Остров судьбы - Бекитт Лора - Страница 7
- Предыдущая
- 7/100
- Следующая
Как истинная корсиканка, она обладала иными достоинствами. У Бьянки было удивительное лицо, тонкое, как на старинной фреске, и вместе с тем поразительно живое. Полный страстной силы и природной гордости взгляд и наивная, обезоруживающая улыбка. Она была полна сознанием своей прелести и вместе с тем не вполне понимала, каким оружием обладает. Амато с первого взгляда почувствовал, что перед ним истинный бриллиант, и холод в его сердце начал таять.
Амато отдохнул в отведенной ему комнате, а вечером сел за стол вместе с семейством Гальяни.
Как и следовало ожидать, Леон принялся расспрашивать Амато о том, в каких военных кампаниях тот участвовал.
Амато рассказал о том, как он прибыл на материк, как вступил в армию и как храбрость помогла ему получить чин унтер-офицера.
Леон поддакивал и уважительно кивал, женщины молча внимательно слушали, тогда как братья Гальяни пребывали в полном смятении. Им и не снились такие подвиги! Дино замер в раздумье, Джулио тайком усмехался и покусывал губы, и только Данте с искренней жадностью ловил каждое слово.
— Ты приехал надолго? — спросил Леон гостя.
— На десять дней.
— Мы будем рады предоставить тебе свой кров.
— Благодарю. Вы всегда были добры к моей семье, — сказал Амато, глядя в глаза хозяина дома.
Леон не потупил взор. Он не делал этого никогда. Он умел подавлять свои чувства и оставаться твердым при любых обстоятельствах.
— Я бы хотел узнать, как погиб мой брат, — добавил Амато.
Леон принялся рассказывать и в заключение заметил:
— Он был мужественным и храбрым. Ты можешь им гордиться, как он гордился бы тобой, если бы был жив.
После ужина Амато попросил позволения отправиться в свою комнату, но перед этим вышел во двор.
Ему не хотелось пропустить почти мгновенный переход от света к тьме. Стоит на секунду закрыть и открыть глаза, и из сочащегося красками вечера ты попадаешь в непроглядную ночь! Все тонет во мраке, остается лишь многозвездное небо, шум моря и вечный, как время, запах маки.
Амато стоял, глядя в небо, пока не услышал рядом какой-то шорох. Это была Бьянка, она вышла следом за ним, сделав вид, будто ей что-то нужно во дворе. Амато разгадал нехитрый маневр и окликнул ее:
— Синьорина Бьянка!
Она обернулась с притворным удивлением.
— Да?
— Я помню вас еще ребенком, и мне приятно наблюдать перемены, которые с вами произошли.
— Какие именно?
У нее была забавная манера говорить, причудливо сочетавшая в себе простодушие и не свойственное местным жительницам кокетство. Амато улыбнулся и произнес, не отвечая на вопрос:
— Надеюсь, ваши родители позволят нам побеседовать?
— Отец отправился в конюшню проведать лошадей, а мама занята в доме.
Амато вдохнул свежий вечерний воздух и сказал:
— Я давно не был на Корсике. Я даже забыл, о чем чаще всего думают местные жители.
Бьянка рассмеялась. Ее ответ показался бы Амато неожиданным, если б он сам не родился на этом острове:
— О ветре! Почти всегда о ветре, потому что от него зависит все!
— Едва ли девушки думают только об этом!
— Нет. Однако едва ли молодые люди способны догадаться, что волнует девушек, — лукаво промолвила Бьянка.
— Кое о чем они все-таки догадываются. Например, мне хорошо известно, что девушки интересуются нарядами. Я прав?
— Конечно.
— Хотите, расскажу, что носят в Париже?
Бьянка прижала руки к груди и ответила:
— Очень хочу.
Амато принялся говорить. Он рассказывал о шелковых платьях, отороченных лебяжьим пухом пелеринах, туфельках светлого атласа с острыми носами и длинными лентами, обвивавшими щиколотку. Об украшениях и прическах, а еще о том, что Париж дарит радость жизни, кучу возможностей и удовольствий, свободу выбора и решений. Любой человек, посетивший этот город, волшебным образом сживается с его обликом, с его запахами и звуками и меняется на глазах.
Бьянка слушала, затаив дыхание. Ее глаза заблестели, в них появилась смесь возбуждения и робости. Она ощутила прикосновение к более яркому, живому и интересному миру, чем тот, что ее окружал.
— Вы не похожи на корсиканку, синьорина Бьянка. Скорее, на парижанку, — заявил Амато.
— Почему?
— Потому что вы веселая, живая и любопытная. Надеюсь, вы не рассердитесь, если я спрошу, помолвлены ли вы?
Она склонила голову набок.
— А вы как думаете?
— Мне кажется, нет. Едва ли в этой деревне для вас найдется подходящая пара!
— Вы становитесь дерзким, — сказала Бьянка, но Амато видел, что она не сердится.
— Простите. Я отправляюсь спать. Увидимся утром.
Коротко поклонившись, он направился к дому. Бьянка осталась на месте. Она стояла, мысленно глядя в ту даль, где мечтала очутиться, где, как ей сейчас казалось, притаилось ее счастье.
Когда Амато открыл глаза, его захлестнули волны света. Скромную обстановку комнаты скрашивал пейзаж за окном: мерцающее море, ослепительно-синее небо, сияющие, как полированный мрамор, скалы.
Было воскресенье, и семейство Гальяни отправилось в церковь. Амато Форни пошел вместе с ними. С молчаливого согласия и одобрения Леона молодой человек взялся сопровождать Бьянку.
Ему в самом деле нравилась эта девушка. Нравилось смотреть, как шевелятся ее нежные губы, когда она произносит какое-нибудь слово, нравился ослепительный блеск ее кожи в скромном вырезе платья, волнующий голос, выразительный взгляд светлых глаз. Однако он вовсе не собирался терять голову и бросаться в омут чувств.
Жители Лонтано почтительно раскланивались с Леоном и с любопытством смотрели на Амато. Многие не узнавали его, другие каким-то чудом соединяли в памяти образ статного офицера и нескладного мальчишки.
После многих лет отсутствия Амато казалось, что этим людям неведомы неожиданные повороты судьбы, головокружительная страсть, полные приключений путешествия. В их жизни существуют лишь несколько важных событий: замужество или женитьба, рождение детей, смерть кого-либо из родственников. О да, а еще вендетта, неумирающая всесильная вендетта!
Большинство людей было в черном — их неспешное шествие напоминало траурную процессию. Они в самом деле неуклонно двигались по жизни навстречу собственным похоронам.
Молодой офицер подумал о том, что островитяне ничего не знают о мире за пределами Корсики, их жизнь ограничена строгими рамками, а будущее удивительно предсказуемо. Они, будто деревья, вросли корнями в эту землю и сделались узниками острова.
Внезапно взгляд Амато упал на странную девушку. Подол ее черного платья был рваным, босые ноги покрыты пылью, а растрепавшиеся темные волосы развевались по ветру. В ее облике было что-то вызывающее, дерзкое и трагическое, а самое главное — она гордо шествовала в сторону, противоположную той, куда текла толпа. Не удержавшись, Амато оглянулся и внезапно столкнулся с каким-то юношей.
— Смотри, куда идешь! — бросил молодой офицер.
Незнакомец посторонился и ничего не ответил, однако Амато задел его пристальный, мрачный взгляд.
— Что это за заморыш? — довольно громко произнес он, обращаясь к Бьянке.
— Андреа, сын женщины, которую в Лонтано считают сумасшедшей. Беатрис Санто.
— Беатрис Санто? Не та ли, что обвиняла вашего отца в убийстве ее мужа?
— Да, она самая, — сказала девушка и нахмурилась, но после вновь улыбнулась.
Увидев, как Бьянка засмеялась и что-то ответила идущему рядом с ней молодому военному, Андреа опустил глаза и ускорил шаг, чтобы догнать сестру.
Увидев Орнеллу Санто живой и невредимой, Джулио Гальяни вытаращил глаза и едва не свернул себе шею, провожая ее взглядом.
Заметив это, Дино спросил брата:
— Чего ты на нее уставился?
— Неважно, — процедил Джулио и заметил: — Эта безумная девчонка похожа на колдунью. А еще она очень живучая!
— Это верно.
— Надеюсь, когда-нибудь она переломает кости, прыгая по скалам! — добавил Джулио.
Дино ничего не ответил. Внезапно он принялся мечтать о том, какой могла бы быть его, нет, не жена, а… возлюбленная. Он думал не о тех желаниях, которые пробудил в нем грубоватый, чувственный Тулон, а о непостижимом слиянии душ. Дино догадывался, что его отец и мать никогда не любили друг друга, и подозревал, что такая же участь ждет его самого. Он будет вынужден жениться на женщине, которую выберут родители, она станет верной помощницей в повседневных делах и заботах, но никогда не пробудит в нем глубокой сердечной жажды.
- Предыдущая
- 7/100
- Следующая
