Вкус страсти - Блейк Дженнифер - Страница 26

Барабанная дробь и громкий перестук мечей о щиты стали сигналом окончания первого дня турнира. Заслышав этот шум, Маргарита опустилась на скамью в большом зале и, откинув голову, прислонилась затылком к стене.

Наконец-то все закончилось! Вздохнув, она закрыла глаза и прошептала благодарственную молитву.

Уже через мгновение она почувствовала прилив сил и вскочила со скамьи. Она должна отыскать леди Джоанну и предложить ей свою помощь. Теперь пришло время заняться ранеными, а слуги будут сбиваться с ног, относя пиво и вино измученным жаждой воинам, возвращающимся в замок.

Только подойдя к двери, она услышала крики:

— Он пал!

— Золотой рыцарь… удар кинжала…

— Мразь… напал как трус!

Затем раздался беспорядочный топот, зазвучали приказы и выкрики, что-то с грохотом упало на пол, и в зал ворвались мужчины с какой-то ношей. Это был Дэвид: он лежал на длинном щите, который несли четверо его людей. Бледный как смерть, глаза закрыты, а голова безвольно свешивается со щита, покачиваясь в такт шагам носильщиков, волосы, местами слипшиеся от крови, падают на пол золотыми каскадами. Его невероятная мощь исчезла, испарилась.

Ужас окатил Маргариту ледяной волной, и она задрожала всем телом. Ее сердце пропустило несколько ударов. Она не могла вдохнуть.

Один из тех, кто нес щит, поскользнулся и дернулся, пытаясь устоять на ногах. Дэвид застонал и сделал усилие, чтобы поднять голову.

Он не погиб. Он жив. Он еще жив.

Испытав невероятное облегчение, Маргарита ринулась вперед. Она внезапно успокоилась, мысли стали удивительно четкими. Повернувшись к столу, еще не убранному после трапезы, она смахнула с него пивные кружки и тарелки.

Они упали на пол вокруг нее, издав громкий металлический звон и облив все вокруг пивом, но она едва ли это заметила. Ее взгляд был прикован к Дэвиду, к его почти незаметно поднимающейся и опускающейся груди, к большой кровоточащей шишке, набухшей на его бледном виске, и к крови, пропитавшей его рубаху и сочившейся из-под его руки.

— Сюда! — крикнула она. — Кладите его сюда!

Мужчины свернули к ней, подняли Дэвида на стол, как она велела. Они грубо скатили его со щита, и он упал на доски стола. При этом он не издал ни звука и теперь лежал, опустив ресницы в тени под глазами, безвольно раскинув руки ладонями вверх.

Он истекал кровью: потихоньку сочась, она уже образовала лужу на столе. Кровотечение нужно было остановить, и немедленно.

— Тряпки! — крикнула Маргарита, ища взглядом Астрид. — Быстро, ради Христа!

То, чего она потребовала, появилось мгновенно, или так ей почудилось: длинные полосы старых чистых простыней. В тот же миг маленькая служанка вложила в руку Маргариты нож, затем крепко стянула рубаху Дэвида прямо над сердцем и кивнула своей госпоже. Маргарита, не колеблясь, начала срезать с него пропитанную кровью одежду.

К ней подошла леди Джоанна, хозяйка замка, — бледная, но решительная.

— Дорогая, я немного умею обращаться с ранами. Может быть, мне…

— Нет, благодарю вас, — бросила через плечо Маргарита. — Нет, он мой.

В ее заявлении не было ни неловкости, ни двойного дна — ничего, кроме чистой, естественной правды. И никто не возразил ей, что было просто превосходно. Она, возможно, не смогла бы обуздать свой характер, если бы ей посмели возразить.

Главную рану, похоже, нанесли ножом или мечом. Клинок вошел под мышку под странным углом. Если бы он вошел прямо…

Но этого не произошло. Дэвид, наверное, что-то услышал, что-то почувствовал и увернулся от удара, тем самым изменив его направление, и лезвие скользнуло по ребрам, прежде чем выйти с другой стороны. Но он все равно потерял много крови и продолжал терять ее с каждым мгновением.

Оливер суетился тут же: лоб нахмурен, в глазах уныние. Он был одним из тех, кто внес Дэвида в зал, отстраненно вспомнила Маргарита. Теперь он сходил с ума от беспокойства, готовый прийти на помощь.

— Что случилось? — требовательно и сердито спросила она оруженосца Дэвида, складывая полоску ткани в несколько раз и прижимая ее к ране, ожидая, когда Астрид подготовит следующий тампон. — Кто так поступил с ним?

— Он уже ушел с поля боя, — стал рассказывать Оливер, беспомощно взмахнув рукой. — Там поставили шатер, где можно было надеть доспехи, но на Дэвиде была только кольчуга. Он вошел туда и, наверное, поднял руки, чтобы стащить кольчугу через голову, и потому не видел, что ему собрались нанести удар. Он отшатнулся от нападающего и стукнулся головой о столб шатра. Или, возможно, это случилось уже потом, когда они боролись, — я не знаю.

— Ты не знаешь? Разве тебя там не было?

— Не с самого начала. Я не сразу услышал возню. Когда я заскочил в шатер, нападавший был мертв, а Дэвид сжимал в руке кинжал, которого я у него прежде не видел. Похоже, он перерезал тому типу горло его же собственным оружием.

Маргарита закрыла глаза, пытаясь сдержать тошноту, но тут же открыла их.

— Хорошо, — напряженно, храбрясь, произнесла она, — это хорошо. — Она на секунду замолчала и приказала: — Держи тампон!

Оливер повиновался. Несколько мгновений спустя они уже обвязали туловище Дэвида полосками полотна — обвязали достаточно плотно, чтобы надежно прижать к ране тампон. Через повязку просочилось немного крови, но и только. Кровотечение замедлилось, если не остановилось полностью. Но Дэвид по-прежнему лежал не двигаясь и не воспринимая происходящее, а голоса окружавших его людей становились то громче, то тише от волнения и гнева.

Неожиданно все разом замолчали, словно завидев фигуру палача.

Причиной молчания оказалось появление Генриха VII. Он прокладывал себе дорогу через толпу и силой личности, и властью короля. Мужчины отступали, кланяясь, образуя причудливые волны, и схлынули назад, оставив вокруг него пустое пространство. Он подошел к столу, остановился прямо перед ним и уставился на затихшую фигуру, растянувшуюся на досках.

Маргарита склонилась в изящном реверансе и стала ждать, когда к ней обратятся. Прошло несколько долгих мгновений, а лицо короля оставалось мрачным, нечитаемым. Когда он наконец поднял глаза, то посмотрел на нее так, словно в зале больше никого не было.

— Он будет жить? — спросил король. В его серо-голубых глазах читалась отчаянная попытка предугадать ответ.

Она кивнула как можно увереннее.

Генрих поджал губы.

— Если только рана не загноится, — сказал он.

Отрицать это не имело смысла.

— Да, ваше величество.

— У него будет лихорадка.

— Вполне вероятно. — И это было правдой: при таких ранениях температура поднималась очень часто. Более того, если рана будет затягиваться слишком медленно, жар может стать опасным.

— Бред?

— Возможно.

— Необходимо проследить, чтобы ему не стало еще хуже. Вы должны позаботиться об этом, леди Маргарита: вы станете ухаживать за нашим раненым рыцарем.

Любой, кто слышал его слова, решил, что он имеет в виду рану. Маргарита же, однако, не обманулась — возможно, потому, что король смотрел на нее в упор. Без сомнения, она должна была предотвратить любое нарушение планов Генриха, а также опасность того, что Дэвид в бреду, вызванном лихорадкой, наговорит лишнего. Она присела в реверансе, демонстрируя понимание и покорность.

— Как прикажете, сир.

— Велите отнести его в покои, — подумав, продолжал король. — Обустройте все там так, как считаете нужным, но учитывайте наше пожелание. Не отходите от него ни на шаг. Никто не должен входить в помещение или выходить из него без вашего позволения. У дверей его покоев будет постоянно дежурить доверенный человек, которого вы сами назначите. Мы не потерпим еще одного ранения.

Он окинул присутствующих суровым взглядом, словно желая удостовериться, что все вняли его предостережению. Никто не болтал. Никто не кашлял, не чихал и не шевелился. Даже собака, вычесывавшая блох в углу, оставила свое занятие и подняла морду.

Маргарита, проследив за взглядом монарха, заметила, что он остановился на двух господах, частично закрытых квадратной колонной. Галливел и его сын переступили с ноги на ногу под тяжелым взором Генриха и быстро переглянулись.