Из жизни слов - Вартаньян Эдуард Арамацсович - Страница 52
- Предыдущая
- 52/67
- Следующая
Припёка, или припёк, у пекарей — пригоревшие кусочки теста, прилипающие снаружи к разным хлебным изделиям, то есть нечто ненужное, излишнее. Именно в таком значении слова эти вошли и в общий язык и понимаются в нем как все случайное, постороннее, приставшее к чему-либо извне.
Герой гениального романа Мигеля Сервантеса «Рыцарь печального образа» Алoнсо Кихaда, бедный и очень благородный в душе испанский дворянин, помешался на чтении рыцарских романов и на подражании им. Он слепо верил в измышления поэтов, наивно представлял себе мир таким, каким они его изображали. Не зная жизни, он с самыми лучшими намерениями кидался в борьбу со злом, каким он себе его воображал, и попадал из одного нелепого и грустного недоразумения в другое.
То, приняв за злых великанов ветряные мельницы, он кидался на них с копьем, то принимал за знатную красавицу Дульцинею Тобосскую простую трактирную служанку Альдонсу. Все вокруг него было смешно и трогательно: от добродушного хитреца Санчо Пансы, его толстого оруженосца, до похожего на скелет коня Росинанта. И, когда сам Дон-Кихот (точнее, дон, то есть господин, Алонсо Кихада) сделался в глазах всего мира воплощением беспомощного, хотя и благородного стремления к добру, все, что его окружало, тоже зажило своей особой жизнью в языке.
Донкихотами мы зовем теперь не приспособленных к борьбе, не знающих жизни героев, неумело и напрасно жертвующих собою.
Росинант — любая одряхлевшая, старая кляча, выдаваемая за борзого коня. И, наконец, «сражаться с ветряными мельницами» — расходовать силы на борьбу с воображаемым или не стоящим внимания противником.
Слыша слово «свинья», каждый из нас тотчас рисует себе всем известное домашнее животное. Образ этот давно приобрел не слишком почетное значение, и многие удивляются, скажем, когда встречают в истории аристократическую боярскую фамилию «Свиньины». Что за фантазия была у людей называться «свинским» именем!
Между тем предок Свиньиных получил эту фамилию в награду за воинскую заслугу: он первый построил великокняжеское войско «свиньею», то есть «клином». Известно также, что Александр Невский сумел разгромить на Чудском озере рыцарскую «свинью».
Треугольный боевой порядок «свинья» считался весьма грозным.
Возможно, потому-то слова «подложить свинью» (кому-либо) и стали означать: устроить крупную неприятность. Любопытно, что в немецком языке идиоматическое выражение «иметь свинью» означает «везение». «Эр хат швайн» («он имеет свинью») — ему везет.
Интересным для объяснения оборота «подложить свинью» может считаться и эпизод из книги Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль» о хитрости, к которой прибег брат Жан, готовясь к битве с колбасами. Повторив уловку древних греков при осаде Трои (см. «Дары данайцев»), он приказал соорудить огромную свинью и вместе с поварами спрятался внутри нее. В решающую минуту предводительствуемые братом Жаном повара выскочили из укрытия и обратили ошеломленного противника в бегство.
Впрочем, следует сказать, что объяснения эти не могут быть признаны бесспорными. Не исключена возможность, что основанием для них послужило непобедимое отвращение некоторых восточных народов (в частности, татар) к свиному мясу. Магометанин, которому «подложили свинью» за трапезой, то есть угостили обманным способом свининой, приходил в величайший гнев и чуть ли не заболевал. Весьма вероятно, что наше выражение пошло отсюда.
Это сочетание слов употребили переводчики древнегреческих книг на славянские языки, чтобы обозначить главную часть еврейского храма — скинии, где помещались «скрижали завета», таблицы законов, согласно преданию переданные самим богом первосвященнику Моисею на высотах горы Синай. Смысл этого названия, несколько странно звучащего на наш современный слух: самое святое из всех «святых мест», «священнейшая святыня».
Теперь оно и употребляется в нашем языке в значении: самое дорогое, самое заветное, что есть у человека или народа.
Под «мертвой точкой» механики разумеют такое положение частей машины, при котором она как бы застывает на миг в неподвижности: силы, действующие с противоположных сторон, уравновешиваются. Чтобы не произошло остановки, применяют тяжелые «маховые колеса»; продолжая вертеться по инерции, они сдвигают механизм с «мертвой точки».
В переносном смысле «мертвая точка» — положение застоя, бездеятельности. «Сдвинуть с мертвой точки» — придать чему-либо подвижность, стронуть с места, преодолеть застой.
Лунь — пернатый хищник. Некоторые виды луней окрашены в голубовато-пепельно-серые цвета, так что издали на полете кажутся белесыми. Именно с этой птицей, а не с луной, как думают некоторые, и сравнивают поседевшего, белоголового человека.
И все же только белый цвет оперения еще недостаточен для сравнения. В противном случае почему бы не сравнить такого человека, ну, скажем, с лебедем? Нет, все дело в сходстве «облика». Птица лунь с загнутым клювом и с венцом перьев вокруг щек и подбородка удивительно напоминает убеленного сединами бородатого старца.
Арабисты говорят, что выражение это хоть и взято из арабских сказок, но сильно искажено. Слова «сезaм» у арабов нет. В их легендах упоминается волшебная трава «симсим», обладавшая свойством открывать замки и запоры подобно нашей русской «ключ-траве».
Не вполне точно передали первые переводчики сборника арабских сказок «Тысяча и одна ночь» и самое восклицание. Тем не менее оно вошло в нашу речь именно в этой форме и стало в ней означать любое всемогущее средство для проникновения в недоступные места или для достижения недосягаемой цели. «Герцогиня не принимала никого, но у нас был „сезам, откройся“ в виде рекомендательного письма от кардинала Спадавеккиа…»
Если вы будете просить сохранить в глубокой тайне то, что уже предано огласке, вам могут сказать: «Голубчик, ведь это секрет Полишинеля».
Кто же такой Полишинель? Это постоянно действующее лицо многих веселых французских пьес, «младший брат» такого же задорного, жизнерадостного героя итальянского театра Пульчинеллы. Но это не все. Подобно русскому Петрушке и чешскому Кашпареку, итальянский Пульчинелла и французский Полишинель были еще и куклами, неизменными главными героями кукольных комедий.
Полишинель часто смешил публику, сообщая «по секрету всему свету» то, о чем знали все остальные герои пьесы.
Отсюда «секрет Полишинеля» — то, что уже давным-давно всем известно.
Возникла эта шуточная поговорка из следующего рассказа. Некий художник по заказу церкви взялся нарисовать для религиозных литографий льва. Не будучи уверенным, что работа выполнена им безупречно, и не без основания опасаясь, что льва смогут спутать с другим животным, художник снабдил свой рисунок подписью: «Се лев, а не собака».
- Предыдущая
- 52/67
- Следующая
