Призрак тайны (Тайна ее прошлого) - Стил Даниэла - Страница 33

• Предыдущая
• 33/64
• Следующая

. Постепенно Чарли успокоился и стал вспоминать лицо Сары, каким он увидел его в первое мгновение, когда вошел в спальню и включил свет. Оно вставало перед ним так отчетливо и ясно, что Чарли почти против собственной воли произнес ее имя вслух.

Но ответа он так и не дождался. Впрочем, Чарли и сам не знал, какого ответа он ожидает. Быть может, тихого слова, легкого шороха, а быть может — упавшей звезды за окном или силуэта птицы на диске полной луны. Ему еще никогда не приходилось слышать о том, чтобы духи заговаривали с людьми, и все-таки ему казалось, что Сара хотела сказать ему что-то важное. И она улыбалась ему. Это означало, что она не возражает против его вторжения.

— Счастливого Рождества… — негромко сказал Чарли, обращаясь к освещенной светом камина комнате, которая когда-то принадлежала Саре и Франсуа. — Счастливого Рождества и… спокойной ночи!

Но ответа не было — только ощущение ее доброжелательного присутствия стало еще более явственным. Через минуту Чарли уже крепко спал и не видел, как через комнату проплыла леди в голубом, выхваченная из темноты серебристым лунным светом.

Когда на следующий день Чарли проснулся, вчерашнее явление призрака Сары Фергюссон показалось ему слишком похожим на сон, и он тут же для себя решил, что не будет никому об этом рассказывать. В лучшем случае его стали бы подозревать в неумеренных возлияниях в рождественскую ночь. У него же самого не было никаких сомнений в реальности происшедшего. Он видел Сару слишком отчетливо и ясно и был совершенно уверен, что она была с ним в комнате.

Правда, для призрака она выглядела, пожалуй, чересчур материальной, и поэтому, проснувшись на следующий день, Чарли первым делом оделся и вышел на улицу, чтобы обойти вокруг дома в поисках следов. Но на снегу не было видно никаких следов, за исключением цепочки его собственных, и Чарли окончательно уверился, что никакая озорная фермерская дочка не прокрадывалась вчера в шале, чтобы подшутить над легковерным горожанином. И если только она не прилетела на вертолете и не спустилась в каминную трубу, как Санта-Клаус, значит, никаких гостей у него вчера не было. И кого бы он ни увидел в своей спальне в ночь перед Рождеством, это определенно не мог быть человек. Живой человек.

— Однако его рациональная натура решительно восставала против подобного толкования. Чарли никогда не верил в духов и теперь просто не знал, как ему быть. Одно дело мечтать о встрече с духом Сары Фергюссон поздней ночью, при свете обманщицы-луны, да еще после индейки, яблочного пирога и нескольких бокалов вина. Белым днем все это, однако, представлялось несколько иначе. Чарли даже не был уверен, сможет ли он когда-нибудь рассказать обо всем даже Глэдис. Скорее всего нет, во всяком случае — в ближайшее время. Так решил Чарли, когда во второй раз за сегодняшнее утро выходил из дома, собираясь навестить свою гостеприимную хозяйку.

Идя лесом к оставленной на дороге машине, он продолжал оглядываться по сторонам, ища чужие следы, но, кроме отпечатков собственных ног да путаных заячьих стежек, он так и не увидел ничего подозрительного. На дороге возле его машины тоже не было ни лыжни, ни следов колес, и Чарли лишний раз убедился, что никто из окрестных сорванцов не предпринимал вчера никаких попыток смутить его душу.

Да и кому он мог понадобиться? Вряд ли он был единственным развлечением в городе. Правда, Шелбурн-Фоллс можно было назвать городом только с очень большой натяжкой, но Чарли был уверен, что у местных шутников хватало занятий и без него.

Ожидая, пока прогреется мотор, Чарли нащупал в кармане крошечную коробочку, проверяя, не выпала ли она по дороге. В коробочке лежали жемчужные сережки, которые он купил для Глэдис в Дирфилде. Ему хотелось сделать ей подарок, и Рождество было для этого самым подходящим поводом, однако теперь Чарли неожиданно подумал о том, что, обрадовавшись сережкам, Глэдис, возможно, не станет расспрашивать его о том, как прошла праздничная ночь. Этих расспросов он не то чтобы боялся — просто ему не хотелось обманывать ее. Но совсем избежать этой скользкой темы ему не удалось.

Когда он добрался до ее домика в Шелбурн-Фоллс, Глэдис уже поджидала его на пороге. По-видимому, она только что вернулась из церкви. Вчера она приглашала его пойти с ней, но Чарли отшутился, сказав, что такой грешник, как он, наверняка распугает всех ангелов на десять миль вокруг.

— Я в этом сомневаюсь, — сказала ему тогда Глэдис, крепко обнимая Чарли на прощание. — Господь Бог должен был уже давно привыкнуть к грешникам. К тому же, если бы все мы были праведниками, это было бы невыносимо скучно.

— Как дела, Чарли? — спросила она его теперь, и Чарли, широко улыбаясь, преподнес ей свой подарок. Глэдис осторожно развязала ленточку, которой была перевязана завернутая в бумагу бархатная коробочка, потом аккуратно разгладила саму бумагу и отложила ее в сторону. Чарли всегда удивлялся, зачем люди так делают, вряд ли кому-то может понадобиться использованная упаковочная бумага. Его бабка, во всяком случае, всегда поступала именно так, и Чарли доподлинно знал, что никогда больше она этой бумагой не воспользовалась.

Между тем Глэдис уже открывала бархатную коробочку. Она действовала медленно, даже как будто с некоторой опаской, словно боясь, как бы оттуда не выскочила живая мышь, но вот крышечка поднялась, и Глэдис негромко ахнула, увидев на зеленой атласной подушечке пару жемчужных серег.

Они понравились ей с первого взгляда. Чарли понял это по глазам Глэдис, когда, не скрывая слез, она сердечно поблагодарила его. Она сказала, что когда-то Роланд подарил ей очень похожие серьги, но пять лет назад она их потеряла. Она очень расстроилась тогда и никак не могла себе простить, что отнеслась к его подарку так небрежно, — и вдруг Чарли дарит ей почти такие же серьги!

— Это настоящее чудо! — добавила Глэдис, целуя Чарли в щеку прямо на крыльце. — Какой же ты замечательный! Я… Мне кажется, я не заслуживаю того, чтобы ты был так ко мне внимателен. Ты — мой самый лучший рождественский подарок!

О том, как одиноко ей будет на следующий год, когда Чарли не будет рядом, Глэдис предпочитала не думать. Она знала, что не может держать своего гостя возле себя вечно, и ей оставалось только одно: радоваться тому, что он с нею сейчас — в этот самый час и в эту самую минуту. Глэдис была очень благодарна ему — не только за подарок и внимание, а скорее за то, что он просто есть на свете и что он не проехал мимо ее дома, торопясь в свой далекий Вермонт. Его появление было чудесным и неожиданным — словно Бог наконец-то внял ее горячим молитвам.

— Я буду носить их каждый день, обещаю! — сказала она.

Чарли смущенно кивнул. Серьги вряд ли были такими уж замечательными, однако он был очень доволен, что они понравились Глэдис. А она тоже приготовила для него сюрприз.

Пригласив Чарли в дом, она вручила ему томик стихов, который когда-то принадлежал ее мужу, и теплый шарф, специально купленный ею для Чарли в Дирфилде. Глэдис уже давно заметила, что у Чарли нет ни шарфа, ни перчаток, и он был тронут ее вниманием. Особенно он был рад томику стихов. На первой странице книги сохранилась дарственная надпись, адресованная Роланду и датированная Рождеством 1957 года, и Чарли мимолетно подумал о том, как давно это было. Впрочем, не так уж давно, особенно по сравнению с восемнадцатым веком, когда жили Сараи Франсуа…

Чарли неожиданно захотелось рассказать Глэдис о том, кого он видел у себя в спальне вчера поздно вечером, но он не решался, боясь напугать ее этим рассказом. Все решилось само собой, когда за чаем Глэдис оглядела его и, похоже, почувствовала что-то необычное.

— Все в порядке? — строго спросила она. — С тобой, с домом, я имею в виду… Ты ничего не хочешь мне рассказать?

У нее был такой вид, как будто Глэдис с самого Начала знала, что он должен увидеть Сару, и Чарли совсем смутился. Ее глаза смотрели, казалось, прямо ему в душу, и Чарли собрался, стараясь выглядеть как можно спокойнее. Но это ему явно не удалось: руки его дрожали, и, когда Чарли ставил на стол стакан в подстаканнике, стекло противно звякнуло.

• Предыдущая
• 33/64
• Следующая