Неожиданный роман (Мой нежный ангел) - Стил Даниэла - Страница 24
- Предыдущая
- 24/65
- Следующая
— Я хотел бы выступать в прыжках в длину, в спринте на сто ярдов и беге в мешках, — с гордостью заявил Джеми. — Еще можно было бы попробовать подбрасывать яйцо, но мама говорит, что я для этого уже слишком большой.
— Что ж, неплохая программа. Готов спорить, ты снова завоюешь призовое место, — одобрил Питер, и Лиз взглянула на сыновей с теплой улыбкой. Они оба были славными мальчиками, и она была рада, что они остались с ней дома. Их общество отвлекало ее от мрачных мыслей, и хотя каждый из них время от времени напоминал ей Джека если не внешним видом, то жестом или интонацией, это странным образом не причиняло ей боли.
— Мама думает, что в этот раз я сумею выиграть главный приз — золотую медаль и двести долларов, — сказал Джеми, но в его голосе звучало сомнение. Он все еще не верил, что Лиз сможет стать для него умелым тренером. Джеми слишком привык тренироваться с отцом, и радикальная перемена в этой области его беспокоила.
— Не сомневаюсь: Ты выиграешь «золото», если только постараешься как следует, — заявил Питер, как бы между прочим накладывая себе в тарелку еще одну порцию мороженого.
— Я мог бы завоевать и последнее место — все равно мне дадут грамоту и значок участника, — ровным голосом произнес Джеми, похищая из тарелки брата особенно аппетитный кусочек.
— Спасибо за доверие, сынок, — пошутила Лиз. — Я всегда знала: ты считаешь меня самым лучшим тренером в мире.
Она принялась составлять тарелки в посудомоечную машину. Когда Джеми доел мороженое (Питер поделился с ним своей порцией), Лиз велела ему идти готовиться спать — завтра Джеми предстояло впервые ехать в дневной детский лагерь.
На следующий день, когда по пути на работу Лиз отвозила Джеми в лагерь, она поцеловала его и сказала:
— Я люблю тебя, малыш. Не скучай — думаю, ты прекрасно проведешь время. Я вернусь домой в шесть, и мы сразу же начнем готовиться к олимпиаде, договорились?
Он кивнул и, выбираясь из машины, послал матери воздушный поцелуй, как его научили сестры. Лиз помахала в ответ рукой и не спеша поехала в контору.
Этот день в округе Марин выдался теплым и солнечным, но дальний конец моста через залив скрывался в тумане. Лиз подумала, что в Сан-Франциско, должно быть, довольно прохладно. И все же это был чудесный день, и когда она неожиданно подумала о Джеке, ее как будто что-то кольнуло прямо в сердце. Время от времени Лиз еще испытывала подобные приступы боли, особенно когда видела что-то, что они оба любили. Но к тому моменту, когда она добралась до офиса, яркие солнечные лучи сумели рассеять мглу в ее сердце, и Лиз чувствовала себя почти нормально. Но только почти, ибо что бы она ни делала, чем бы ни занималась, она все равно тосковала.
— Есть что-нибудь важное? — спросила она у Джин, входя в кабинет, где на столе была разложена сегодняшняя корреспонденция. Два письма от клиентов, с которыми она встречалась на прошлой неделе; два послания от коллег-адвокатов, которые просили позвонить, чтобы посоветоваться по поводу того или иного дела, а еще две открытки от неизвестных адресатов.
Последним Лиз взяла в руки листок бумаги, на котором было написано: «Звонила ваша мать. Просила связаться с ней, срочно».
Тихонько вздохнув, Лиз села к телефону. Сначала она поговорила с теми, кто просил ее позвонить по делу, и только потом набрала номер матери.
— Как там девочки? — спросила Хелен, взяв трубку. — Они не капризничали насчет лагеря?
— Нет, нисколько, — заверила ее Лиз. — Я вчера отвезла их в Монтеррей, и, по-моему, они были просто счастливы — ведь там оказалось столько их друзей!
Питер работает, у него тоже все нормально. Ну а Джеми остался со мной. Днем он ходит в летний лагерь при школе, а по вечерам возвращается домой.
— А ты сама, Лиз? Как насчет тебя?..
— Что — насчет меня?
— Все то же, Лиз!.. Ты решила, что ты будешь делать со своей жизнью? Не кажется ли тебе, что пора что-то изменить в твоем су-щест-во-ва-ни-и? — Последнее слово она произнесла подчеркнуто по слогам.
— Я пока ничего не собираюсь менять в своей жизни, мама. Я работаю, воспитываю детей, занимаюсь домашними делами… — Интересно, задумалась Лиз, чего ждет от нее мать? Чтобы она записалась в отряд астронавтов?
— Вот я и говорю: это не жизнь, а существование.
Тыква на грядке живет более насыщенно, чем ты!
— Мама, ради бога, мне вполне хватает того, что у меня есть.
— Этого мало, — безапелляционно заявила Хелен. — Особенно для женщины в твоем возрасте. Тебе сорок один год, ты молода, но не настолько, чтобы позволить себе тратить время впустую. Ты должна встречаться с мужчинами!
О боже, только этого и не хватало! Если Лиз о чем-то и думала, так это о том, чтобы провести интрижку.
Она не собиралась об этом думать! В глубине души Лиз все еще ощущала себя женой Джека; именно поэтому она по-прежнему носила обручальное кольцо.
— Господи, мама, о чем ты говоришь?! Ведь прошло только шесть месяцев с тех пор, как… Кроме того, я слишком занята, чтобы заниматься подобной ерундой.
Но дело было, конечно, не в том и не в другом. Просто когда-то Лиз поклялась себе, что не изменит Джеку с другим мужчиной, и намеревалась придерживаться этой клятвы даже теперь. Особенно теперь.
— За те же шесть месяцев некоторые женщины успевают не только выйти замуж, но и развестись. Полгода, детка, это очень, очень много!
— Девятнадцать лет — тоже приличный срок, мама.
Но ты почему-то так и не вышла замуж. Или, может быть, ты с кем-нибудь встречаешься?
— Я для этого слишком стара, — отрезала Хелен, хотя обе знали, что она не только не считала себя старухой, но и на самом деле не была ею. — А вот ты — нет.
И ты прекрасно знаешь, что еще можешь изменить свою жизнь так, чтобы и тебе, и всем было хорошо!..
Да, подумала Лиз. Продать дом. Бросить работу.
Найти себе мужа и так далее, и тому подобное… Ее мать обожала раздавать советы — очень хорошие, по ее собственному мнению, советы. От кого только Лиз не слышала таких советов. Умом она понимала, что, возможно, эти люди не так уж не правы, но прислушиваться к тому, что они говорили, она не собиралась.
— Кстати, когда у тебя отпуск? — спросила мать.
— Наверное, в августе. Я собиралась отвезти детей на озеро Тахо.
— Прекрасная мысль. Поездка, безусловно, пойдет тебе на пользу. Это именно то, что тебе нужно.
— Спасибо, мама. А теперь извини — мне нужно работать. — Она действительно хотела побыстрее положить трубку, пока Хелен не заговорила о чем-нибудь еще. Тем для разговоров у нее всегда было предостаточно, и все они были достаточно щекотливыми.
— Да, вот еще что, ты уже убрала вещи Джека? — Хелен как будто не слышала ее. Впрочем, она всегда пропускала мимо ушей то, чего не хотела слышать.
— Нет, — ответила Лиз и вздохнула. — Мне вполне хватает места, так что они мне не мешают.
— Мешают, дорогая. Они мешают тебе прийти в себя! — перебила Хелен. — И ты сама отлично это знаешь!
— Ловко у тебя выходит, мама. Мне, значит, мешают, а тебе нет. Разве папины костюмы не висят в твоем стенном шкафу до сих пор?
— Это совсем другое. Мне просто некуда их убрать.
— Убрать? Для кого? Зачем их вообще хранить? — Обе знали, что здесь был тот же самый случай, но Хелен ни за что бы в этом не призналась.
— Я не готова убрать их, мама, — сказала Лиз. «И, возможно, никогда не буду готова», — добавила она мысленно. Лиз страшно было подумать, что когда-то наступит такой момент, когда она захочет выбросить из своего дома вещи Джека. Она не могла этого сделать, как не могла сказать ему «прощай».
— Пока ты этого не сделаешь, тебе не станет лучше! — предупредила мать.
— Мне уже лучше, — сердито возразила Лиз. — Намного лучше. И вообще — я сама решу, как мне поступить с его вещами.
— И когда это будет?
— Я сама пойму — когда.
— Ты просто не хочешь разговаривать об этом, вот и все, — заявила Хелен. — Но в глубине души ты понимаешь, что я права.
- Предыдущая
- 24/65
- Следующая
