Жизнь в дороге - Кубатьян Григорий Степанович - Страница 24

• Предыдущая
• 24/45
• Следующая

После монастыря мы спустились с горы вниз к знакомой пещере и как раз попали на ужин. К Вартгесу приехали гости и привезли вино и копченых сигов. Стемнело, и стены пещеры украсили керосиновые лампы, как в старину. Здесь мы и заночевали.

Раз уж мы оказались в Армении, то стоило посетить и Нагорный Карабах (Арцах). Когда-то в принадлежащем Азербайджанской ССР Карабахе жили вместе армяне и азербайджанцы. Армяне поселились там раньше, и по численности их было больше. Но в результате раздела СССР Карабах должен был стать частью независимого Азербайджана с вытекающими печальными последствиями для армянского населения. Армяне стали сопротивляться, победили в войне и выгнали азербайджанцев. Соседи этого не простили и жаждут реванша, угрожая когда-нибудь дойти до Еревана.

Присоединить освобожденный от азербайджанцев Карабах к Армении «мировое сообщество» (то есть США) так и не разрешило. Если народы начнут отделяться и присоединяться по своему усмотрению, не будет никакого порядка, тем более, Нового Мирового. Так что Карабах стал непризнанным государством с армянскими деньгами, и единственной асфальтовой дорогой, соединяющей его с миром, а точнее — с территорией Армении.

На границе двух армянских государств у нас даже не проверили документы. Переночевав в палатке на холме, ранним утром мы двинулись пешком в сторону Степанакерта. Возле источника с водой остановились пополнить пластиковые бутылки. Сюда же подъехала машина, груженая помидорами. Мы поздоровались с водителем и пошли дальше, мечтательно размышляя о вкусовых качествах томатов и их пользе для здоровья. Откровенно говоря, мы были голодны. Вдруг обогнавшая нас машина остановилась, и водитель вручил нам целый мешок красных ароматных помидоров, вкуснее которых вряд ли мы ели когда-то.

Горные пейзажи были очень красивы. Даже стоящие вдоль дорог разбитые танки не портили их. Между скалами изредка встречались длинные туго натянутые тросы с привязанными к ним горизонтально висящими проводами. Эти тросы специально натягивали во время войны, чтобы мешать полетам азербайджанской авиации. Активные боевые действия давно прекратились, но ловушки для самолетов на всякий случай остались.

Асфальтовую дорогу в Карабах строили на деньги армянской диаспоры со всего мира. Вдоль обочины попадались таблички, информирующие о том, что данный участок дороги профинансировал фонд такой-то или лично господин такой-то.

В Степанакерте мы зашли на молодежную радиостанцию, выступили в прямом эфире. Разговор шел на русском и тут же переводился на армянский. Молодежная аудитория, к сожалению, уже не так хорошо знает русский язык, как это было раньше. Потом Оксана и Арминэ, девушки, работавшие на радио, провели для нас экскурсию по Степанакерту и даже сводили на местную ковровую фабрику, где ткали ковры с узорами из танков, боевых вертолетов и автоматов Калашникова.

На рынке мы купили пару пирожков. Вместо оберточной бумаги использовались бутылочные этикетки от лимонада. На этикетках мелкими буквами было написано «Госагропром НКАО Армянской ССР». Но ведь Нагорно-карабахский автономный округ до развала Союза принадлежал Азербайджанской ССР, а значит, подобных бутылочных этикеток не могло существовать!

По пути из Степанакерта к поселку Ванк мы познакомились с бывшим подполковником КГБ, который, находясь в подпитии, хвастался, что за ним персонально охотятся азербайджанцы за военные преступления, совершенные им во время войны. Подполковник рассказывал о военных ужасах, которым он был свидетелем или даже принимал в них участие.

Ночевали мы в поле. Утром туда пришли косари, и один из них, пригласил нас на завтрак в деревню Ванк. Так и сказал: «Зайдите в деревню, найдите второй дом от перекрестка. Спросите Артуша, передадите ему привет от Давида. Там вас накормят».

Мы с некоторым сомнением выслушали эти слова, но кушать хотелось сильно, поэтому отправились в деревню искать Артуша. Дом мы нашли, но Артуша в нем не было, он ушел на работу, а про Давида никто не слыхал. Некоторое время хозяева и соседи вспоминали разных Давидов из окрестных сел и деревень, а потом бросили это бесполезное дело и начали готовить нам завтрак. Ванк — небольшая деревня. В чис ле ее достопримечательностей была улица с заборами, покрытыми старыми азербайджанскими автомобильными номерами с буквами «АЗ». Белые номера красиво блестели на солнце. Еще в Ванке был монастырь и горная река. В деревне, нам встретились двое пенсионеров. Дедушка и бабушка, годков под восемьдесят. Старики при виде нас заулыбались, а бабушка решила блеснуть знанием русского языка, радостно закричав на всю деревню: «Здравствуйте! Как дела?! Ить твою мать!» К счастью, ее словарный запас на этом исчерпывался.

На обратном пути в Ереван мы разглядывали придорожные таблички. Попадалось много смешных надписей на русском: «вульканизация», «вюлконизация», «хадавNк», «элэктрик», «запчаст», «рэмонт амортызаторов» и прочие. Русский язык в Армении постепенно забывался, но все же его знали лучше, чем в соседней Грузии, где подобных надписей не встречалось вообще. Из всех стран СНГ маленькая Армения — первый союзник России.

В Ереване мы в очередной раз отправились в грузинское консульство. Каждый раз приходя в тот район, мы покупали у знакомой бабушки пирожки. Зашли и на этот раз. Бабушка обрадовалась, что мы все еще не уехали из Армении, и один пирожок дала бесплатно, как постоянным клиентам.

Мы получили грузинскую визу, распрощались с гостеприимным Ереваном и снова двинулись в Грузию. По дороге остановились на один день в Гюмри (бывшем Ленинакане). В 1988 году город сильно пострадал от 7-балльного землетрясения. Тогда всем Союзом собирали деньги на его восстановление. Со всех концов страны приехали строительные бригады, прибыло оборудование. Начали восстановительные работы, но неожиданно для всех СССР перестал существовать. Строители разъехались по своим независимым отныне странам, а в Ленинакане застыли в неподвижности скелеты недостроенных домов и торчащие в разные стороны стрелы сотен оставленных без присмотра подъемных кранов.

Грузию мы проскочили за один день и на утро добрались до турецкой границы. Грузинские чиновники мусолили наши паспорта и хотели денег: «Я — полиция! Мне все платят!», «Это таможня. Все должны платить — это закон!», «Мы — пограничники. Заплатите сбор!» Платить не хотелось, мы и не стали. Грузины немного поругались, но пропустили и так. Турки вклеили нам двухмесячную визу и махнули рукой: «Добро пожаловать!»

Вместе с дальнобойщиками, ехавшими от границы, мы добрались до Артвина, родины моих предков по линии прадеда — турецкого армянина. Забавно ощущать себя правнуком турецкоподданного, в этом есть что-то символическое, роднящее меня с великим комбинатором. Но в отличие от Бендера, меня привлекают сами дорожные приключения, а вовсе не погоня за золотым тельцом. Кстати, символ города, в котором жил мой предок — два тельца, сцепившихся рогами. Бычьи бои были излюбленным развлечением в этих местах.

• Предыдущая
• 24/45
• Следующая