Восемь бусин на тонкой ниточке - Михалкова Елена Ивановна - Страница 44
- Предыдущая
- 44/67
- Следующая
– Это еще ни о чем не говорит, – возразила Маша, но без особой убежденности в голосе. Она и сама чувствовала, что за флегматичностью Лены Коровкиной скрывается целеустремленный и довольно жесткий человек.
– Говорит, и еще как. А Генка в молодости был редким бабником.
– Гена? – не поверила Маша. – Коровкин?
– Да, Гена Коровкин. Он вызывает в женщинах материнские чувства. Так что нельзя исключать, что именно он был любовником Даши.
– В общем, пока мы топчемся на месте, – подытожила Маша, не замечая, что говорит «мы», хотя десять минут назад была готова растерзать Олейникова за преступное равнодушие.
– А по-моему, для двух дней расследования результат вполне приемлемый, – заметил Матвей. – Тетушка спровоцировала убийцу. Он боится, он торопится, а кто боится и торопится, тот совершает ошибки. Поверь мне, он оступится.
– Главное, чтобы до этого он никого не убил по ошибке, – пробормотала Маша.
Ни она, ни Матвей в эту секунду не догадывались, насколько пророческими окажутся ее слова.
Выйдя из библиотеки, Маша наткнулась на Иннокентия. Его хитрый и в то же время смущенный вид навел ее на мысль, что он пытался подслушивать. Анциферов согнулся в поясе, как официант, и, наклонившись к Машиному уху, доверительно шепнул:
– Не советую вам связываться с этим мизераблем. Беден, как церковная мышь, и к тому же авантюрист.
Маше было неприятно расспрашивать Анциферова, но она не удержалась:
– Почему авантюрист?
– А вы знаете, чем он занимается? Придумывает товары для путешественников. До сих пор! Вот уже десять лет! Какие-то нелепые глиняные кружки, ножи… Хочет делать бизнес, но выходит одна авантюра. Кажется, он весь в долгах…
Маша усомнилась в том, что Иннокентию известна правда о деятельности Олейникова. Меньше всего образ Матвея вязался у нее с глиняными кружками. Вот с ножами – еще куда ни шло…
– Такой молодой красивой женщине, как вы, ни в коем случае нельзя иметь с ним дело, – продолжал нашептывать Анциферов, плотоядно поглядывая на Машину шейку.
– Когда мне понадобятся советы, с кем иметь дело, я в первую очередь обращусь к вам, Иннокентий, – пообещала Маша.
Анциферов был глуп, но не настолько, чтобы не распознать издевку. Он пожал плечами:
– Я вас предупредил. А вот и Нюта!
Маша обернулась. Девушка шла к ним, переваливаясь с ноги на ногу.
– Мне стало стыдно, – виновато сказала она, обращаясь к Успенской. – Я вернулась к Еве и сказала, что мы пошутили. Она такая бледненькая… Все-таки я уверена, что ей стоит поехать в больницу.
– Дорогая моя, зачем?! – запротестовал Иннокентий. – Наши больницы – это гнездо стяжательства и невежества. Природа – лучший целитель!
– Но ведь когда в прошлом году у тебя заболел зуб, ты не полагался на природу, а пошел к стоматологу, – рассудительно возразила Нюта.
Маша взглянула на нее с восхищением. Определенно, она недооценивала эту девушку!
Но Анциферов не смутился.
– Это совсем другое! Хотя я должен отметить, что твоя помощь пришлась Еве очень кстати. Умница моя!
Иннокентий покровительственно погладил Нюту по белому плечику, и та прильнула к нему, светясь от удовольствия.
А Маша, глядя на них, в очередной раз задалась вопросом: как, как могла эта юная нежная девочка влюбиться и выйти замуж за такого отвратительного, самодовольного, напыщенного болвана?!
...........................................................
Нина, старшая сестра Нюты, как-то раз сгоряча обозвала ее тупицей.
– Баран ты глупый! – кричала темпераментная Нина, отбросив в сторону игральные карты. – Ты же ничего не поняла в правилах! Я тебя уже пять раз обжулила. Так почему ты ни о чем меня не спрашиваешь и не возмущаешься? Тебе десять лет, а ты такая же тупица, как в пять!
Справедливости ради стоит заметить, что Нюта Игнатова тупицей вовсе не была. Просто она не любила и не умела задавать вопросы.
Нюта была из той редкой породы детей, которые без всяких сомнений принимают любой установленный порядок и живут по нему, не сгорая от любопытства. «Почему река течет? Почему небо голубое? Почему у кошки нос мокрый, а усы колючие? Почему у папы растет борода, и у бабушки растет, а у мамы нет?» На все это у Нюты был один ответ: потому что так надо. Кому надо? Зачем надо? Этим она никогда не интересовалась.
Ее мир был полон авторитетов, которые лучше нее знали, что делать. Как-то раз мать пришла с работы взбешенная и приказала Нюте, мешавшейся под ногами, идти в угол. Девочка пошла, не спрашивая, за что ее наказали: раз наказали – значит, есть за что. Она спокойно отстояла в углу за шкафом двадцать минут, ковыряя пальцем отходящие обои, и в конце концов оторвала полоску. А оторвав, окончательно убедилась в глубоком смысле наказания: оно пришло раньше проступка, только и всего.
Точно так же слушалась она и сестру. Нина была всего на два года старше, но авторитет ее в глазах Нюты был непререкаем. Если бы Нина сказала Нюте, что та должна выпрыгнуть из окна, Нюта залезла бы на подоконник и спрыгнула. Но, к счастью для девочки, неуемная энергия Нины находила выход в другом: в удовлетворении любопытства.
Нина, полнейшая противоположность сестре, была из тех, кого называют почемучками. Ее интересовало абсолютно все. Вспыльчивая, увлекающаяся, она постоянно терзала взрослых вопросами. Почему гора растет вверх, а не вниз? Почему когда поешь, голос изо рта выходит, а не из ушей? Почему у человека хвост отвалился? С хвостом было бы удобнее… Почему Нютка такая тихая?
Тихая Нютка смотрела на Нину с обожанием. Ее сестра знала все на свете и готова была щедро делиться знаниями даже тогда, когда ее ни о чем не спрашивали. Как многие старшие сестры, Нина была деспотичной девочкой, но Нюту это полностью устраивало: рядом всегда находился человек, который говорил ей, что нужно делать.
– Не ходи с этим мальчиком гулять, он толстый и потный!
– Не надевай это платье, оно тебе не идет!
– Не лыбься, у тебя зуб кривой!
Став взрослее, Нюта научилась тихо саботировать приказания сестры, если они шли вразрез с ее желаниями. Та, увлеченная своими интересами, даже не замечала этого.
Любопытство снедало Нину, и каждый новый ответ приносил новые вопросы. В девятнадцать лет она всерьез заинтересовалась философией.
Поиски истины для Нины закончились масштабным вопросом о смысле жизни, для ответа на который она собралась и улетела в Индию. Там Нина присоединилась к группе таких же озадаченных философов и на несколько лет обрела относительное спокойствие: коллективные поиски смысла жизни заменили ей сам смысл.
Время от времени Нина писала, каждый раз из разных мест, призывая Нюту отринуть колебания и присоединиться к ней, чтобы вместе они сидели на берегу океана и постигали непостижимое. На что Нюта каждый раз вежливо отвечала, что колебания она давно отринула, и теперь у нее не осталось ни малейших сомнений в том, что на берег океана ей не надо.
Но поначалу, оставшись без сестры, Нюта растерялась. В это время она заканчивала медицинское училище, куда поступила по совету Нины, и новых авторитетов в обозримой близости не наблюдалось.
После отъезда сестры Нюта все чаще стала спорить с родителями. Первая ссора случилась по пустяковому, казалось, поводу: мать рассказала о коллеге, которую поймали на мелком воровстве у своих.
– Что скажешь? – спросила мать.
Нюта неопределенно пожала плечами. Она не знала, что ответить. Прежде Нина обязательно высказала бы свое мнение, а ей оставалось бы лишь присоединиться к нему. Но Нины не было.
– Что ты молчишь? – обернулась мать. – Скажи, что бы ты сделала с воровкой?
– Не знаю… – пробормотала Нюта. – Отпустила бы, наверное…
– Как – отпустила? – ахнула мать. – Она же у нас вещи и деньги украла!
– Но ведь только мелочь…
– Какая разница? То есть разница, конечно, есть, но воровство все равно остается воровством! Ты не согласна?
- Предыдущая
- 44/67
- Следующая
