Заскар. Забытое княжество на окраине Гималаев - Пессель Мишель - Страница 57
- Предыдущая
- 57/63
- Следующая
Меж двух зданий высился четырёхметровый древний чхортен, на который наложили столько слоёв краски, что он стал походить на природный сталагмит, из которого, наверное, и появился. Такие чхортены, «изваянные рукой бога», то есть сталагмиты, в Гималаях встречаются очень часто.
Запах плесени и крики птиц создавали в гроте странную атмосферу. Монахи уселись в позе лотоса на краю пропасти и возобновили чтение священных изречений.
Я не решался завести разговор с монахами о древних документах, ради которых явился, и попросил встречи с настоятелем. Меня представили его заместителю, старому угрюмому монаху с резкими манерами. Нордруп посоветовал мне вначале не упоминать о манускриптах. «Всему своё время», — сказал он и добавил, что куда важнее поесть. Зная зверский аппетит Нордрупа, я поплёлся вслед за ним на кухню.
Она была высечена в скале на том же уровне, что и терраса. Низко пригнувшись (череп у меня ещё ныл), я проник в закопчённое «логово» волшебника — круглую пещеру с большим отверстием в своде, через которое лениво утекали клубы дыма, освещённые солнечными лучами. Справа громоздилось нечто вроде сложенной из камня печи высотой один метр и шириной шесть метров. На ней стояли сосуды самых разных размеров, начиная с крохотных разукрашенных чайничков до огромных котлов, где можно было запросто сварить пару человек.
Громадный багроволицый монах усадил нас в углу прямо на землю и поставил перед нами невысокий столик. Сидя так низко, я мог рассмотреть всю кухню, поскольку не мешал дым. Полдюжины монахов занимались самыми различными делами. В противоположном углу один из них ковырялся пальцами в огромных кусках масла и извлекал из них шерсть яков! Другой стоял перед огнём и бросал в него охапки веток, которые взрывались оранжевым пламенем. Человек, усадивший нас в углу, был шеф-поваром, одним из влиятельнейших лиц в монастыре. Он уселся рядом с нами и принялся расспрашивать, откуда я, попутно подшучивая над моим обликом и одеянием. Он мне напомнил шеф-повара большого монастыря Хемис в Ладакхе, с которым я провёл два дождливых дня; властвуя у своей столь же огромной плиты, он подгонял десятка два поварят и, не скупясь, наносил удары огромным медным черпаком по их бритым головам. Кухни монастырей — это места, где языки развязываются с лёгкостью. Приготовление чая в Пхуктале начиналось с того, что в котле кипятили воду с чайными листьями, затем черпаком разливали навар по чашкам. После этого в огромный цилиндр-шприц накладывали масло и с помощью поршня мешали его с чаем, добавляя тут же соль. Один из монахов с усердием орудовал деревянным поршнем, чтобы хорошо перемешать ингредиенты. Затем чай (а вернее, суп) сливался в огромный чан, чтобы он оставался горячим до прихода монахов. Заскарцы, как и все тибетцы, могут выпить до пятидесяти чашек чая с маслом за день, а поскольку в Пхуктале живёт сорок пять монахов, можно себе представить, сколько напитка заваривают каждые сутки. Кроме того, чай служит не только для питья, с его помощью замачивают цзамбу. Если судить по крепкому здоровью монахов, масло, соль, ячмень в зёрнах, вода и таннин чая являются великолепными питательными продуктами.
После еды мы выбрались из задымлённого ада на край пропасти, где я, заглянув в пустоту, едва не расстался с завтраком. Интересно, сколько монахов за долгие века упало в реку Заскар, поскольку перил не существовало и в помине.
Я попытался изложить цель моего визита наиболее эрудированным, на мой взгляд, монахам. Спросив их, есть ли в монастыре древние рукописи или хотя бы записи о сборе налогов, я увидел лишь замкнутые лица, на которых читалось скорее недоверие, чем неведение.
Было ясно, что мой прямой подход к делу насторожил их. Ведь большинство монахов впервые видели иностранца, и, конечно, было неуместно просить их показать старые книги — священное наследие и тайну монастыря! Все буддийские книги вне зависимости от их содержания считаются святыми, и поэтому их укладывают в кумирнях выше статуй. Перед чтением монахи благоговейно прикладывают их ко лбу — этот жест равнозначен благословению. Всё, что относится к истории, здесь считается «совершенно секретным». А тут вдруг появляется язычник со странными повадками, с голыми волосатыми ногами и мокрыми носками, торчащими из карманов. В глазах благочестивых и учёных монахов я выглядел бродягой. Кроме всего прочего, у меня были «жёлтые» глаза (так называют в Гималаях светлые глаза) и красный нос — явление совершенно необычное в Заскаре. Триста километров пыльных троп, которые остались позади, не могли придать мне и моей одежде идеального облика человека, которому пхуктальский монах тут же вручит сокровища монастырской библиотеки. Настоятель был в отъезде, а для его заместителя я был неизвестно откуда взявшимся чужеземцем.
— Нет, — сказал он, — у нас нет книг, о которых вы говорите.
Обведя взглядом лица окружавших меня монахов, я понял, что настаивать бессмысленно. И даже Нордруп, который был и упрямее и хитрее меня, поостерёгся присоединиться к моим требованиям. Он лишь скромно спросил, можно ли посмотреть статуи в кумирнях монастыря. Монахи с радостью согласились. Они очень гордились своими статуями и священными фресками, которые, по их мнению, обладали различными чудесными свойствами. Нас ввели в большой зал, где сидящие в два ряда монахи жевали цзамбу в паузах между чтением стихов «Ганджура». Наше появление вызвало некоторое оживление.
Я с любопытством осмотрел статуи алтаря и фрески. Некоторые из них были, по-видимому, не очень древними, больше всего меня заинтересовали тщательно отделанные и явно старинные скульптуры животных, размещённые позади сидящего Будды. Этот ансамбль напомнил мне древнюю кумирню Лумпо в Карше и святилища Алчи в Ладакхе. Я сделал несколько фотографий и перешёл в кумирню под аркой грота. Первый этаж был заполнен массой вещиц — статуэтками, масками, книгами. Там же стоял макет мифического дворца, описанного в ламаистских книгах, и громоздились старые барабаны с изогнутыми палочками и суровые божества на лошадях, львах и ослах, окружённые пламенем свечей. Все эти вещицы были изготовлены из обожжённой глины и раскрашены в яркие синие, жёлтые и зелёные цвета.
В кухне мне поведали историю происхождения монастыря. Нашли эту пещеру три индийских мудреца; когда они там поселились, появился лама Чансен Черап Зампо, который предложил заложить здесь монастырь. Они ответили, что пещера слишком мала, и тогда лама совершил чудо: стены грота раздвинулись, и он принял свой нынешний облик.
По другой версии, монастырь основал Ричен Зампо. Этот лама способствовал обновлению буддийской религии в Гугэ и её распространению на Западном Тибете в XII веке. Факт основания им Пхуктала тем более вероятен, что он заложил и другой монастырь, в Рипчу, в верхнем течении реки Заскар. Я склонен думать, что громадная пещера была святым местом ещё в глубокой древности, хотя здесь нет скульптур доламаистского периода. Но я видел чудесные фрески очень древнего происхождения в боковой кумирне, немного в стороне от пещеры. Они напомнили мне сходные фрески XII века, которые видел в монастыре Алчи. Их, вероятно, можно отнести к наиболее древним в гималайском мире. Я детально осмотрел рисунки и сделал фотоснимки, понимая, что для серьёзного изучения Пхуктала или любого другого крупного монастыря нужно несколько недель, если не месяцев.
В кумирне с древними фресками молодой монах отвёл меня в сторону и попросил перевести надпись. Это была надпись по-английски на плите из местного тёмного камня:
- Предыдущая
- 57/63
- Следующая
