Опция поиска - Зосимкина Марина - Страница 19
- Предыдущая
- 19/69
- Следующая
праведность, или…
– Или что? Пришли давно, а ложная праведность при них осталась? Да еще и
пышным цветом расцвела. И почему, кстати, она ложная? Разве вас не так учат себя
вести?
– Меня? – поразилась от несправедливого обвинения Любовь Матвеевна.
– Ну, хорошо, не вас лично. С вами еще разобраться надо, насколько вы к
этому стаду принадлежите. Раньше бы не заподозрила.
Любовь Матвеевна от наезда оправилась и заговорила, стараясь произносить
слова ровно:
– Вы, Валерия Львовна, обвиняете православных в ханжестве? Я вас
правильно поняла? Что сказать… Перегибы в любом деле бывают, к сожалению.
Только, Лерочка, женщина, про которую вы мне рассказали, не обязательно ханжа.
Понимаете, среди верующих есть такие, которые внешнего мира боятся, стараются
круговую оборону держать, вот и сидят насупившись.
– И чего они боятся? Трогать их никто не собирается.
– Так ведь насмешек же боятся. Издевок Вот и ведут себя, как в кольце врагов.
– Я, Любовь Матвеевна, по жизни нахожусь, как в кольце врагов, иначе бы не
выжила. Наверно, и характер у меня не сахар. И нагрубить могу. Если выведут. Но
хамить, оттого что считаю, будто я на порядок выше остальных, меня что-то не тянет.
А эти ваши тётьки, которые свечками при храме торгуют, хамят с великим
удовольствием, просто как песню поют.
Тут ее осенила идея, и она воскликнула с веселым раздражением:
– Любовь Матвеевна, а ведь вы, вероятно, даже не знаете, о чем я толкую!..
Там же у вас, в церкви, фейс-контроль полный! С вами эти тетеньки мед источают!
Как с прошедшей через систему опознавания «свой-чужой»!.. Правильно я говорю, а
Любовь Матвеевна?
Та потерянно молчала. Лера, естественно, видела, что соседку затюкала, но
желания подбирать выражения или сдерживать порывы не было никакого, а
напротив, было желание несколько поборзеть. Конечно, тетя Люба ни при чем, она не
виновата в личной Лериной трагедии. Но Лера решила, что коли в ее жизни все так
нехорошо, у нее есть свобода быть грубой.
Любовь Матвеевна отмерла и разлепила губы. И произнесла твердо.
– Знаете, Лерочка, что я вам скажу. Вы не на тех смотрите. Мы все, пока на
земле живем, не святые, далеко не святые. Вы на святых смотрите, кто сейчас на
Небесах, и кому мы о помощи молимся. Это и есть наш образец. Они именно то, что
из любого человека может и должно получиться по итогам жизни. Кто-то из них с
юности был свят, кто-то многие годы с грехами своими боролся и одолел лишь перед
кончиной, но важно, что достигнут результат. О них много написано, так что вы сами
можете почитать, чтобы узнать, каков у христиан православных эталон. И сравнить с
теми, кого видели в метро или за свечным ящиком в храме.
Валерия саркастически хмыкнула:
– Вы им о помощи молитесь? Надо же. И как они вам помочь могут, эти
добренькие святые? Ответьте мне на вопрос, Любовь Матвеевна: народ в церковь
приходит в основном небогатый. Полунищий. И отчего же так? Помолились бы
какому-нибудь святому старцу, он бы им бабла и отсыпал. Или вы специально в храм
ношеные шмотки одеваете, а на самом деле все у вас в шоколаде?
– Во-первых, Валерия Львовна, не полунищие. В храм действительно
полагается поскромнее одеваться, это вам не танцульки, – начала выходить из себя
тетя Люба. – Во-вторых, вам не помешает знать, что богатство не всем полезно, а
многим и вредно. От больших денег, знаете ли, сильно характер портится, и на
нехорошие поступки тянет. А самое главное, молиться многие не умеют. Считают, что
молитва – это заклинание магическое, произнес по бумажке, сколько надо, и готово,
ты, как вы только что выразились, в шоколаде. А это не заклинание, и святой – не
раб лампы. Его попросить надо, а не командовать: подай то, сделай это. Горячо
попросить, от всей души. И хорошенько подумать, прежде чем молиться, не будет ли
твоя молитва во вред. А бывает, что и не готов человек просимое получить, время
для этого не настало.
– Понятно, – не стараясь больше скрыть иронии, произнесла Лера. –
Унижаться надо. Да?
Она уже подруливала к решетчатой изгороди деревенского храма и
присматривалась, где бы половчее притормозить.
– Да не унижаться же! – всплеснула руками вконец расстроенная соседка. – Не
унижаться, а смиряться! Это разные вещи! Люди думают, что сами любую проблему
могут решить, сами себя сделали – как теперь любят выражаться. Образованием,
работой, бизнесом они обязаны только себе, даже здоровьем обязаны
исключительно себе, потому что посещают спортзал и не курят. Не замечают помощи
свыше, все успехи себе приписывают. А потом приходит беда, и начинает человек
тыркаться во все стороны, деньги по знакомым собирать. И бестолку. Потому что
деньги и знакомства не помогут здоровье близкому вернуть. Да мало ли бед на
земле, против которых человек бессилен! И если начнет человек себя видеть
реально и оценивать реально, то обратится к Богу и его святым. И такая молитва до
них дойдет. Особенно, если человек поймет, что не просто так ему послано
испытание, что живет он, может, неправильно, других обижает или еще что не по
совести делает. А как покается…
Больше Валерия терпеть это мракобесие не смогла и свою пассажирку
перебила, произнеся раздраженно:
– По-вашему, все живут неправильно? У людей вокруг столько бед, и все они
живут неправильно? Одни христиане хорошие, понятно, к тому и пришли. Но главное,
что я хочу вам сказать в качестве резюме: эта ваша идеология мне противна. Я ее не
принимаю. Паразитическая идеология. Что-то для себя выклянчивать – себя не
уважать. Кстати, если они и вправду кое-что могут, эти ваши святые, то отчего ж они
сразу на помощь не спешат, когда видят, что кто-то попал в беду? Значит, им по
кайфу, чтобы перед ними унижались. Или специально ждут, чтобы потом что-то с
тебя поиметь. Потому что никто ни для кого просто так ничего делать не будет, только
в долг и только за проценты. И никто и никогда не сможет меня в этом разубедить. Но
самое главное – мне не нужны никакие их благодеяния, чтобы потом по гроб жизни
ходить перед ними на задних лапах или в знак признательности им пятки лизать. Я
все привыкла делать сама, ни на кого не рассчитывать и ни от кого не зависеть.
– Да что вы такое говорите, Лера? – огорченно изумилась Любовь Матвеевна.
– Какие пятки? Какие проценты? Какие проценты у вас святой Николай Чудотворец
потребует? Или Целитель Пантелеймон? Не нужно мерить все по людским меркам,
Лера! Конечно, вокруг много корысти, особенно сейчас, когда капитализм, но святые
– они же потому и святые, что у них душа за нас болит, и помочь они хотят, и рады
нам помочь, и помогают многим! У них и на земле был смысл жизни в этом, а уж на
Небесах и тем более! Они слышат все наши молитвы, особенно, если ты не за себя,
а за кого-то другого молишься. И торговаться с ними не надо, плату какую-то обещать
или ждать от них подвоха. Вы все перепутали, у вас в голове полная мешанина! Это
только бесы сделки с людьми заключают, не приведи вас Бог с ними связаться. Вы же
образованный человек, Валерия Львовна, институт кончали. Про Фауста и
Мефистофеля неужели не слышали?
Валерия стиснула зубы, чтобы окончательно не поссориться с милейшей
Любовью Матвеевной. Про мешанину в голове – это было уж слишком. Да и
предыдущее…
Всё, что с такой патетикой и напором высказывала ей на протяжении пути
соседка, раздражало Леру неимоверно. Раздражало кондовым примитивизмом и
узостью ума, замешанными на глупых деревенских предрассудках.
Кроме того, Лере активно не нравилось, если ей пытались промывать мозги.
- Предыдущая
- 19/69
- Следующая
