Призрак тайны (Тайна ее прошлого) - Стил Даниэла - Страница 4

• Предыдущая
• 4/64
• Следующая

Год назад, накануне Рождества, в отношениях между Кэрол и Чарли впервые появились явные признаки неблагополучия. Ситуация на рынке проектно-дизайнерских услуг сложилась крайне неблагоприятная; контракт в Милане неожиданно оказался под угрозой, сделка в Токио тоже была под вопросом, и Чарли как угорелый метался между Японией и Италией. В Лондон он возвращался очень ненадолго, однако даже в эти редкие наезды домой он буквально падал с ног от усталости. Настроение у него было хуже некуда. И, часто даже не осознавая того, он вымещал свою усталость и раздражение на Кэрол.

А она не могла с ним даже поговорить. Чарли постоянно спешил, мчался куда-то, решал очередную проблему или пробивал выгодный контракт. В эти трудные, суматошные месяцы они оба были рады, что у них нет детей, но если Чарли продолжал считать это нормальным, то Кэрол все чаще задумывалась о том, насколько они разные люди.

Каждый из них жил теперь в своем собственном мире, и эти миры почти не соприкасались. С некоторых пор у обоих вечно не хватало времени, чтобы поговорить по душам, поделиться своими мыслями и чувствами, просто побыть вместе. У Чарли была своя работа, у нее — своя; теперь их объединяли только несколько ночей в месяц, которые они проводили в одной постели, да приемы и вечеринки, куда они ходили больше по привычке, чем повинуясь естественному в прежние времена желанию всегда и везде быть вместе.

Настал день, когда Кэрол всерьез задумалась о том, что с ними происходит и что — помимо инерции — продолжает удерживать их друг подле друга. Может быть, их любовь, их счастье — все это иллюзия, обман зрения, обычная ловкость рук балаганного фокусника, имя которому — рутина? И впервые за десять лет их совместной жизни Кэрол не могла ответить на вопрос, любит ли она Чарли.

А Чарли пребывал в блаженном неведении. С головой уйдя в работу, он даже не замечал, что с Кэрол творится неладное. Он не понял, не почувствовал, что теряет ее. Новый год Чарли снова встречал в Гонконге; он так замотался, что даже забыл ей позвонить, и она тоже забыла, потому что танцевала в «Аннабелс» с Саймоном.

Кризис разразился в феврале месяце, когда в один из уик-эндов Чарли неожиданно вернулся из Рима и обнаружил, что Кэрол нет дома. В этот раз она даже не сочла нужным соврать ему, что поедет на пикник с друзьями. Но, когда поздним воскресным вечером она наконец вернулась в их уютный маленький домик, в ее облике было что-то такое, что заставило Чарли внутренне вздрогнуть. Кэрол буквально лучилась счастьем. Она была такой безмятежно-спокойной и веселой, как в те, уже почти забытые дни, когда они проводили в постели все выходные, то предаваясь любовной игре, то погружаясь в блаженную дремоту. Но у Чарли уже давно не хватало времени на подобные развлечения, да и Кэрол тоже — он знал это — была слишком занята. Кажется, он все же сказал ей что-то, но на самом деле он еще не забеспокоился по-настоящему, и, хотя в душе у него напряглась какая-то струнка, разум его еще спал, не желая замечать ничего вокруг.

Кэрол сама рассказала ему обо всем, не в силах и дальше нести бремя обмана. Кроме того, она почувствовала, что Чарли — пусть еще неосознанно — что-то заподозрил. И вот однажды, вернувшись поздно вечером с работы, Кэрол села напротив него на табурет и выложила ему все. Чарли молча слушал, и в его широко раскрытых глазах блестели слезы неверия и обиды. Кэрол рассказала ему, когда, при каких обстоятельствах началось ее увлечение Саймоном, сколько времени оно продолжалось (к тому времени их связи исполнилось уже полных пять месяцев) и к чему это все привело. Или могло привести.

— Я не знаю, что еще сказать тебе, Чарли, — закончила она. — Просто я подумала, что ты должен узнать обо всем от меня. Все равно это не могло продолжаться вечно.

Ее низкий, с легкой хрипотцой голос прозвучал при этом так волшебно-соблазнительно, что Чарли едва не сошел с ума.

— И что ты собираешься делать? — с трудом спросил Чарли, ибо язык ему не повиновался. Он пытался не забывать о том, что он — современный, цивилизованный человек и что подобные вещи случаются сплошь и рядом (почему, в конце концов, он должен быть исключением из общего правила?), однако единственное, о чем Чарли оказался способен думать, это о том, какую глубокую рану нанесли ему слова Кэрол и как сильно он, оказывается, любит ее. Он даже не мог представить себе, какую острую боль способно, оказывается, причинить ему известие, что Кэрол спит с другим мужчиной, но главным для него было все же не это. Главное, что хотел знать Чарли, это любит ли Кэрол Саймона или она пошла на связь с ним от скуки, из чувства одиночества или из обычного, присущего всем женщинам авантюризма. Задать такой вопрос ему было неимоверно трудно, но Чарли все-таки набрался мужества и пересилил себя.

— Ты любишь его? — с трудом проговорил он, чувствуя, как эти слова застревают у него в горле и свинцовой тяжестью перекатываются в груди. Что, спрашивал он себя, что, ради всего святого, он будет делать, если Кэрол оставит его? Подобной возможности он просто не мог допустить и был заранее готов простить Кэрол все что угодно. Чарли знал только одно: он не может, не должен потерять ее!

Кэрол долго колебалась и ответила не сразу.

— Я думаю… я думаю, что — да, — сказала она наконец.

Она всегда была с ним честна, порой даже прямолинейна. Поэтому и сейчас, наверное, она и ответила ему так прямо и откровенно. Да будь они прокляты, эти ее честность и искренность!

— Я не знаю, Чарли. Когда я с ним, я в этом уверена, но… Но ведь и тебя я тоже люблю. И всегда буду любить!

Она знала, что такого мужчины, как Чарли, у нее никогда не было и, наверное, уже никогда не будет. И такого, как Саймон, — тоже… По-своему Кэрол любила обоих, но теперь ей нужно было выбрать кого-то одного. Разумеется, они могли бы еще долго жить a trois[2] — ничего особенного в этом не было, многие жили именно так, но Кэрол твердо знала, что она так не сможет. Раз уж это случилось с ней, значит, она должна была как можно скорее расставить все по местам. И Чарли… Саймон уже не раз говорил Кэрол, что готов жениться на ней, но она не могла даже думать об этом до тех пор, пока не решит все проблемы с собственным мужем. К счастью, Саймон прекрасно ее понимал и готов был ждать сколько угодно.

— Ты хочешь сказать, что ты меня… бросаешь? — проговорил Чарли, и глаза его увлажнились. Потом он обнял Кэрол, и они заплакали.

«Почему это должно было случиться именно с нами?» — снова и снова спрашивал Чарли. Ее решение казалось ему немыслимым, невозможным. Он не мог себе представить, что она когда-нибудь отважится на такое. И все же она уходила, и что-то в решительном выражении ее лица подсказывало Чарли, что Кэрол твердо решила связать свою дальнейшую судьбу с Саймоном.

Что он мог сделать? Попросить ее перестать встречаться с ним? Сходить с Кэрол к психологу-консультанту по вопросам семьи и брака? Упасть перед ней на колени?

Да что угодно! Чарли готов был на все, лишь бы Кэрол не бросала его.

Кэрол со своей стороны тоже прилагала огромные усилия, чтобы сохранить их отношения. Она согласилась пойти к консультанту и даже не встречалась с Саймоном целых две недели, однако задолго до конца этого срока она поняла, что не может без него жить. И мысль эта едва не свела ее с ума. Чарли начал бесконечно раздражать ее, и Кэрол постоянно срывалась. Чарли в свою очередь тоже не оставался в долгу, и в огне этих яростных словесных баталий безвозвратно гибли последние крохи понимания и сочувствия, которые они все еще питали друг к другу.

Теперь они начинали ссориться каждый раз, когда оказывались вместе, и в эти минуты Чарли очень хотелось кого-нибудь убить. Втайне он мечтал о том, чтобы Саймон подвернулся ему под горячую руку — в этом случае он выместил бы на нем всю горечь и боль, которые скопились в его душе за последние месяцы. К Кэрол Чарли по-прежнему не питал никакой неприязни. Ему казалось, что он хорошо понимает то одиночество и разочарование, которые испытывала Кэрол, когда он отправлялся в длительные командировки, и ей приходилось подолгу жить одной в их крошечном коттедже. Со стороны действительно могло показаться, что их отношения вовсе не напоминают отношения супругов — скорее отношения двух старых друзей, которые так долго жили в одной комнате, что прекрасно приспособились один к другому, — но ведь он знал, что на самом деле это не так! Но почему тогда Кэрол обвинила его в эгоизме и в том, что он относится к ней не так, как Саймон? Или все дело сводилось к тому, что, возвращаясь из очередной поездки, он так уставал, что не замечал ее до тех пор, пока они не оказывались в одной постели и не наступало время заниматься сексом? Но ведь он же объяснял ей, что это его собственный, патентованный, строго индивидуальный способ возвращения к домашней жизни, от которой он так долго был оторван. И, по мнению Чарли, этот способ выражал его истинные чувства гораздо красноречивее, чем любые слова. Нельзя же, говорил он, быть настолько ограниченным, чтобы не принимать во внимание естественную разницу между мужчиной и женщиной…

• Предыдущая
• 4/64
• Следующая