Только раз в жизни - Стил Даниэла - Страница 25

• Предыдущая
• 25/74
• Следующая

– Над вещью, которая будет называться «Сердцебиение».

– Мне нравится название.

– Надеюсь, тебе понравится и содержание.

– Наверняка понравится, как и всем твоим читателям. – Алли ни на секунду в этом не сомневалась.

– Я немного беспокоюсь. Они собираются послать меня в турне, чтобы ее рекламировать.

– Давно пора.

– Это ты так считаешь. Ну о чем мне говорить на шоу-программах в Кливленде? – Дафна по-прежнему выглядела очень молодой и немного застенчивой, и перспектива телесъемок заставляла ее очень нервничать.

– Расскажи им о себе. Людям это интересно. Они меня всегда расспрашивают.

– Ну и что им сказать? – Аллисон достаточно долго была ее подругой, чтобы знать правду. – Что у меня трагично сложилась жизнь? Именно этого я и не хотела бы им рассказывать.

– Тогда расскажи им, как ты пишешь книги, и все такое прочее. – Аллисон хихикнула. – Расскажи им, с кем ходишь на свидания.

Дафна стала прекрасно выглядеть за последние два года, Алли решила, что у Дафны толпа поклонников. Она не знала, что в жизни Дафны не было никого на протяжении двух лет, с тех пор как погиб Джон. Дафна приходила к выводу, что лучше так и оставить. Она не могла снова испытывать судьбу, да и не собиралась.

– Кстати, в твоей жизни есть мужчина?

Дафна улыбнулась:

– Эндрю.

– Как он? – спросила Алли из приличия.

Ее интересовали взрослые мужчины, карьера, успех. Она никогда не была замужем и не особенно любила детей.

– Прекрасно. Он большой, красивый и очень, очень занятой.

– Он все еще в интернате?

– Да, он пробудет там какое-то время. – В глазах Дафны мелькнула грусть, и Аллисон пожалела, что задала ей этот вопрос. – Надеюсь, что через пару лет я смогу забрать его домой.

– Ты уверена, что это правильно?

Аллисон выглядела шокированной. Она все еще считала, что Эндрю ненормальный. Дафна знала об этом ее мнении, но не обижалась на свою подругу.

– Посмотрим. На этот счет существуют разные мнения. Я хотела бы отдать его здесь в обычную школу, когда он будет к этому готов.

– А это не помешает твоей работе?

Конечно, Аллисон не дано этого понять. Как может любимый ребенок помешать работе? Наоборот, он будет дополнительным стимулом. Кое-какие сложности, разумеется, возникнут, но с ними она справится.

– Ладно, расскажи мне о поездке. Куда ты собираешься?

– Еще не знаю. Средний Запад, Калифорния, Бостон, Вашингтон. Настоящее безумие. Двадцать городов за двадцать дней, без сна, без еды и страх оттого, что не помнишь, где находишься, проснувшись утром.

– По мне, так просто здорово.

. – Может быть. Для меня это кошмар. – Она часто вспоминала, как жила с Джоном в домике в Нью-Гемпшире, но то уже ушло и никогда не вернется. Теперь Дафна подумывала, не купить ли квартиру в Восточном районе шестидесятых улиц.

После обеда Дафна отправилась домой работать над новой книгой, которой посвящала все дни, все ночи, все свое время, исключая лишь посещения Эндрю. Она нашла, чем заполнить вакуум: вымышленной жизнью, которую вели на страницах ее книг люди, жившие и умиравшие в ее воображении, удовольствием сотен и тысяч читателей и миллионными тиражами. В жизни Дафны не было ничего, кроме работы, но работа не была напрасной. Прямо накануне того, как ей исполнилось тридцать три, книга Дафны Филдс «Апачи» вышла на первое место списка бестселлеров газеты «Нью-Йорк тайме». Она справилась.

– Как она? – Глаза Барбары устало смотрели на сестру, когда та снова проверяла все мониторы, но спрашивать было бесполезно. Было очевидно, что перемен нет. Невозможно было представить себе, что Дафна лежит здесь, такая неподвижная, такая безжизненная, лишенная энергии, которой она так щедро делилась с теми, кто в ней нуждался. Барбара лучше других знала, какие горы Дафна могла свернуть. Она свернула их ради Эндрю, ради себя самой, а потом и ради Барбары.

Когда сестра снова вышла из комнаты, Барбара на минуту прикрыла глаза, вспоминая свою первую встречу с ней, когда Барбара еще жила со своей матерью, – это были давно ушедшие, кошмарные дни. В тот день она вышла купить продукты и вернулась усталая, едва переводя дыхание после долгого подъема по лестнице в их мрачную, обшарпанную квартиру в Вест-Сайде, где Барбара уже много лет жила со своей больной матерью.

Дафна нашла ее через Айрис Маккарти, которая знала, что Барбара берет на дом машинописные работы. Она этим занималась, чтобы дополнить свою мизерную секретарскую зарплату, и еще, чтобы найти себе отдушину в жизни, которую она так отчаянно ненавидела. Рукописи же позволяли хоть краем глаза заглянуть в иной мир, даже если работать при этом приходилось тяжело.

Барбара вошла в дверь, пошатываясь под тяжестью сумок с продуктами. В нос, как всегда, ударил запах капусты и второсортного мяса. В квартире ее ждала Дафна – серьезная, спокойная, превосходно одетая и вся какая-то очень свежая. Для Барбары это было как открытое окно или глоток свежего воздуха. Глаза женщин встретились почти мгновенно, и Барбара покраснела. Никто сюда никогда не приходил, она всегда сама ходила в литературное агентство за работой.

Барбара собиралась заговорить с Дафной, когда услышала знакомый жалобный вопль:

– Ты купила мне рису?

Барбара почувствовала внезапное желание ответить криком, но, видя, что Дафна на нее смотрит, сдержалась.

– Ты всегда покупаешь не тот сорт. – Голос матери, как всегда, был отвратительный, жалобный, злой и настойчивый. – Да, я купила рис. Теперь, мама, почему бы тебе не пойти в комнату и не полежать, пока я...

– А как насчет кофе?

– Я купила. – Старуха стала копаться в обеих сумках, издавая негромкие квохчущие звуки, а у Барбары тряслись руки, когда она снимала куртку. – Мама, пожалуйста...

Она виновато смотрела на Дафну, которая улыбалась, стараясь не раздражаться от наблюдаемой сцены. Но находиться здесь было невыносимо. Глядя на Барбару и ее мать, Дафна чувствовала себя в западне. В конце концов старуха ушла в комнату, и Дафна смогла объяснить цель своего визита. Рукопись свою она получила в срок, превосходно перепечатанную, без единой ошибки, похвалила Барбару и сказала, что такой результат просто удивителен при таких условиях работы. Дафне такая жизнь показалась ужасной, она задавалась вопросом, почему Барбара живет с матерью.

Потом Дафна принесла ей новую работу – перепечатку правок, черновиков и сюжетных набросков, а через некоторое время предложила Барбаре приходить работать к себе на квартиру. И именно тогда Барбара наконец рассказала о себе. Ее отец умер, когда ей было девять лет. Мать прилагала все силы, чтобы вывести ее в люди – отдавала в лучшие школы, потом оплачивала учебу в колледже. Барбара поступила в Смитовский колледж и окончила его с отличием, но у матери тогда случился инсульт, и она больше не могла ей помогать. Теперь пришла очередь Барбары прилагать все силы ради матери – на протяжении двух лет ее необходимо было обслуживать. Барбара работала секретарем у двух адвокатов, а ночью ухаживала за матерью. Ни на что другое не оставалось ни времени, ни сил. О романе, который был у нее в колледже, пришлось забыть: ее молодой человек не выдержал бы такой жизни, и, когда он сделал ей предложение, Барбара со слезами на глазах отказалась. Она не могла оставить мать, да та и сама умоляла дочь не делать этого. Барбара просто не имела права ее бросить, после того как Элеонора Джарвис столько лет сбивалась с ног, работая на двух работах, чтобы Барбара могла окончить школу и колледж. Долг надо было отдавать, и мать постоянно напоминала ей об этом. «После всего, что я сделала, ты собираешься меня бросить...»

Она жаловалась на судьбу и во всем обвиняла дочь, Барбара даже не помышляла ее бросать. Два года она выхаживала мать, одновременно работая в юридической фирме. К концу тех двух лет ее шеф бросил свою жену и стал ухаживать за Барбарой. Он знал, какую жизнь она ведет, и ему было ее очень жаль. Она была способной, умной девушкой, и он не мог смотреть, как она уродует свою жизнь. В двадцать пять Барбара стала похожа на старуху.

• Предыдущая
• 25/74
• Следующая