Криптономикон, часть 1 - Стивенсон Нил Таун - Страница 12
- Предыдущая
- 12/114
- Следующая
В контурах манильских черепичных крыш чувствуется смешение испанских и китайских кровей. Перед городом — набережная с променадом наверху. Гуляющие машут морским пехотинцам, некоторые посылают воздушные поцелуи. Свадьба спускается по ступеням церкви и через бульвар высыпает на набережную. Молодые фотографируются в нежном закатном свете. Мужчины в модных, просвечивающих филиппинских рубашках или в военной форме США. Женщины в красивых платьях. Морпехи кричат и свистят им, женщины оборачиваются, подбирая юбки, чтоб не споткнуться, и пылко машут в ответ. Морпехи шалеют и чуть не падают за борт.
Когда корабль входит в док, из воды вырывается серпик летучих рыб. Он скользит, как бархан по пустыне. Рыбки — серебристые продолговатые листики. Каждая входит в воду с металлическим щелчком; щелчки сливаются в резкий дрожащий звук. Серпик скользит под причал, огибает опору и пропадает в тени.
Манила, Жемчужина Востока, ранний воскресный вечер, седьмого декабря тысяча девятьсот сорок первого года. На Гавайях, по другую сторону линии смены дат, только что наступила полночь. У Бобби Шафто и его товарищей несколько часов свободы. Город современный, христианский, островок процветания в нищей Азии. Здесь почти как в Америке. При всей католической набожности в Маниле есть уголки, предназначенные специально для разгоряченных моряков. Достаточно сойти на сушу, повернуть направо — и вы где надо.
Бобби Шафто сворачивает налево, вежливо отделывается от легиона наэлектризованных проституток и направляется к темной громаде Интрамурос. Он останавливается лишь для того, чтобы купить букет у цветочницы в парке. И сам парк, и стена над ним заполнены гуляющими парочками. Мужчины по большей части в военной форме, женщины — в скромных, но эффектных платьях, крутят на плече парасольки.
Два кучера в наемных экипажах предлагают Шафто свои услуги, но тот отказывается. Извозчик просто домчит его быстрее, а он слишком взвинчен. Лучше остыть. Шафто проходит через ворота в стене и попадает в старый испанский город.
Интрамурос — лабиринт желтовато-коричневых каменных стен, резко встающих из узких улочек. Окна первого этажа забраны в чугунные клетки. Прутья вьются и распускаются изящными коваными листочками. Слуги с длинными дымящимися шестами только что зажгли газовые фонари; нависающие вторые этажи озарены светом. Из верхних окон несутся музыка и смех. Когда Шафто проходит через очередную арку во внутренний дворик, до него долетает запах цветов в саду.
Провалиться, если он может отличить один дом от другого. Он помнит название улицы — Магалланес, потому что Глория говорила, это то же, что Магеллан. И еще он помнит вид на церковь из окна Паскуалей. Он несколько раз обходит квартал, уверенный, что уже близко. Тут из окна доносится взрыв девичьего смеха. Шафто тянет на звук, как медузу в водозабор. Все сходится: то самое место. Девушки по-английски сплетничают о преподавателях. Глории не слышно, но Шафто почти уверен, что различил ее смех.
— Глория! — говорит он. Потом еще раз, громче. Если его и услышали, то не обратили внимания. Наконец он разворачивается и, как гранату, бросает букет за деревянные перила, через узкий просвет перламутровых ставней, в комнату.
Тишина в комнате, потом новый взрыв смеха. Перламутровые ставни раздвигаются с медленной, щемящей робостью. На балкон выпархивает девятнадцатилетняя девушка в форме студентки медучилища, белая, как лунное сияние на Северном полюсе. Длинные черные волосы распущены и колышутся на легком ветру. В последних отблесках заката лицо алеет, как уголья. Мгновение она прячется за букетом, зарывшись в розы, и глубоко вдыхает их аромат, потом из-за цветов выглядывают черные глаза. Девушка медленно опускает букет, показываются высокие скулы, точеный носик, умопомрачительный изгиб губ, зубки, белые, но соблазнительно неровные, почти различимые. Она улыбается.
— Охренеть, — говорит Бобби Шафто. — Твои скулы, бля, ну чисто бульдозер.
Она подносит палец к губам. При одной мысли, как что-то касается губ Глории, невидимое копье пронзает Шафто грудь. Она смотрит вниз, убеждается, что кавалер никуда не уйдет, и поворачивается спиной. Свет косо падает на талию и ниже, не показывая ничего, но предполагая ложбинку. Глория возвращается в комнату, ставни закрываются.
Внезапно полная комната девиц замолкает, лишь изредка раздается сдавленный смешок. Шафто прикусывает язык. Они все испортят. Мистер и миссис Паскуаль заметят тишину и насторожатся.
Гремит чугунный засов, открываются большие ворота. Привратник машет рукой. Шафто идет за стариком через черный сводчатый туннель каретного подъезда. Жесткие подошвы начищенных ботинок скользят по булыжнику. Лошадь в конюшне слышит запах лосьона и ржет. Сонная американская музыка — медленный танец с Радиостанции Вооруженных Сил — льется из приемника в каморке привратника.
Каменные стены внутреннего дворика заплетены цветущим виноградом. Чистенький, тихий, уютный мирок. Здесь уже почти дом. Привратник машет в сторону одной из лестниц наверх. По словам Глории, это антресуэло, полуэтаж; на взгляд Бобби Шафто — этаж не хуже другого. Он поднимается и видит впереди мистера Паскуаля, маленького лысого человечка с аккуратными усиками и в очках. Одет на американский манер: в рубашке без пиджака, просторных штанах и домашних тапочках. В одной руке бокал Сан-Мигеля, в другой — сигарета.
— Рядовой Шафто! С возвращением! — говорит он.
Значит, Глория решила на этот раз обставить все по правилам. Паскуали в курсе. Теперь между Бобби и его девушкой — долгая чинная беседа за чаем. Ничего, морпехи не пасуют перед препятствиями.
— Простите, мистер Паскуаль, я теперь капрал.
— Что ж, поздравляю! Я видел вашего дядю Джека на прошлой неделе. Он не сказал, что ждет вас.
— Это для всех неожиданность, сэр, — говорит Бобби Шафто.
Теперь они на балкончике, опоясывающем внутренний двор. На первом этаже живут только слуги и живность. Мистер Паскуаль ведет гостя к двери на антресуэло. Стены каменные, потолок — из крашеных досок. Они проходят через темный мрачный кабинет, где отец и дед мистера Паскуаля принимали управляющих с фамильных плантаций и гасиенд. На мгновение у Бобби вспыхивает надежда. На этом этаже несколько комнат, где в былые времена жили старшие слуги, холостые дядюшки и незамужние тетки. Теперь доходы с гасиенд не те, и Паскуали сдают эти комнаты студенткам медучилища. Может, мистер Паскуаль ведет его прямиком к Глории?..
Увы, это лишь глупое самообольщение распаленного мужчины. Вот они на лестнице из полированного дерева «нара». Шафто видит обитый жестью потолок, канделябры и внушительную фигуру миссис Паскуаль, заключенную в могучий корсет, который мог бы измыслить корабельный конструктор. Они поднимаются в антесалу. По словам Глории, это не для парадных приемов, а так, для случайных гостей, но такой роскоши Бобби нигде больше не видел. Повсюду вазы — вроде бы старинные, из Японии и Китая. Веет вечерний бриз. Шафто смотрит в окно и видит, будто в раме, зеленый купол собора с кельтским крестом наверху. Все как прежде.
Миссис Паскуаль подает ему руку.
— Миссис Паскуаль, — говорит Шафто, — спасибо за радушный прием.
— Садитесь, пожалуйста, — отвечает она. — Мы хотим услышать все.
Шафто садится в резное кресло у пианино, поправляет брюки на вставшем члене, проводит рукой по щеке — чисто ли выбрита. До щетины еще несколько часов. Над крышами с воем проносится авиаподразделение. Миссис Паскуаль на тагальском отдает распоряжения горничной. Шафто изучает ссадины на кулаках и думает, осознает ли миссис Паскуаль, на что напрашивается, когда просит рассказать все. Может быть, для затравки сойдет короткий рассказ о рукопашном бое с китайскими пиратами на Янцзы. В открытую дверь виден коридор и уголок домовой церкви: готические арки, золоченый алтарь, перед ним — вышитая подушечка, протертая до дыр коленями миссис Паскуаль.
Горничная вносит сигареты в лакированном ящичке, уложенные как артиллерийские снаряды. Часов тридцать шесть пьют чай и светски беседуют. Миссис Паскуаль хочет, чтобы ее в сотый раз заверили: все хорошо и войны не будет. Мистер Паскуаль твердо уверен в противоположном и по большей части мрачно отмалчивается. В последнее время их с Джеком Шафто дела идут успешно. Они бойко торгуют с Сингапуром. Однако вряд ли это надолго.
- Предыдущая
- 12/114
- Следующая
