Алмазный век, или Букварь для благородных девиц - Стивенсон Нил Таун - Страница 16

• Предыдущая
• 16/106
• Следующая

Марк был не такой, как Рог, он работал – мыл окна в Новой Атлантиде. Он приходил во второй половине дня, грязный, усталый, и долго стоял под душем. Часто он звал Нелл потереть ему спинку, потому что сам не дотягивался. Иногда он проверял, какие у Нелл волосы – если грязные, она раздевалась, вставала под душ, а Марк ее мылил.

Однажды она спросила Гарва, моет ли его Марк. Гарв расстроился и долго про все выспрашивал. Потом Гарв рассказал Текиле, Текила накричала на него и отправила спать. Когда он вернулся к Нелл, одна щека у него была распухшая и горела. Вечером Текила сказала Марку. Они ругались в гостиной, из-за стены доносились звуки ударов, дети лежали под одним одеялом и все слышали.

Гарв и Нелл притворялись, что спят, но Нелл слышала, как Гарв встал и тихо вышел из дома. В ту ночь он так и не вернулся. Утром Марк проснулся и ушел на работу. Текила встала, густо напудрила все лицо и тоже ушла.

Нелл весь день сидела одна и думала, позовет ли Марк сегодня в душ. Вчера по голосу Гарва она догадалась, что душ – это плохо, и даже обрадовалась: значит, ей правильно было стыдно. Она не знала, как ей не пойти с Марком в душ. Она рассказала обо всем Заврику, Уте, Питеру и Мальвине.

Только эти четверо пережили великую бойню, которую учинил в прошлом году Мак – один из маминых дружков. Он так разозлился, что собрал всех зверюшек в комнате Нелл и затолкал в мусоропровод.

Когда через несколько часов Гарв открыл дверцу, то оказалось, что игрушки исчезли, за исключением четырех. Он объяснил, что ящик глотает то, что вынули из МС, а все, что сделано вручную (он не мог толком объяснить это слово) выплевывает. Заврик, Утя, Питер и Мальвина были старые, тряпичные игрушки, сделанные вручную.

Когда Нелл рассказала свою историю, храбрый динозаврик сказал, что Марку надо дать в глаз. Утя болтала всякие глупости, но Утя еще совсем маленькая и несмышленая. Питер посоветовал сбежать. Мальвина придумала посыпать Марка волшебным порошком с мушками, которыми, если верить Гарву, вики защищаются от нехороших людей.

Текила оставила в кухне еду, которую принесла вчера, и с ней палочки. На ручках у них были медиатроны – ты ешь, а по ним бегают медиаглифы, вверх-вниз, вверх-вниз. Нелл решила, что в них живут мушки, которые делают медиаглифы, и взяла одну вместо волшебной палочки.

Еще у нее был серебряный воздушный шарик, который Гарв сделал в МС. Шарик сдулся, и Нелл решила, что из него получится прекрасный щит, как у рыцаря в мальчиковом рактюшнике. Она оттащила матрасик в угол комнаты, посадила Заврика и Мальвину перед собой, Утю и Питера – сзади, и стала ждать, крепко стиснув палочку и щит.

Но Марк не вернулся. Текила пришла с работы и стала спрашивать, где Марк, но, похоже, не очень огорчилась. Гарв пришел поздно, когда Нелл уже легла, и спрятал что-то под матрас. На следующий день Нелл посмотрела: это были две тяжелые палки, примерно по футу каждая, соединенные короткой цепью – их вымазали чем-то бурым, липким, оно высыхало и крошилось.

В следующий раз, когда Гарв увиделся с Нелл, он сказал, что Марк больше не придет, и что это был один из пиратов, про которых он говорил, а если еще кто-нибудь попробует с ней сделать такое, надо бежать, кричать во все горло, и сразу рассказать Гарву и его друзьям. Нелл страшно удивилась: до этого времени она и не знала, какие пираты хитрые.

Дамба, соединяющая Новый Чжусин с Пудунской экономической зоной, собственно, и вызвала к жизни Шанхайскую Атлантиду. На самом деле это была исполинская Линия Подачи, зажатая двумя берегами. В понятиях массо– и товарообмена Новый Чжусин – дышащее океаном умкоралловое легкое – служило ни много, ни мало истоком всей потребительской экономики Китая и выполняло единственную цель – гнать мегатонны нанопродукции в Срединное государство, в его непрерывно растущую сеть подачи, которая с каждым месяцем охватывала все новые миллионы крестьянских домов.

На большей своей части дамба проходила чуть выше максимальной приливной отметки, но на центральном километре изгибалась дугой для прохода кораблей; не то что бы эти корабли были кому-то нужны, но несколько старых морских волков и предприимчивых экскурсоводов сновали по устью Янцзы на джонках, которые, кстати, великолепно смотрелись с арки, лаская глаз поклонникам "Нейшнл Джеографик" их разлюбезным единением дня нынешнего с прошедшим. С самой высокой точки Хакворт видел еще дамбы, справа и слева, соединяющие окраины Шанхая с другими искусственными островами. Ниппон Нано напоминал Фудзияму: внизу, у самой кромки воды – офисные здания, затем дома (чем выше по склону, тем дороже), дальше пояс площадок для гольфа; верхнюю треть оставили под сады, бамбуковые рощи и прочие формы рукотворной природы. На другой стороне лежал кусочек Индостана. На его геотектуру повлиял не столько могольский 10, сколько советский период, никто не потрудился окружить промышленный центр фрактальной мишурой отростков. Остров, засевший километрах в десяти от Нового Чжусина, мозолил глаза обитателям дорогих вилл и давал неиссякаемую пищу для ксенофобских анекдотов. Хакворт никогда не пересказывал таких анекдотов; уж он-то и знал, что у индусов есть все шансы обогнать и ниппонцев, и викторианцев в борьбе за китайский рынок. Мозги у них ничуть не хуже, их самих больше, и они лучше понимают крестьянскую душу.

Отсюда, с вершины моста, Хакворт видел прибрежную часть Пудуна и небоскребы выше по склону. Как всегда, его поразила несуразность старых городов, где драгоценные гектары век за веком жертововались под всевозможные "привези-доставь". Магистрали, мосты, железнодорожные ветки, дымные, блестящие огнями сортировочные, линии электропередач, трубопроводы, путепроводы, портовые сооружения, контейнерные станции, аэропорты. Хакворт был неравнодушен к обаянию Сан-Франциско, но Шанхайская Атлантида породила в нем ощущение, что старые города доживают свой век; в лучшем случае их удел – превратиться в музеи и тематические парки. Будущее за новыми городами, выращенными на скальном грунте атом за атомом, пронизанными живой капиллярной сетью подающих линий. Старые районы, лишенные подачи или с линиями, проложенными в бамбуковых желобах, застыли в пугающей бездвижности, словно дряхлый курильщик опиума посреди оголтелой уличной суеты. Он сидит на корточках, цедит сквозь зубы дым и грезит о чем-то таком, о чем бегущие мимо современники давно запретили себе думать. В такой-то район Хакворт и поспешал сейчас самым быстрым шагом.

Если химичить прямо из подачи, это рано или поздно всплывет, потому что все матсборщики передают сведения обратно вдоль линии. Нужен собственный источник, не связанный с сетью, а это сложно. Тем не менее упорный злоумышленник, вооружившись изобретательностью и терпением, может собрать установку, способную поставлять набор простых строительных молекул массой от десяти до ста дальтонов. Таких в Шанхае людей немало, и некоторые – изобретательнее и терпеливее других.

• Предыдущая
• 16/106
• Следующая