Неожиданный роман (Мой нежный ангел) - Стил Даниэла - Страница 8
- Предыдущая
- 8/65
- Следующая
Он был красным, как пожарная машина, блестящим, как серебро, прекрасным, как мечта… Лиз, следившая за выражением лица Джеми, даже почувствовала, как слезы навернулись ей на глаза. На этом лице можно было прочесть все — и счастье, и радость, и волшебство Рождества. На мгновение мальчуган замер, держась рукой за косяк двери, потом вдруг ринулся вперед, а остальные наблюдали за ним с удовольствием едва ли не большим, чем испытывал сам Джеми.
Разумеется, он тут же попытался сесть на свой новенький велосипед. Лиз придержала для него машину, а Питер, взяв велосипед за руль, дважды провел его вокруг гостиной, стараясь не наезжать на другие подарки.
Джеми был в таком восторге, что его речь стала совсем бессвязной, однако каждому было понятно, что он просто на седьмом небе от счастья.
— Я получил его! Получил!.. Санта-Клаус подарил мне велосипедик! — восклицал немного успокоившийся Джеми. Питер поставил на проигрыватель компакт с записями рождественских гимнов, и дом в одночасье наполнился пьянящей, как шампанское, атмосферой праздника. Девочки и Питер, которому в конце концов удалось уговорить Джеми ненадолго слезть с велосипеда, уселись за стол открывать свои подарки, и снова восторгу и радости не было предела. Все вскрикивали, и ахали, и восхищались, и говорили друг другу слова благодарности. Кроме собрания сочинений Чосера, Джек получил на Рождество отличный кашемировый свитер, который Лиз купила в универмаге «Нейман Маркус». В свертке, помеченном ее именем, Лиз обнаружила изящный золотой браслет, который изумительно смотрелся на ее руке.
Они разбирали подарки почти полчаса. Потом Джеми с помощью старшего брата снова взгромоздился на свой велосипед, а Лиз отправилась на кухню, чтобы приготовить всем завтрак. Она собиралась испечь вафли, сварить сосиски и пожарить яичницу с беконом, что тоже было своего рода рождественской традицией. Пока она пекла вафли, тихонько мурлыча себе под нос рождественскую песенку про колокольчики, в кухню забрел Джек, чтобы составить ей компанию, и Лиз воспользовалась случаем, чтобы еще раз поблагодарить его за браслет.
— Я люблю тебя, Лиз, — сказал он, с нежностью глядя на нее. — Скажи, ты когда-нибудь задумывалась о том, какие мы все счастливые? — И он покосился на открытую дверь, из-за которой доносились радостные вопли детей.
Лиз кивнула.
— По совести сказать, я думаю об этом не реже тысячи раз в день, а может быть, и чаще. — С этими словами она повернулась к Джеку и обняла его, а он поцеловал ее в лоб.
— Спасибо тебе за все, что ты для меня делаешь, — сказал он негромко. — Не знаю, что такого я совершил и чем заслужил это счастье, но я ужасно рад, что мы с тобой нашли друг друга.
— И я тоже рада, — ответила Лиз и, выпустив Джека, бросилась к плите, чтобы снять с огня сосиски и перевернуть на сковородке шкворчащий бекон. Пока она разбивала на сковороду яйца, Джек помолол и сварил кофе, и вскоре вся семья снова собралась за столом.
Дети смеялись, шутили и хвастались друг перед другом подарками, а Джеми притащил в кухню велосипед и положил на пол рядом со своим стулом. Он как будто боялся расстаться с ним хотя бы на минуту; впечатление было такое, что, если бы ему позволили, он бы и завтракал, не слезая с седла.
— Ну-с, у кого какие планы на сегодня? — спросил Джек, наливая себе вторую чашку кофе.
— Мне уже скоро надо приниматься за индейку, — ответила Лиз, бросив взгляд на часы. По ее просьбе Кэрол купила двадцатифунтового каплуна, и возни с ним предстояло много. Впрочем, начинку для рождественской индейки всегда готовил Джек. Девочки сказали, что хотели бы примерить новые наряды и позвонить подругам. Питер снова собирался к Джессике, и Джеми взял с него слово, что он вернется пораньше и поучит его кататься.
— А мне нужно ненадолго съездить в контору, — неожиданно заявил Джек.
— В Рождество?! — удивленно приподняла брови Лиз.
— Я ненадолго, — промолвил он извиняющимся тоном. — Оказывается, я забыл взять одно дело, над которым хотел поразмыслить на досуге.
— Почему бы тебе не съездить в офис завтра? Сегодня же Рождество, и тебе все равно будет не до работы, — с улыбкой сказала Лиз. Похоже, Джек на глазах превращался в трудоголика, но, по большому счету, она не имела ничего против. Лиз знала: что сколько бы папок с делами он ни приносил с работы домой, семья всегда была и будет для него на первом месте.
— Мне хочется, чтобы эти документы были у меня под рукой, так спокойней, — объяснил Джек. — Тогда я смогу заняться ими хоть завтра, хоть послезавтра.
— Тут кто-то учил меня оставлять работу на работе.
Это, случайно, был не ты?.. — пошутила Лиз. — Двойные стандарты, мистер Сазерленд!
— Да я уеду-то всего на десять минут. А когда вернусь — сразу займусь начинкой, клянусь! — воскликнул Джек, прикладывая руку к сердцу.
Таким образом, вопрос был решен. Когда дети позавтракали и ушли к себе, Джек помог Лиз убрать посуду.
Затем она занялась индейкой, а Джек отправился в спальню, чтобы привести себя в порядок.
Спустя полчаса он снова спустился в кухню. Джек побрился и надел свободные полотняные брюки цвета хаки и темно-красный шерстяной свитер. От Джека крепко и свежо пахло лосьоном после бритья, и Лиз шутливо поинтересовалась, уж не на свидание ли он собрался.
— Да, на свидание, и эту мисс зовут Работа, — серьезно ответил Джек. — Это единственная женщина, с которой я согласен иметь дело, кроме тебя. Кстати, тебе не нужно ничего купить? Я мог бы по дороге заехать в супермаркет…
— Мне нужен только Джек Сазерленд, но, насколько я знаю, эту модель давно не выпускают. — Лиз звонко чмокнула его в щеку. — Возвращайся скорее, не то я буду скучать. А мисс Работа подождет — выходные для того и существуют, чтобы отдыхать. Вам ясно, мистер адвокат?
Она все еще была в домашнем халатике; прямые рыжие волосы — все еще чуть-чуть влажные после душа — свободно свисали на плечи, а изумрудно-зеленые глаза лучились любовью и нежностью. Джеку она казалась почти такой же, как и тогда, когда они только познакомились, и он не замечал — просто не желал замечать — никаких признаков того, что с того дня прошло уже без малого двадцать лет.
— Я люблю тебя, Лиз, — нежно сказал он и, поцеловав ее в губы, повернулся и пошел к выходу.
Всю дорогу до конторы он думал о Лиз. Оставив машину на обычном месте на стоянке напротив офисного здания, Джек открыл парадное своим ключом и, поднявшись на нужный этаж, отключил сигнализацию.
Потом он вошел в контору, достал из сейфа нужную папку и уже собирался снова включить охранную систему, когда в коридоре послышались шаги. Джек знал, что по случаю праздника в здании никого нет и быть не должно. Неужели это Лиз последовала за ним? Глупости! В этом предположении не было никакого смысла.
Джек выглянул в коридор, чтобы посмотреть — кому это еще вздумалось прийти на работу в первый день Рождества.
В коридоре никого не было, однако ощущение чьего-то присутствия не оставляло Джека. Сердце его на мгновение сжалось, словно от предчувствия близкой опасности, но он отогнал от себя эту мысль.
— Эй, кто там? Алло?.. — позвал он. Никто ему не ответил, но со стороны лифтовой площадки был слышен какой-то шорох, и вдруг раздался негромкий металлический щелчок. На всякий случай Джек отступил обратно в офис, раздумывая, не позвонить ли ему в полицию.
Он уже шел к телефону, когда от дверей снова донесся какой-то звук. Повернувшись в ту сторону, Джек оказался лицом к лицу с Филиппом Паркером, мужем Аманды.
Филипп выглядел словно с похмелья: бледное лицо перекошено, волосы всклокочены, лицо и рукава светлого плаща испачканы в грязи. Поначалу Джек так и подумал, что Паркер изрядно выпил, но, опустив взгляд, он увидел в руках Филиппа пистолет.
И этот пистолет был направлен прямо ему в живот.
Странное спокойствие овладело Джеком, когда он заговорил.
— Убери-ка эту штуку. Фил, — произнес он самым будничным тоном. — Опусти оружие, слышишь?
- Предыдущая
- 8/65
- Следующая
