Поцелуй - Стил Даниэла - Страница 13
- Предыдущая
- 13/93
- Следующая
Глава 3
Когда на следующее утро Билл зашел за Изабель, она уже ждала его, одетая на сей раз в темно-синий льняной костюм. Его дополняли темно-синяя сумочка и такого же цвета туфли из крокодиловой кожи. На шею Изабель повязала ярко-зеленый шарф, довершали ансамбль серьги, в которых соседствовали оба цвета – сапфиры и изумруды. Билл счел ее как никогда молодой и красивой и, как всегда, очень элегантной.
– Вы сегодня замечательно выглядите, – заметил он, когда они начали спускаться по лестнице. – Как спалось?
– Спала как убитая, – улыбнулась она. – А вы?
– Я, пожалуй, чересчур много выпил. Даже не знаю, как назвать – заснул я или отключился, но все равно сегодня чувствую себя прекрасно. – Вчера ночью он вовсе не казался ей пьяным. Очевидно, это просто шутка, тем более что сейчас он, кажется, в хорошем расположении духа. Когда они вошли в столовую, оказалось, что Билл предварительно заказал не только столик, но и очень плотный завтрак.
– Я не смогу все это съесть, – пожаловалась Изабель. – Яйца, сосиски, бекон, вафли, овсянка и фрукты, апельсиновый сок и кофе – да этого хватит на целую армию!
– Я не знал, что вы обычно едите на завтрак, – смущенно усмехнулся Билл, – и заказал сразу все, что было. А что следовало заказать? – с любопытством осведомился он, желая узнать ее жизнь до мельчайших подробностей.
– Обычно я завтракаю кофе с тостами, но так даже интереснее, – ответила она, кладя на свою тарелку вафли, яйца и бекон и добавляя еще немного клубники.
К своему удивлению, Изабель съела большую часть того, что заказал Билл, а он прикончил большую часть оставшегося. Уходили они из гостиницы в прекрасном настроении, подшучивая друг над другом насчет того, кто сколько съел и каким толстым теперь станет.
– Хорошо, что я вижусь с вами только несколько раз в году, – сказала она, садясь в поджидавший их лимузин. – Иначе бы я сильно располнела, – пояснила Изабель. Билл бросил на нее странный взгляд и подумал, как было бы хорошо, если бы они каждый день завтракали вместе. Ее общество ему приятно, с ней всегда легко. Билл очень редко заставал ее в плохом настроении, даже если звонил несколько раз в неделю. В отличие от Синди, повторявшей, что до полудня она не желает ни с кем общаться, Изабель по дороге в Тейт была мила и разговорчива.
Она рассказывала о тех полотнах, которые они собирались посмотреть, – об их истории, происхождении, о технике исполнения и наиболее значительных деталях. Домашнее задание Изабель выполнила на совесть, и сейчас ее переполнял восторг от того, что она увидит выставку вместе с Биллом. Когда они начали осмотр, Изабель полностью сосредоточилась на картинах, внимательно изучая малейшие детали и тут же делясь с Биллом своими наблюдениями и открытиями. Когда в полдень они наконец покинули музей, ему казалось, что он прослушал обширный курс лекций по искусствоведению.
– Сколько же вы знаете! Но почему вы никак не используете эти знания, Изабель? Жалко ведь, что они пропадают впустую.
– Я не могу оставить Тедди, – печально произнесла она.
– А разве нельзя заниматься реставрацией на дому? Вы могли бы устроить себе мастерскую – дом для этого достаточно велик.
– Боюсь, Гордон будет против, – тихо сказала Изабель, и в голосе ее явственно звучало сожаление. – Ему всегда не нравилось то, чем я занимаюсь. Когда я работала в Лувре, он считал, что я веду богемный образ жизни. Вряд ли стоит напрашиваться на новую неприятность. – Она уже давно смирилась и с противодействием Гордона, и с болезнью сына.
– Мне кажется, вам это просто необходимо, – настаивал Билл. Он восхищался ее знаниями и тем, как она тактично этими знаниями с ним делилась. Она не заносилась, не заставляла его чувствовать себя невеждой, хотя, разумеется, он знал гораздо меньше. Во всем, что говорила и делала Изабель, чувствовалась удивительная скромность. – А вы сами не пишете картины? – с интересом спросил он.
– Писала. У меня не слишком получалось, но мне это доставляло удовольствие.
– Если бы у вас была мастерская, вы бы и этим смогли заниматься. Мне кажется, работа была бы для вас замечательной отдушиной. – Изабель улыбнулась, но тут же представила, как взбесился бы Гордон, который почему-то считал, что занятия искусством для нее излишни. По-видимому, они не вписывались в созданный им образ идеальной жены. Он же хотел от Изабель только одного – чтобы она занималась домом и детьми. Ее интересы и пристрастия не имели для него никакого значения. Теперь Изабель была его собственностью и должна была соответствовать его вкусам и представлениям.
– Я думаю, Гордон воспримет как оскорбление, если я снова займусь живописью или реставрацией – Еще до рождения Софи он совершенно ясно дал мне понять, что это неподходящее занятие для замужней женщины.
– А что является подходящим занятием для замужней женщины? – с раздражением спросил Билл, который чувствовал, что ненавидит этого человека и все его принципы. Форрестье – властолюбивый сноб, абсолютно не уважающий собственную жену. Его совершенно не волнуют мысли и чувства Изабель. Она для него просто вещь, которую он приобрел, чтобы упрочить свое общественное положение, а теперь она сыграла свою роль и больше не представляет для него интереса. Билл считал это чрезвычайно несправедливым. Изабель, несомненно, заслуживает большего.
– Гордон хочет, чтобы я занималась домом и заботилась о детях, – не более того. И не напоминала о себе, пока не понадоблюсь, что теперь случается не часто. Мне кажется, он бы не возражал, если бы я занялась благотворительностью – конечно, в составе какого-нибудь выбранного им самим комитета, с людьми, которых он посчитал бы для себя полезными. Гордон не делает ничего, что не приносило бы ему пользы, все остальное он считает пустой тратой времени.
– Что за унылая жизнь! – сухо заметил Билл.
– Тем не менее, он добился немалых успехов. Он, вероятно, самый влиятельный банкир в Европе и уж точно во Франции, да и в Штатах у него весьма солидная репутация. На Уолл-стрит все его знают.
– Ну а дальше-то что? Нельзя же жить одной карьерой. Что ты тогда будешь за человек? В последние годы я часто себя об этом спрашивал. Я раньше тоже считал, что важны только деловые связи. Но что они дают, если у тебя нет семейной жизни, если жену не заботит, жив ты или мертв, если твои дети не могут вспомнить, когда в последний раз с тобой ужинали? Я не хочу остаться в памяти людей только деловым человеком.
- Предыдущая
- 13/93
- Следующая
