Отель «У призрака» - Черная Галина - Страница 30
- Предыдущая
- 30/77
- Следующая
Венчали кипу заявлений три жалобы на голубей, которые после того же многострадального взрыва начали гадить на горожан с удвоенной силой. Вопреки устоявшемуся поверью, богатства это никому не приносило, а большинство наших жителей круассаном не корми, но дай им написать жалобу в какую-нибудь инстанцию!
Я раздражённо захлопнул папку с бумагами, и в этот момент раздался телефонный звонок. Незнакомая мне, визгливая чертовка из местного департамента культуры обвинила меня в порче культурного и исторического памятника.
– Кто будет платить за сломанные рога основателя нашего города?! Это полицейский произвол! Вы приносите вреда больше, чем любой террорист, у них хотя бы есть культурные ориентиры! Мы требуем сегодня же принести публичные извинения и оплатить в троекратном размере сам ремонт плюс компенсация за моральное…
Я повесил трубку и выдернул шнур телефона. С меня на сегодня хватит. Пусть Флевретти с этим разбирается, когда придёт с обеда. Или куда он там направился? Общеизвестно, что капрал питается томатным соком с перцем. И, как правило, не покидая рабочего места, поскольку ленив до икоты.
Встав и потянувшись, я снова почувствовал вчерашнюю резкую боль в правом боку. Собственно, после взрывов у меня всё тело было в синяках, дело привычное. Но та боль, что сейчас опять ударила меня в нижнее правое ребро, свидетельствовала как минимум о переломе. Вчера я, видимо, просто слишком устал, чтобы это сообразить. Пожалуй, стоило бы выбраться к врачу. Я глянул на часы, прикинув, что до встречи с Эльвирой ещё достаточно времени, и тихо улизнул из участка.
Благо что клиника находилась буквально в одном квартале от нашего отделения, по той же улице. А по закону полицейского с такой серьёзной травмой обязаны принять без очереди. Впрочем, очереди и не было…
– Куда? – подняла на меня немигающий взгляд старая горгулия за стойкой регистрации.
– К врачу, – пояснил я очевидное.
– К какому врачу?
– У меня сильно болит ребро, возможно, перелом и…
– Не ставьте сами себе диагнозов, больной, – строго прикрикнула горгулия. – Диагноз может поставить только врач!
– Собственно, я и говорю, что мне надо к врачу, – терпеливо согласился я.
– Тогда надо заполнить карточку. Ваше имя?
– Ирджи.
– Фамилия?
– Брадзинский.
– Профессия?
– Полицейский.
– Хм, а не порноактёр? Я ведь вроде бы видела вас по Интернету, вы там с рыжей журналисткой интервьюировались…
Я сдержал рвущееся из груди рычание: сколько же народу в городе подписано на этот извращенческий сайт месье Годара?!
– Могу идти?
– Нет. Надо заполнить анкету.
– Хорошо, – сдался я, уже понимая, что зря сюда зашёл.
– Итак. Где родились? От кого? Чем болели в детстве? Когда переехали в Мокрые Псы? Имеете ли медицинскую страховку? А зачем она вам? Почему не платите врачам напрямую? Какие прививки? А от собачьей чумки? Где справка о том, что вы не наркоман? Лечились ли в психиатрической клинике? А почему? А в другом городе? А если мы проверим?
Примерно через час, когда я уже был доведён почти до кипящего состояния, к нам подошёл хирург, тощий, жилистый чёрт в чёрном халате с закатанными рукавами. Прорезиненный фартук был забрызган кровью, а из кармана торчала рукоять специальной пилы.
– Изидора, дай молоток, – потребовал он и улыбнулся уголком рта. – Больной ждёт, а обезболивающее кончилось. Вы ко мне?
– Нет, – мгновенно «выздоровел» я. – Просто зашёл… заполнить анкету.
– Сознательный гражданин – редкость в наше время. – Хирург подмигнул горгулии, забрал большой деревянный молоток и ушёл обратно в операционную.
– Эй, вы чего, Ирджи Брадзинский из полиции, передумали лечиться, что ли? А зачем же тогда отняли у меня столько времени?! Ходят тут всякие…
Когда я пулей вылетел из этого заведения, общее моё состояние можно было описать строкой из песни популярного барда, ставшего гимном нашей медицины: «Скажи ещё спасибо, что живой!» Я тормознул ближайшее такси, назвал адрес и, только когда меня высадили у высокого роскошного здания с белыми колоннами и претенциозными скульптурами голых чертей с крылышками, глянув на высокомерное лицо швейцара, «вовремя» вспомнил, что мой арендованный смокинг остался в участке.
– Задница архангелова, – тихо выругался я, понимая, что смотаться за ним уже не успею, и так уже опоздал минут на десять. Пришлось молча оправить свой запылённый полицейский китель и, сдвинув плечом швейцара, шагнуть навстречу судьбе.
Нетерпеливо покусывающая губу Эльвира ждала меня в роскошном фойе. Она была просто восхитительна в длинном красном платье с серебристой паутиной на плечах и чёрных туфлях на высоком каблуке.
– Наконец-то, – прорычала она сквозь зубы, цапнула меня за рукав и потащила в главную залу. – Почему ты не в смокинге? Мы же договаривались.
– Извини. Костюм остался в участке, я не успел переодеться.
Мы взбежали на второй этаж по изящной мраморной лестнице, а потом по коридору, богато украшенному картинами и скульптурами. Прошли вперёд, утопая едва ли не по щиколотку в чудесном старинном ковре, перед нами распахнулись резные двери красного дерева и…
Дьявол, какое нищее убожество встретило нас внутри!
Обшарпанные потолки, вздувшийся, а местами и просто выломанный паркет, обрывки обоев на стенах и затхлый запах сто лет непроветриваемого помещения, где тем не менее важно прогуливался весь бомонд Мокрых Псов. Черти и чертовки, разнаряженные с ног до головы, отдельная делегация гномов-финансистов, даже здесь не выпускающая из рук навороченные планшетники, и две представительницы крупнейших горгульих диаспор. Последние, правда, сидели на подоконниках, трясли золотыми украшениями и плевали во все стороны, но в остальном вели себя прилично.
В центре зала на трёх табуретках стояла огромная сковорода, наполненная той самой шмаэльей. Аромат казался невероятным! Толстенный горбоносый чёрт в несвежем поварском колпаке помешивал рис с морскими гадами обычной совковой лопатой. Заметив меня, он дёрнулся, побледнел, оставил лопату и начал пятиться. Я не привык, чтобы на полицейскую форму реагировали таким образом. По крайней мере, честные черти редко бледнеют при встрече со стражем законопорядка. Просто честных чертей у нас мало, мелкие грешки есть почти у каждого…
Но Эльвира вновь потащила меня куда-то в сторону, к длинным столам с шестью бочками, где разливали традиционные шишпанские вина. Мне понравился кисловатый «Сервантез». А она, продегустировав всё, остановилась на «Хойе», сказав, что ей очень понравился его кроваво-терпкий вкус.
– Милый, возьми мне ещё две кружки этого чудесного вина. А я схожу за шмаэльей, – перекрикивая хихикающую толпу, бросила моя любимая.
Я вновь повернулся к винному сомелье, сделал заказ и, пока жгучий испанец нацеживал вино из дубовых бочек, вежливо спросил:
– А что, у вас всегда так весело?
– Сам удивляюсь, сеньор, – честно ответил молодой чёрт, сверкая белыми зубами. – Вообще-то по программе сегодня шмаэлья и вино, а после ужина пламенко. И первое, и второе, и третье не считаются смешным у нас на родине.
Я недоверчиво обернулся. Гости за моей спиной торопливо ели руками знаменитую шмаэлью из дешёвых пластмассовых тарелочек, глупо хихикая, смеясь, а кое-где и нагло гогоча, словно полные психи. Идущая мне навстречу Эльвира с двумя тарелками в руках дожёвывала на ходу морского таракана, так что усики креветки торчали у неё из уголка рта, и счастливо улыбалась.
– Какой-то массовый психоз, – осторожно пробормотал шишпанец, протягивая мне две полные кружки. – А что, у вас принято на официальных мероприятиях хохотать без причины?
– Обычно нет, – пробормотал я, совершенно не представляя, как можно есть шмаэлью вилкой, одновременно удерживая в руках тарелку и кружку с вином…
Эльвира решила данный вопрос просто. Она поставила тарелку с порцией шмаэльи поверх моей кружки, нагнувшись, отхлебнула из своей, и предложила:
– Милый, давай есть по очереди.
- Предыдущая
- 30/77
- Следующая
