Заскар. Забытое княжество на окраине Гималаев - Пессель Мишель - Страница 35
- Предыдущая
- 35/63
- Следующая
— Итак? — спросил я, имитируя его обычную манеру встречать меня.
— Жаль, тебя там не было! Фантастика! — ответил он.
— Фантастика? — Я показал на аэроглиссер.
— Ну, если хочешь, действительность, превосходящая вымысел.
Из рассказа выяснилось, что плавание проходило вполне спокойно, пока СВП не попало на бурный перекат, расположенный к тому же на крутом изгибе. В этот момент заглох нагнетатель. Машину стало сносить назад, неожиданно она наскочила на камень и опрокинулась. Майкл кувыркнулся в воду, весло унесло течением. «Фантастика», по словам Майкла, заключалась в эстетическом аспекте крушения. Я пожалел вместе с ним, что рядом не случилось кинооператора, но, честно, говоря, не мог понять, чему так радовался мой друг. Тем не менее я поздравил его, что ему удалось выйти живым из передряги.
— Я берегу себя для Гандака, — заверил меня Майкл. Неожиданно он побледнел и сел на камень.
— Кажется, у меня солнечный удар, — пробормотал он.
Я немедленно дал ему воды из фляги и уложил в тень моего аэроглиссера. Мне очень хотелось устроиться рядом, но островок был в тридцати километрах от лагеря, и к починке надо было приступать без промедления. Оба мотора аварийного судна наглотались воды, их нельзя было оставлять в таком состоянии.
Наши поклонники (если бы таковые сыскались) вполне могли бы воздвигнуть на этом островке посреди Индравати памятник отваге и упорству, а на нём начертать фразу, сказанную мне однажды Майклом: «Нет ничего более нудного, чем одолевать Гималаи на аэроглиссерах». Несмотря на все усилия, нагнетатель СВП Майкла не желал заводиться: вода испортила в каком-то месте электропроводку. Ноги уже не держали нас, и, смертельно усталые, мы рухнули рядом с упрямой машиной.
Спасение пришло в облике одноглазого человека в лохмотьях, перешедшего реку вброд. Он принёс глиняный горшок и медный котелок. В горшке была желтоватого цвета пенистая жидкость. Плеснув её в котелок, спаситель добавил воды из реки и стал взбивать смесь палочкой. Несколько секунд спустя мы наслаждались кукурузным пивом. После третьего котелка мы вдруг ощутили, что жизнь прекрасна, особенно на острове. Прошло какое-то время, прежде чем я сообразил, что музыка звучит не у меня в голове, а на берегу. Спаситель сказал, что сегодня праздник — день рождения Будды. Мы тут же решили отложить попытки оживить мотор и сели ужинать, любуясь закатом.
В девять часов Майкл уже похрапывал, а ко мне сон не шёл. Луна феерической белизны висела над холмами, река отсвечивала серебристой чешуёй. Стояла тишина, нарушаемая лишь шорохом воды о гальку и обрывками песен, доносившихся из селения…
Когда мы проснулись, нас уже окружала группка любопытных. Мы попытались с новыми силами приступить к починке мотора, но нагнетатель оказался крепким орешком. Было решено, что дальше я отправлюсь один.
Запустив машину, я быстро домчал до подножия Хеламбу. Однако на пути вставал непреодолимый барьер хребта Махабхарат, штурмовать который было бесполезно. Я развернулся и полетел к островку, где оставил Майкла. Разогнавшись, вдруг увидел, что лечу прямо на камень, выступавший на полтора метра над водой. Увернуться уже не было никаких шансов. Вобрав голову в плечи, я ждал удара. Аэроглиссер на полной скорости ринулся к камню и, к моему великому удивлению, взвился в воздух и пролетел над ним, словно выпущенный из пушки снаряд! Я звонко шлёпнулся в воду, и тут же раздался приглушённый взрыв: сломалась лопасть тягового вентилятора…
Не знаю, что на меня нашло, но я в каком-то наваждении сунул указательный палец сквозь решётку ограждения, рассчитывая «поправить» обломок. Вращающийся винт тотчас отхватил мне кончик пальца. Ощущение было такое, словно меня дёрнуло током. Палец начал обильно кровоточить. От боли у меня выступили слёзы, и сквозь их завесу я явственно увидел, что меня сносит на пенистый перекат. Сунув палец в рот, чтобы облегчить боль, я пытался второй рукой как-то управлять машиной. Нет, словно опавший лист я был отдан на волю течению.
Весло, как обычно в критические моменты, куда-то подевалось. Я оторвал кусок фанеры и стал отгребать от берега, нёсшегося на меня. Из пальца хлестала кровь. Я чувствовал, что пропадаю. Пытаться пристать к берегу было бесполезно — сплошная крутизна. Только бы не потерять сознание и не опрокинуться. Надо во что бы то ни стало добраться до Майкла, это единственное спасение. Перекат кончился, дальше начинался спокойный отрезок. Я воспользовался затишьем, чтобы осмотреть палец: кончик вместе с ногтем был отрублен.
Спуск был каким-то кошмаром. Прошла вечность, прежде чем я увидел наконец Майкла. Он ухватил мою машину и подтянул её к островку. Я ступил на землю в полуобморочном состоянии и тут же лёг. Сквозь замутнённое сознание пробивалась одна мысль: надо вернуться. Но как? Аэроглиссер Майкла вышел из строя, а я не мог пошевелить рукой. В довершение всего выяснилось, что тросы управления оборвались, а запасных у нас с собой не было. Поистине боги реки ополчились на нас! Оставалась одна-единственная возможность: спускаться по течению до Дхаулагхата, где нас ожидал грузовик. Мне сразу вспомнился день, когда мы с Бобом чуть не утонули в Аруне… Но выбора не было. Не могло быть и речи о том, чтобы бросить аэроглиссеры посреди реки.
Возможно, для престижа нашей экспедиции не стоит рассказывать о том, как мы возвращались. Течение быстро несло разгромленную армаду. Вскоре в корпусе открылась дыра, и время от времени приходилось откачивать воду. Нещадно палило солнце. Обратный путь занял у нас четыре с половиной часа. Несмотря на адскую боль, мне приходилось грести двумя руками, чтобы избежать катастрофы. Когда по воле течения наши машины сближались, мы не могли удержаться от смеха. Что ещё оставалось?
На полпути Майкл угодил в такой сильный водоворот, что его мотало добрых двадцать минут, пока он не выбрался. Для этого ему пришлось соскочить в воду и, взявшись за якорный трос, изо всех сил дёргать аэроглиссер, попавший в плен слепой стихии.
В плачевном состоянии мы добрались — всё-таки добрались! — до стартовой точки, откуда машины повезли нас в Катманду.
Плавание по Индравати, столь богатое событиями, не улучшило ни физического, ни морального состояния. Да, мы получили удовольствие от путешествия по Центральному Непалу, но были всё ещё далеки от цели — Главного Гималайского хребта. К тому же наши машины вышли из строя. Добавьте к этому три месяца тяжёлого физического напряжения, мой палец и резкие смены климата. Катманду был окутан влажной жарой, это был характерный признак близкого муссона — проливные дожди должны были обрушиться со дня на день.
С грустью в душе приходилось мириться с мыслью о неудаче экспедиции. Даже если мы получим разрешение, у нас не останется времени на то, чтобы переправить машины в западную часть страны. Нам удалось добраться лишь до высоты тысяча пятьсот метров… хотя в прессе мы утверждали, что вознесёмся на три тысячи.
Генерал Сурендра вежливо выслушал по телефону мои жалобы и неожиданно задал вопрос:
— Вы не могли бы устроить ещё один показ на дороге или на рисовом поле?
Больше он ничего не добавил, но по тону я уловил, что это предложение сделано неспроста. Наутро мы с генералом поехали выбирать подходящее место. Остановились на рисовом поле в окрестностях столицы. На обратном пути я завёл разговор о том, нельзя ли будет — в случае получения разрешения — нанять вертолёт для доставки аэроглиссеров и их водителей к подножию Главного Гималайского хребта. Генерал обещал подумать.
- Предыдущая
- 35/63
- Следующая
