Комплекс Росомахи - Зосимкина Марина - Страница 3
- Предыдущая
- 3/72
- Следующая
это примечание даже внимания не обратил.
Алина все поняла правильно.
– Хотя, возможно, я перестраховываюсь. А что за фирма, какие о ней
отзывы? Что Павленко говорит?
Константин Павленко был замдиректора по кадрам и имел в мире
московских кадровиков широчайшие знакомства. При желании, просто набрав
нужный номер, он мог выяснить не только истинный портрет соискателя, но и
многое другое, что имеет отношение уже не к сотрудникам, а к самим
предприятиям. Говорят, он создал свой собственный «черный список» фирм и их
первых лиц, потерявших на чем-либо честное имя, даже вел рейтинг, пополнял его
и вообще относился к сбору подобной информации как к своей дорогой и любимой
коллекции. Азартная, увлекающаяся натура.
– Павленко говорит, что фирма новая, – через силу отозвался Викентий
Витальевич.
Он сидел, глядя куда-то мимо юристки, и мысленно взывал к высшим силам.
Пусть бы высшие силы заставили эту гестаповку прекратить, наконец, его
терзания, пусть бы она исчезла с глаз долой по возможности скорее.
Трофимова вздрогнула и схватилась за правый бок.
– Извините, Викентий Витальевич, – смутилась она, неловко вытягивая из
кармана узкого пиджачка трясущийся сотовый. – Я его на вибрацию поставила и
забыла совсем.
– Ничего, ничего, Алина Леонидовна, – живо отозвался Викентий, с
любопытством на нее поглядывая, – мне было приятно.
И сообразив, что сморозил что-то не то, испуганно уткнулся в бумаги.
Но Алина его уже не слышала.
– Привет, Маргош, – произнесла Алина в трубку. – Подожди, я сейчас найду
место потише.
Звонила школьная подруга Рита, или Маргоша, или Ритуля. Ей нельзя
говорить: «Зайду в кабинет». Наличие у Алины кабинета ее ранит.
Со второго класса по поручению классного руководителя Алина ее «тянула».
Были двоечники, были отличники. Алина, разумеется, была отличницей и очень
положительной серьезной девочкой. Рите, напротив, тройки ставили из жалости.
Когда она выходила к доске или отвечала с места, то так тяжко молчала,
соображая, и так невпопад вымучивала слова, а потом так горько рыдала, что их
учительница, пожилая Ольга Никифоровна, не выдерживала пытки и быстро
ставила ей тройку в журнал. Даже иногда гладила по головке, подойдя к
рыдающей нескладехе.
На уроках физкультуры Рита была нелепа и все время отставала и мазала,
чем бы они ни занимались и куда бы ни целились. Илья Семенович, их учитель
пения, страдальчески морщился, слушая Ритины рулады. Попытки обучить ее
нотной грамоте тоже успехом не увенчались, и Илья Семенович терзать ее
прекратил, высказавшись, что соловьи нотной грамоты не разумеют, однако поют
дивно. Пошутил, наверно.
Алина долбила с ней простые и десятичные дроби, а потом, сообразив, что
Ритуля не знает таблицу умножения, долбила таблицу умножения. Они хором
повторяли правила про «жи», «ши», ударные и безударные и перенос по слогам.
Они учили английский алфавит и паст индефинит.
Алина не очень-то с ней церемонилась. Орала на нее за тупость, хорошо,
что не колотила. И переживала каждый раз, когда подопечную тащили к доске, или
когда всем классом писали контрольную по математике или дурацкие тесты по
ОБЖ. Зато Ритины тройки постепенно из «слабых» становились «твердыми»,
потом среди них начали мелькать четверки, а сама Рита уже не рыдала,
уткнувшись мокрым носом в парту.
Все это началось во втором классе и продолжалось до самого девятого.
Учителя облегченно вздыхали, а Риткина мама на Алину буквально молилась.
Дочку она растила одна, и была женщина простая и постоянно занятая. Тетя
Тамара водила троллейбус.
Окончив девятилетку почти на одни четверки, Рита пошла учиться в
колледж, и это стало апофеозом всей их педагогическо-воспитательной
деятельности. Рита решила учиться на провизора, одолела вступительные
экзамены и доучилась до последнего курса, защитив диплом и получив
специальность.
Сейчас она работала старшим лаборантом на фирме по производству
лекарственных препаратов, а недавно ей еще доверили курировать и склад
готовой продукции. Поэтому жизнью своей она была вполне довольна. Если,
конечно, Алина не проговаривалась случайно о своем кабинете, о своей машине и
об их общей с родителями трехэтажной даче.
Когда Алина, наконец, устроилась за своим столом и снова сказала «аллё»,
то в трубке рыдали. Алина решила, что обворовали Ритулин склад, и теперь всю
растрату вешают на нее, Ритулю. Или она потеряла деньги, которые копила на
шубу. Или ее бросил парень.
– Ты что ревешь? – спросила она сердито. – Парень бросил?
– Еще бы ему не бросить! – агрессивно прорыдала Ритка, а потом,
запнувшись, спросила:
– А ты откуда знаешь? Звонили тебе? Кто? Кто тебе звонил? Тебе Сергей
звонил?
– Радова, успокойся. Как он мог мне звонить, если мы с ним не знакомы?
Что у тебя случилось? Отвечай четко и без истерик.
– Я бы посмотрела на тебя, как бы ты сама смогла без истерик, если бы твоя
мать такое устроила! – проорала ей в ответ Рита и очень серьезно завыла.
Алина фыркнула. Понятно, очередной Риткин закидон. С тетей Тамарой
опять поругались из-за ерунды какой-нибудь.
Хотя, с другой стороны, с чего бы им ругаться, если они теперь отдельно
живут? Тетя Тамара замуж вышла и покинула их с Риткой однушку, чтобы дочка
могла наладить личную жизнь. Какая все-таки она классная тетка.
– Моя идиотка-мать зарезала отчима, – вдруг внятно произнесла Ритка.
– Что?! – не поняла Алина. – Что?! Я не поняла, говори громче!
– Мать своего Шурика зарезала. Кухонным ножом, – повторила Рита громче.
– А на следствии сказала, что приревновала его ко мне. Что я перед ним задом
крутила, и она не могла этого больше терпеть.
– То есть, крутила задом ты, а прирезала она его? – пыталась вникнуть
Алина, все еще надеясь, что это дурацкий Риткин розыгрыш. Или что Ритке
приспичило выяснить, поверит или не поверит подруга детства, что тетя Тамара на
такое способна.
– Ну, – подтвердила Ритка, – а кого? Ну не дочь же резать? Хоть и дрянь
порядочная, а все же дочь. Ты представляешь, это она так следователю сказала!
Не захотела меня, дрянь такую, жизни лишать!
Тут спокойствие ее покинуло, и Ритка опять взвинтилась:
– На кой хрен мне сдался этот ее старый козел!? Мало того, что она его
пришила, так еще и в отделение сама пошла, а там гадости про меня наговорила!
И Сергей от меня ушел! Сразу же, как я ему про мать рассказала.
Послышались всхлипы, всхлипы усилились, и Ритка отсоединилась.
Алина поняла, что, во-первых, Ритка не шутит, а во-вторых, с ней истерика.
Значит, надо ехать и разбираться на месте. Ё-моё.
Алина немного повозилась с замком и решительно толкнула дверь. Вошла в
чужую темную прихожую. Хлопнула ладонью по выключателю и осмотрелась.
Здесь она не была ни разу да и бывать не планировала. Но – надо.
Квартира, естественно, была опечатана, но подруга Марьяна разрешила
проникнуть, так уж и быть.
С Марьяной они подружились еще на юрфаке. У нее была забавная
фамилия – Путято, но никто из сокурсников даже не пробовал эту фамилию как-то
обыграть, найти рифму или что-то еще, что студентам кажется особенно
остроумным. Не то чтобы Марьяна отличалась свирепым нравом, но однако
дразнить ее опасались.
По окончании университета Марьянина деятельная натура занесла ее в
ряды столичной тогда еще милиции, а Алина, которой больше нравилось
сосредоточенное сидение в кабинете и скрупулезное изучение параграфов и
формулировок, нашла себя в качестве юрисконсульта. Такая разница в
темпераментах ничуть не мешала их дружбе. Они симпатизировали друг другу и
- Предыдущая
- 3/72
- Следующая
