Чужеземец - Баранов Никита Эдуардович - Страница 32
- Предыдущая
- 32/76
- Следующая
Как оказалось, депо располагалось прямо в крепости. Железнодорожный путь упирался в массивный арочный проем, закрытый подъемной решеткой. «Красотка Лесли» еще на приличном расстоянии от стен стала шумно тормозить и гудеть клаксоном, и когда уже почти вплотную подъехала к решетке – та стала неспешно подниматься вверх. Были слышны скрипы подъемного механизма, грохот цепей и чей-то ободряющий крик.
Спустя полминуты решетка поднялась, и паровоз, уже почти затихнув, протиснулся в проем, едва не задев трубами каменный свод.
Депо оказалось обширным помещением с куполообразным сводом. «Красотка Лесли» остановилась аккурат возле красной стены и заглохла. Вокруг паровоза стояли какие-то ящики и бочки, целыми кучами лежал там и тут рассыпавшийся уголь и какая-то насквозь почерневшая, пахнущая маслом ветошь. Барвина никто не встречал, но тот, похоже, на это и не рассчитывал. Механик с довольной ухмылкой отворил дверцу будки и с грохотом спрыгнул на пол, после чего жестом позвал за собой Сашу.
– Э-ге-ге-э-эй! – сложив ладони рупором, заголосил барон. – Я приехал!
– Ваша светлость, чего же ты так разорался? – послышался старческий голос у небольшой двери в дальней части депо.
Саша повернулся и оглядел появившегося человека. Это был дряхлый старик без единого волоса на покрытой пигментированными пятнами голове, с гладко выбритым морщинистым лицом. Он держал гордую осанку, был одет в просторную рубаху и пышные штаны, а поверх всего носил не по размерам огромную шинель с рядами орденов и медалей на груди. Старик ничего не видел: его белые зрачки смотрели словно в пустоту, а взгляд был направлен явно не на поезд, не на барона и уж точно не на Сашу.
– Позволь представить, – сказал Барвин. – Адмирал герцогского флота Айрус Скретчер, самый великий мореход и просто отличный человек!
– Бывший адмирал герцогского флота, – поправил Айрус. – С позором изгнанный, но не сломленный! Позволь спросить – кого ты привел с собой в нашу обитель радикализма и «ереси», как говорил ныне покойный епископ Клод Люций?
– О, Айрус, ты ни за что мне не поверишь! – засиял Барвин. – У нас тут объявился иномирец!
– Что, опять? – закряхтел адмирал. – Вот же развелось проходимцев в нашем мире! Ух, я бы им всем ядро в одно местечко зарядил… из-за таких вот путешественников с других планет умирают хорошие люди!
– Что? – нахмурился Саша. – Что значит «опять»? Тут есть еще кто-то из моего мира?
– А, не обращай на него внимания, – махнул рукой Барвин. – Он все талдычит о своем сыне, который якобы погиб из-за одного иномирца. Бред собачий, мне думается.
– Не бред это! Слышал про Рагнара Черного, или Рагнара Скретчера?! – чуть ли не закричал старик. – Он вона сколько времени выхаживал одну вашу бабу, а потом из-за нее и погиб! Беды одни от них!
– Твой сын погиб не из-за бабы из чужого мира, – отрезал Барвин. – А из-за того, что стал пиратом и разбойником. В конце концов нынешний адмирал Шарп его настиг и покарал. Пираты – это плохо, Айрус.
– Не хуже повстанцев! – заявил старик, после чего, хромая на одну ногу, куда-то заковылял.
– Как я уже сказал, не обращай на него внимания, – повторился механик. – Пойдем со мной, тебя нужно показать доктору.
Барвин сперва тщательно оглядел «Красотку Лесли» на предмет каких-нибудь скрытых повреждений, затем на всякий случай закрыл двери будки на увесистый ключ, после чего повел Сашу по длинным темным коридорам. Стены освещали лишь редкие факелы, так что ступать приходилось осторожно.
Пол гудел, повсюду слышался скрежет каких-то механизмов. Механик пояснил, что так работают станки и автоматические плавильни. Саша поинтересовался, почему бы не переселить в крепость все ближайшие деревни, ведь места тут хватит для всех, на что Барвин ответил – мол, крепость, в отличие от поселений, после недавних вылазок вполне официально является врагом государства, и каждый укрывающийся за ее стенами рискует рано или поздно постричься у герцогского палача. Саша, конечно, пожал плечами, но сам про себя подумал, что коли будет на то воля правительства, и не так важно, в каком мире и каком государстве, но на стрижку у палача может добровольно-принудительно записаться абсолютно каждый человек.
Барвин не стал устраивать иномирцу экскурсию по крепости, а сразу вывел его через бывший вход для прислуги и направился к Хелисте – той самой деревне неподалеку.
Несмотря на жаркий и засушливый климат, в этих краях выращивали какие-то зерновые культуры. Вокруг довольно свободно отстоящих друг от друга домов все было засеяно неким подобием пшеницы. Саша решил бы, что это и впрямь пшеница, если бы колосья не доставали до вторых этажей, а иногда даже до самых крыш. Все это выглядело более чем фантастически, и иномирец уже не имел абсолютно никаких сомнений, действительно ли он находится на чужой планете.
Так как стоял жаркий полдень, все жители прятались в своих жилищах. Барвин провел Сашу мимо нескольких домов к небольшой одноэтажной лачуге, больше похожей на ветхий сарай. Пару раз постучал в дверь, и когда спустя минуту никто так и не открыл, дернул за неприметный шнурок справа от дверного косяка. Раздался гулкий звон, как будто что-то ударило по массивному гонгу, и после этого хозяин появился почти мгновенно. Заскрипел замок, дверь тихонько отъехала в сторону, и сквозь проем на барона глянуло худощавое лицо с носом-крючком, растрепанной козлиной бородкой и тоненькими завитыми кольцами усиками.
– Кто это? – прищурился он от яркого света. – Ваша светлость, это ты, что ль, вернулся?
– Да, я вернулся, Лешер. И не один. Впустишь нас?
Доктор бросил взгляд на Сашу, и глаза его мгновенно округлились.
– Что это?! – испуганно спросил он. – Это… мертвец? Живой мертвец?!
– Брось, Лешер. Это пациент. Причем здоровый, кстати говоря. Ну то есть как здоровый. На вид-то он, может, и мертв, но сердце у него бьется получше наших старческих. Впустишь или как?
– Или как, – отрезал доктор. – Вдруг это… кхм… заразно? Я не могу вас принять без должной подготовки!
– Док, – устало вздохнул барон. – Этого парнишку ужалил тот самый скорпион. Ну ты помнишь, как Джерка. Знаешь, когда это было?
– Когда?
– Хрен пойми сколько дней назад. Сыворотку-то я вколол, но… он все равно должен был умереть. Да ты посмотри на него. И вряд ли это заразно. Это всего лишь… последствия укуса малю-у-усенького скорпиончика.
Лешер почесал лысину, нервно подергал себя за ус, а затем отворил дверь пошире и, переборов себя, впустил гостей в свой дом.
Помещение оказалось совсем не таким, каким в представлении Саши должно быть жилище врача, пусть и такое маленькое. Голые стены, покрытые копотью, старая железная кровать с тонким рваным одеялом, небольшой столик, шкаф для одежды, сундук и маленькая печка в дальнем углу. Дымоход отсутствовал. Видимо, этот «камин» топили как в Древней Руси: по-черному.
– Ну что ж, прошу вас, господа. Располагайтесь, значит, прямо на полу. На кровать не садитесь, она трещит по швам, я и сам на ней не сплю.
– А где же… где все? – надоумевающе спросил Саша. – Тут же нет абсолютно ничего. Ни посуды, ни элементов декора… вообще ничего. Даже монахи в моих краях, отказавшиеся от любых земных наслаждений, и те живут не так аскетично.
Доктор устало вздохнул и, наклонив голову набок, уставился на механика. Барвин понял намек и щелкнул пальцами.
– Лешер устал рассказывать эту историю, – сказал он. – Поэтому расскажу я. Давным-давно, когда Лешер жил в этом доме со своим братом, у них все было в порядке. Как и у всех остальных жителей, у них имелся спуск в обширный подвал, размеры которого раз в десять превышали размеры надземной части. Там находились и лаборатория, и кухня, и спальни, и прочее, прочее, прочее. А потом брат умер.
– Сукин сын, – буркнул Лешер.
– Не говори так об Ангусе, – нахмурился механик и грозно посмотрел в сторону Лешера, а затем вновь повернулся к Саше. – Прости дока, он не со зла так. Просто после того, как Ангус умер, стали твориться странные вещи. Он, умерший, в общем… его что-то удерживает здесь. Не просто здесь, в этом мире, а прямо в этом доме.
- Предыдущая
- 32/76
- Следующая
