Грани Игры (СИ) - "Andr" - Страница 28

Вздохнув и закинув щит и глевию за спину, норд осторожно нащупал ногой первый уступ на пути вниз.

— Ты что, с ума сошел? Тебя же или убьют или съедят?

— Энжи, не зуди. Ты же знаешь, что присказка двум смертям не бывать, это не про меня. У меня их было уже даже не десять. Лучше просто повиси рядом, можешь ещё подсказать куда лучше ногу поставить.

— Тём, ты же знаешь, Правила запрещают…

— Хорошо, дальше не надо. Я помню. Тогда не отвлекай меня, я уже принял решение.

— Может ты и прав. До сего момента, многое из того, что ты делал неправильного приносило правильный результат.

Удобная полочка, на которой Тём разместился двумя ногами и мог, при необходимости, ещё и упереться плечом в скалу, отыскалась метрах в двух над сражающимися. Был соблазн сходу атаковать обездвиженную Стариком гончую. Но при этом риск вырвать её из‑под воздействия "маракасов" шамана был всё‑таки очень высок и мог привести прямым ходом к последствиям многих благих намерений.

К тому же, чтобы атаковать противника Старика, Тёму нужно было спрыгнуть на землю. Более безопасным был вариант атаковать вторую гончую. Своим копьем он мог достать её и с каменной полочки.

Вот только от удара копья в череп гончей результат был никакой. Череп оказался крепким и острие копья, соскользнув с кости, чуть не утянуло норда под ноги беснующейся твари. В следующее мгновение, возле пальцев ног едва удержавшего равновесие Тёма, щёлкнули белые клыки. Монстру не хватило самой малости, чтобы подпрыгнув вверх, дотянуться пастью до нового врага.

Прыжок стоил гончей дорого. Едва она неловко опустилась сразу на четыре кости, как несколько тяжелых копий пронзили её тело. Убить не убили, но пригвоздили нежить к земле так плотно, как юнаты пришпиливают иголками бабочку к картонке, собирая свой первый гербарий.

Тём спрыгнул за спиной у пытающейся вырваться из западни гончей и с силой обрушил удар "Змеи крови" на кость задней ноги. В этот раз это был не укол, а секущий удар, удачно пришедшийся в сочленение. Кость хрустнула, монстр жутко взвыл и рванулся, но поймал между ребер ещё четыре копья от пифэри. Повторный удар в то же место у норда вышел на заглядение, — точный и сильный. По внутренним ощущениям Тёма это был критический удар, и он решил перед выходом из игры подтвердить эти ощущение просмотром лога, а пока было не до этого. Надо было срочно добивать жутко воющую, и пытающуюся сорваться с "якоря" трехлапую нежить.

Ещё читая всякие фэнтезийные книги, Тём иронично думал где же находится командный центр у подобных тварей, если у них вместо мозгов сплошная кость.

Теперь, отрубив с надцатого удара голову твари, всё таки заметно слабевшей под градом камней и ударами копий от дикарей, Тём удостоверился что центр управления всё таки был у гончей в голове. Глаза твари погасли, хоть когти на не обрубленных передних лапах продолжали вспарывать землю, оставляя в ней глубокие борозды. Глядя на пустой костяной череп, Тём только руками развел: "Магия! Некро!".

Со второй гончей справились уже быстрее, дружно навалившись на пришпиленную к земле копьями и обездвиженную нежить.

Старик, избавленный от необходимости "бодаться" с гончей взглядами, усилил шуршащее звучание своего инструмента, после чего что‑то пропел и резко махнул двумя руками с зажатыми в них "маракасами" в сторону гончей. Тёму показалось, что темные брызги сорвались из глазниц птичьих черепов и черными точками впились в шейные позвонки монстра.

Не раздумывая, норд несколькими секущими ударами прошелся по шейным позвонкам. Кость от соприкосновения со сталью хрустела и рассыпалась. Тём даже забеспокоился как бы "порча" наведенная Стариком и сделавшая кость хрупкой не "прилипла" к лезвию "Змеи крови".

Но к его удовлетворению, лезвие глевии, отсекшее голову второй костяной гончей, оставалось таким же чистым и не запятнанным, как и до этого.

Старик смахнул со лба несколько крупных капель пота, видать и ему поединок с "собачками" дался тяжело, и сказал, глядя Тёму в глаза:

— Я приглашаю тебя стать на сегодня моим гостем. Тебе ничто не будет угрожать в моем поселении. Ты принимаешь мое приглашение, норд?

Тём не знал, подразумевает или нет его ответ какую то ритуальную фразу, типа местного "У вас продается славянский шкаф". Поэтому ответил без выкрутасов.

— Принимаю. С благодарностью к воинам, сражавшимся со мной плечом к плечу.

Старик усмехнулся, ничего не добавил к сказанному нордом и молча пошагал к поселку. Тём пробежался по убитым монстрам, подняв с них денежку и по два "клыка слепой ярости", решив после разобраться у алхимиков в их стоимости, после чего быстро догнал возглавляющего отряд Старика.

Так молча они и вошли в поселок — чуть впереди шаман и норд, а за ними остальные соплеменники Старика, тащившие на ношах, сооруженных из копий и меховых плащей, шестерых раненых в бою своих товарищей.

На улице перед домом шамана их уже ждали все остальные жители поселка. Шаман остановился и поднял вверх руку, просто привлекая всеобщее внимание, а отнюдь не призывая своих соплеменников к тишине. В поселке, в котором было много женщин и детей, а под ногами бродили куры, не замеченные Тёмом в первый приход в поселок, было и так неестественно тихо.

— Сегодня у нас хороший день. Хоть я ждал посланников мертвых завтра, а они пришли сегодня, мы не потеряли ни одного воина, женщину или ребенка. Есть время до следующего набега, чтобы не боятся выходить за наши стены.

Шаман сделал паузу и добавил, — Но не беспечными. А сегодня я объявляю праздник для всех.

Вот теперь поселок взорвался! Кричали и хлопали друг друга по спинам мужчины, особенно доставалось воинам, уходившим за ворота с шаманом. Громко переговаривались женщины, смеялись дети и кудахтали куры. Как будто, после слов Старика, кто‑то за его спиной опустил тумблер и включил звук.

Столы на всех сооружали прямо посреди улицы. Женщины принялись хлопотать с приготовлением праздничного ужина, мужчины помогали им ловить кур, толочь зерно и стругать коренья. Тём в это время походил по поселку, позаглядывал в дома — землянки, но быстро это дело оставил. Скучно. Землянки одинаковые во всем, как под копир. Его никто не трогал и ничему не препятствовал. Но и на вопросы никто не отвечал. Жали плечами и отворачивались. Похоже, понимать вопросы норда и отвечать на них мог только Старик.

На ужине их с шаманом места были рядом, во главе стола.

Тём едва дождался, пока принесут и начнут разливать из высоких кувшинов тот самый вересковый мед.

Очень боялся разочароваться. Но напиток был хорош. Правда, хорош! Сладок, терпок и крепок одновременно. А ещё после каждого глотка, в остающемся надолго послевкусие, сохранялось мягкость северного солнца, запах цветущих трав, принесенных ветром и резковатая горчинка моря.

Выпив вторую кружку мёда, Тём решил, что уже можно задать давно мучающий вопрос.

— Старик, а если бы я спустился со столба до прихода гончих, что вы со мной сделали бы? Бритвой по горлу и в колодец?

Шаман покачал головой.

— Нет Не было бы ни бритвы, ни колодца. Обряд бы провели. В племя приняли. Всё чин по чину. Стал бы для всех нас роднее всех родных.

— Иди ты. Так ты не врал, когда обещал это стоя под Перстом? — Тём аж поперхнулся мёдом от неожиданности.

— Или ты всё‑таки сейчас вот так вот надо мной прикалываешься, в смысле веселишься?

— Нет. Мы такой обряд проводим со всеми чужаками, которые перед рейдом мертвых к нам наведываются. В остальное время просто не пускаем их в поселок.

— Поясни!

— Когда приходят посланники мертвого мира, а они приходят последний год не реже чем раз в месяц, им нужен любой из моих соплеменников. Цель их пославшего, получить живую жертву на тёмный алтарь, и им всё равно кого брать для жертвоприношений, если жертва из моего народа.

А нам не всё равно кого отдавать мертвым. Просто чужака они не возьмут, но чужак ставший по обряду нашим соплеменником у них сомнений и подозрений не вызывает. И мы рады отдать в жертву чужака вместо соплеменника. Только так редко бывает. Мы за чужаками в рейды не ходим. Духи предков это запрещают. Но если чужаки сами к нам приходят, то никакого запрета чтобы скормить их мертвякам для нас нет.