Калейдоскоп - Стил Даниэла - Страница 32
- Предыдущая
- 32/100
- Следующая
После этого «хорошего урока» Хилари с трудом выползла из своей комнаты; нагая, под проливным дождем она доплелась до крыльца соседей, где и потеряла сознание.
Только утром ее обнаружила миссис Арчер, вышедшая за газетой.
– О Господи!.. Боже мой! – закричала она и бросилась обратно в дом искать мужа. – Господи!.. Берт, у нашей двери лежит мертвая женщина, совершенно голая!
Мистер Арчер побежал к входной двери. Хилари все еще была без сознания, многочисленные раны кровоточили.
– Господи… Это же соседская девочка, ее тетка не так давно умерла… Ее саму не видно и не слышно… Надо позвонить в полицию.
Но Молли Арчер уже и так набирала номер. Полиция явилась почти мгновенно, так же быстро приехала «Скорая». Хилари отвезли в больницу, через полчаса она пришла в себя и увидела стоявших у ее кровати Арчеров.
Миссис Арчер расплакалась – Хилари была очень похожа на ее дочь. Не вызывало сомнения, что ее избили, изнасиловали и подбросили под их дверь.
Однако проведенное затем обследование показало, что девочка вовсе не была изнасилована, а лишь жестоко избита. Ей в нескольких местах наложили швы, в частности зашили глубокую рану на груди, но самым тяжелым последствием побоев было сотрясение мозга, полученное от удара головой о стену.
Сразу после возвращения сознания у Хилари началась рвота, потом она еще несколько раз впадала в беспамятство, но доктора заверили миссис Арчер, что девочка поправится, и та спустя пару часов уехала домой. Хилари не хотела признаваться, кто ее так изувечил, тем не менее полиция продолжала расследование.
Лишь через несколько дней удалось установить правду, но помогла в этом не Хилари. Джек сам признался, когда к нему в третий раз пришли следователи. Дело было передано в суд, хотя Хилари умоляла прекратить его, боясь, что теперь-то Джек точно убьет ее. Полицейские же предложили совершенно новый вариант:
– Хилари, ты ведь не обязана к нему возвращаться, ты можешь пойти в «дом временного проживания».
– А что это такое?
Глаза у нее расширились от страха, но что могло быть хуже того ада, в котором она жила?
– Ну, это такой дом, где какое-то время или даже подолгу могут жить дети, которым некуда больше деться.
– Что-то вроде сиротского приюта?
Офицер покачал головой:
– Нет. Там по-настоящему семейная обстановка. Ну так как?
– Я согласна.
Чтобы направить туда девочку, сначала надо было, чтобы суд штата Флорида признал ее беспризорной. Это оказалось несложно, поскольку Хилари была сиротой, а тетка и дядя так ее и не удочерили.
В доме Джека она появилась еще всего один раз, чтобы собрать вещи. Ее сопровождала Молли Арчер, Хилари боялась, что дядя расправится с ней за то, что она пожаловалась на него в полицию. Но Джек только злобно смотрел и не решался высказываться в присутствии миссис Арчер.
Хилари упаковала свое скудное имущество в единственный принадлежавший ей чемодан, тщательно спрятав маленький полотняный мешочек за подкладку. Она понимала, что теперь должна беречь его как зеницу ока. Это был ее единственный друг на всем белом свете, способный помочь найти сестер… Десять тысяч долларов… «если бы Джек знал об их существовании, он обязательно убил бы меня», – подумала Хилари.
Джек захлопнул за ней дверь и нарочито громко щелкнул замком. Хилари же спокойно направились к дому миссис Арчер, где ей предстояло дожидаться прибытия инспектора по делам несовершеннолетних. Утром следующего дня инспектор должна была отвезти ее в «дом временного проживания».
Все складывалось само собой, и Хилари решила, что для нее теперь наступила легкая жизнь. Еще несколько лет пройдут быстро, она вернется в Нью-Йорк, найдет Меган и Акси, они снова будут жить вместе, и она будет, как прежде, заботиться о сестрах. Все это станет возможным благодаря «манне небесной», найденной среди нейлонового тряпья Эйлен. Это было единственное доброе дело, которое тетушка сделала для нее, и то сама того не желая. Но теперь это не имело значения. Деньги лежали в чемодане у Хилари, которая должна была сохранить их во что бы то ни стало. Для нее это было целое состояние.
Инспектриса появилась, как и обещала, на следующее утро, заехала с Хилари сначала ненадолго в суд, а потом отвезла ее в один из окраинных районов Джексонвилла.
Дверь довольно облупленного дома им открыла средних лет женщина. В доме было еще пятеро детей в возрасте примерно от десяти до четырнадцати лет, как определила Хилари. Обстановка сразу же напомнила ей дом Эйлен и Джека в Бостоне: тот же затхлый воздух, та же потрепанная мебель. Все исцарапанное, поломанное, обшарпанное. Впрочем, это было неудивительно – ведь тут проживало полдюжины сорванцов.
Женщину звали Луиза, она проводила Хилари в комнату, где ей предстояло жить еще с Тремя девочками. Там стояли четыре узкие армейские койки, на одной из которых сидела негритянка – худая, высокая, с большими карими глазами. Она с любопытством посмотрела на вновь прибывшую. Инспекторша представила их друг другу:
– Это Хилари, а это Мэйда. Она здесь уже девять месяцев.
Инспектриса улыбнулась и ушла на кухню поговорить с Луизой и другими детьми. Дом был шумным и полным суеты, но каким-то неприветливым. Хилари показалось, будто ее поместили в трудовой лагерь.
– Хилари?.. Че это за имя?
Теперь, после ухода инспектрисы, взгляд Мэйды стал неприязненным, она рассматривала новенькую – от воротничка простенького платья до каблуков дешевых туфель, которые купила еще Эйлен. Хилари одевалась плохо, некрасиво. Кисея и бархат, которые она носила в детстве, теперь были забытой роскошью. Своими серьезными зелеными глазами она глядела на собеседницу и пыталась угадать, каково будет здесь жить.
– Откуда сама-то?
– Из Нью-Йорка… Из Бостона… Здесь я два года. Негритянка кивнула. Она была худа как палка. «Грызет ногти, – заметила про себя Хилари. – Значит, злая и нервная».
– Да? Тогда как ты здесь оказалась? Мамка и папка в тюрьме?
У Мэйды был именно такой случай. Ее мать сидела за проституцию, а отец – за сутенерство.
– Мои родители умерли.
Хилари произнесла это еле слышно. Она по-прежнему стояла у двери.
- Предыдущая
- 32/100
- Следующая
