora, которая занимается радиовещанием в Интернете, размышлял, стоит ли принимать предложение о нынешней работе, он осознал: «Я думаю о ней в душе. Мне нравится думать о ней в душе» (об этом он рассказал в недавнем выступлении, на котором я побывала). Это человек, который в университетские годы проводил время за сочинением григорианских хоралов. У него определенно есть тяга к таинственной музыке.
Эта одержимость — единственный способ оставаться наверху, потому что можно точно утверждать: ваши конкуренты, в свою очередь, не думают в душе о работе. Преимущества трудно сохранить. В наши дни наиболее эффективные подходы быстро распространяются. В 1896 году мировой рекорд для марафонцев-мужчин составлял около трех часов, сегодня это время регулярно демонстрируют любители. Более того, мировой рекорд Полы Рэдклифф в марафонском беге среди женщин (2 часа 15 минут 25 секунд), установленный в 2003 году, до 1958 года был бы рекордом среди мужчин. Подумайте, что это говорит о том, насколько интенсивными и сосредоточенными стали тренировки марафонцев за последние 50 лет. Пятьдесят лет назад, если бы женщины имели доступ к современным тренировочным технологиям, а мужчины — нет, мы бы считали, что мужчины быстрее женщин.
Так происходит и в других областях. Когда-то люди, которые получали работу начального уровня в компаниях из числа «голубых фишек», могли ожидать, что уйдут на пенсию из той же компании 40 лет спустя, поэтому им не надо было развивать навыки, чтобы впечатлить людей в других компаниях. Сегодня такой возможности нет. Предпосылкой для создания консалтинговых фирм был тот факт, что обладателей степени МВА было мало, а руководители редко переходили из одной компании в другую, и эти повелители стратегии могли показать компаниям, как быть эффективнее. Теперь во многих кабинетах топ-менеджеров можно с успехом установить вращающуюся дверь.
Многие люди готовы упорно работать и прилично справятся с должностными обязанностями независимо от того, любят ли они свою работу или нет. Но если не любят, дальше пойти сложно. Вы отработаете необходимые часы и сделаете вещи, за которые вас конкретно и немедленно вознаградят. Потом вы вернетесь домой и будете думать о других вещах — например о том, что идет по телевизору. Более того, вы будете много смотреть телевизор. Недавнее исследование ученых из Мэрилендского университета показало, что несчастные люди смотрят телевизор на 20% больше, чем счастливые. Несчастные любят сбегать в другую реальность. Они не будут тратить время на решение проблем или обдумывание способов справиться с личными препятствиями.
А люди с подходящей работой — будут. Это произошло с Лизой Менн, лингвистом и пионером в своем направлении. Как и Кру, она вышла в финал конкурса научных талантов Westinghouse в 1958 году (и я брала у нее интервью для колонки «Где они сейчас?» по заданию веб-сайта ScientificAmerican.com, как и у Кру). В отрочестве ее впечатлила книга под названием «История языка» (The Story of Language), автор которой, Марио Пеи, утверждал, что, сравнив структуры разных языков, родственных английскому, можно воссоздать тот, который был предком нынешних индоевропейских наречий. «От идеи заглянуть так далеко в прошлое — когда настоящие слова и их носители уже умерли, но языковые модели остались и при отсутствии говорящих, как улыбка Чеширского кота — у меня по спине побежали мурашки, — сказала она мне. — Это была самая романтичная, самая призрачная вещь, о которой мне довелось прочесть в научном тексте».
- Предыдущая
- 17/64
- Следующая
