Сезон страсти - Стил Даниэла - Страница 17
- Предыдущая
- 17/75
- Следующая
Она уже давно объяснила Тайгу, что учит писать и читать недоразвитых детей в Кармеле. Это позволяло иногда рассказывать ему о Томе. Она часто вспоминала его рисунки, мистера Эрхарда; истории были весьма приглаженными, но приносили ей облегчение. Иногда, когда у Тома получался особенно хороший рисунок или он осваивал какую-нибудь новую игру или головоломку, она делилась радостью с Тайгом, хотя, может быть, этого и не следовало делать. Рассказав ему о работе в школе для недоразвитых, она зарабатывала право запереться в своей комнате и побыть одной после особенно трудного дня. Тайг понимал. Он сочувствовал несчастным детям и считал ее хорошим человеком за то, что она ездит их учить.
– Почему у них нет каникул? – спросил он, размазывая по тарелке овсянку.
Кейт очнулась от своих мыслей.
– Хм?
– Почему у них нет каникул?
– Просто нет, и все. Хочешь привести сегодня из школы Джоя? Когда вы вернетесь, здесь будет Тилли. Она может отвезти вас на ранчо Эдамса посмотреть новых лошадей, если вы захотите.
– Не-а.
– Нет? – Кейт посмотрела на него с изумлением и вдруг заметила, что его глаза вспыхнули. Он что-то задумал. – Почему? У тебя другие планы?
Он ухмыльнулся, слегка покраснел, но энергично замотал головой.
– Нет.
– Так ты обещаешь сегодня слушаться Тилли? – У Тилли на всякий случай был номер телефона лечебницы, но Кейт все равно каждый раз волновалась, потому что слишком много времени находилась в дороге. – Веди себя хорошо, пока меня не будет. Понял, Тайг? – Ее голос вдруг стал строгим, а серьезные глаза ждали ответа.
– Хорошо, мамочка, – произнес Тайг, словно ему было сто лет. Тут послышался звук мотора и появился желтый джип.
– Наконец-то!
– Я побежал. Пока! – Ложка полетела в сторону. Он на ходу засунул в рот остаток тоста, схватил любимую ковбойскую шляпу, послал матери воздушный поцелуй и убежал.
Допивая кофе, она лениво думала о том, что он задумал, но была уверена, что Тилли справится с чем угодно. Тилли была преданной женщиной, этакая добрая бабушка. Много лет назад она овдовела и одна воспитала пятерых мальчишек и дочь, вела хозяйство на ранчо, пока не передала бразды правления старшему сыну. С тех пор как родился Тайг, она стала его няней. Грубоватая и изобретательная, она прекрасно ладила с ребенком. Это была настоящая деревенская женщина, а не приезжая, как сама Кейт. Разница между ними была весьма ощутима. Ведь Кейт была писательницей, а не просто домашней хозяйкой. Ей нравилась деревня, но она не понимала ее по-настоящему.
Кейт оглядела кухню, взяла жакет и сумку, вспоминая, не забыла ли чего. У нее было странное предчувствие, что сегодня не стоит ехать. Но к этому она тоже привыкла и уже перестала прислушиваться к внутреннему голосу. Просто взяла себя в руки и отправилась в путь. На Тилли можно было полностью положиться. Она надела жакет и посмотрела на слаксы. Они до сих пор хорошо сидели на ней, как и восемь лет назад, когда она купила их после демонстрации на подиуме. Из мягкого габардина цвета кофе с молоком, они ей нравились и очень подходили к твидовому жакету, в котором она ездила верхом несколько лет тому назад. Только бледно-голубой свитер, недавно купленный в местном магазине, был новым. Кейт улыбнулась, вспоминая, что сказал Тайг относительно ее одежды. Ей хотелось хорошо выглядеть для Тома. Надо было бы стараться и для Тайга, но что он может понимать в свои шесть лет? Ей стало смешно при мысли, что станет наряжаться для шестилетнего мальчика. Она подошла к машине.
Мысли работали до самого Кармела в режиме автопилота. Дорога была скучная и хорошо знакомая. Том был мрачным и беспокойным, как обычно. Даже ленч был таким же, как сотни раз прежде. Иногда дни с Томом выдавались яркими, как драгоценные камни, сверкавшие всеми цветами радуги; случались дни мрачные и холодные, как пепел, а некоторые не оставляли вообще никаких воспоминаний. Сегодня она не чувствовала ничего, кроме усталости. Ей хотелось только одного – скорее оказаться в своем маленьком домике в горах, с Тайгом и глупой таксой с печальными глазами, ставшей любимым членом семьи. Она весь день скучала по ним. В конце концов, может, ей лучше было вовсе не приезжать сегодня. Спидометр показывал больше девяноста. Только мысль о Тайге заставила ее сбросить скорость. Но ненадолго. Держа восемьдесят пять, она около пяти вечера подъехала к дому.
Почему она весь день чувствовала такое беспокойство? Она присматривалась к территории, примыкающей к дому, ища глазами собаку и Тайга. Увидев сына, радостно улыбнулась. Он был жив и здоров, не было причин волноваться. Что, черт побери, с ней происходит? Она уезжала из дому не первый раз. Что заставило ее именно сегодня нервничать? Тилли со всем сможет отлично справиться. Женщина казалась такой же довольной, как Тайг, и даже Борт радостно тряс грязной шерстью. Все трое были с ног до головы заляпаны грязью. У Тилли вымазаны даже щеки, а у Тайга волосы, но все выглядели страшно счастливыми.
Тайг размахивал руками и что-то кричал. Пора разобраться. Она вышла из машины. Навстречу мчался Борт, разбрызгивая вокруг себя грязь. Тилли стояла поодаль и стряхивала засохшие комки с плеч. Ее одежду нельзя было назвать элегантной, и Кейт, как всякий раз возвращаясь от Тома, почувствовала себя слишком разодетой. Она посвятила день Тому, наступила очередь Тайга. Кейт глубоко вдохнула свежий деревенский воздух и погладила Борта, от радости вцепившегося ей в брюки.
– Привет, ребята. Что вы тут делаете?
– Мамочка, ты только посмотри! Это все я сделал! Я! Не Тилли! – К черту грязь. Она была счастлива видеть его целым и невредимым. Кейт подхватила его на руки, такого чумазого, но он тут же стал с силой вырываться.
– Идем, мамочка, ты должна посмотреть.
– А можно я тебя сначала поцелую? – Ей удалось-таки один разок его чмокнуть, а он смотрел на нее с хитрой улыбкой, от которой таяло сердце.
– А потом ты пойдешь посмотреть?
– Тогда и пойду. – Он торопливо поцеловал ее в щеку и стал яростно вырываться из объятий. – Подожди, я уже иду, иду. Надеюсь, на сей раз это не змеи... Правда, Тилли? – Она бросила взгляд в сторону пожилой женщины.
Тилли стояла, не проронив ни слова. Она вообще была немногословна, особенно со взрослыми, у нее было больше общего с Тайгом, чем с Кейт. Но они относились друг к другу с теплотой и уважением. Тилли не понимала, что Кейт делает целыми днями за машинкой, но изданная книга, которой она гордилась перед своими знакомыми, произвела на нее впечатление. Дело было не столько в самой книге, рассказывающей о всяких идиотских знаменитостях Сан-Франциско, а в самом факте, что она была издана. Кейт обещала, что через месяц выйдет еще одна. Может быть, однажды она станет знаменитой. В любом случае она была хорошей матерью. И тоже вдовой. Это их объединяло, однако существовала и некоторая дистанция. Кейт никогда не задавалась, и вообще в ее поведении не было ничего особенного. Просто ее отличало нечто такое, что трудно объяснить словами. Утонченность, возможно. Именно такое слово употребляла мать Тилли, говоря о Кейт. А еще она хорошенькая. Может быть, даже красивая, только слишком худая. И в глазах у нее всегда таилась какая-то печаль. После смерти мужа Тилли тоже долго грустила, но ее боль уже несколько притупилась, а у Кейт этот взгляд остался с тех самых пор, как родился Тайг. Иногда Тилли думала, что, даже когда Кейт сидит за машинкой, боль не утихает. Наверное, она все время пишет о страданиях...
Теперь Тилли смотрела, как Кейт обогнула дом, следуя за нетерпеливым сыном, и в изумлении остановилась, а Тайг, улыбаясь во весь рот, крепче взял мать за руку. Какой же он еще маленький, хотя иногда и казался взрослым, наверное, оттого что его мать всегда разговаривала с ним, как с мужчиной. Но он все равно оставался ребенком. Тилли так же воспитывала своих мальчиков после смерти их отца. На нее нахлынули воспоминания при виде ребенка, заглядывающего в лицо матери перед тем местом в саду, где они проработали весь день до самого ее приезда.
- Предыдущая
- 17/75
- Следующая
