Сокровище рыцарей Храма - Гладкий Виталий Дмитриевич - Страница 47
- Предыдущая
- 47/62
- Следующая
Сказать, не сказать… А если сказать, то какую порцию правды добавить? Отвертеться не удастся, это и ежу понятно. Дядька Гнат почище рыбы-прилипалы. Если уж втемяшится ему в голову какая-нибудь блажь, то ее оттуда и колом не вышибешь. Но, с другой стороны, может, это и к лучшему. По всему видно, что без помощи теперь точно не обойтись.
И все-таки до конца нельзя быть откровенным! Вдруг Игнатий Прокопович решит, что все найденное должно принадлежать Украине. Как тогда быть?
Любое правительство нацелено на то, чтобы ободрать человека как липку. А уж в таком случае – тем более. И дадут тогда Глебу за все труды фигу с прибором. Плюс грамотку, которой грош цена в базарный день. Таких грамот у них с отцом уже скопилось десятка два.
– Хочу немного поковыряться в Китаевских пещерах, – ответил Глеб. – Я ведь археолог. Впрочем, это вам известно.
– Тю на тэбэ! Шо ты там забув?
– Интересно…
– Та яки там пещеры? Метров сто вглубь, не больше. Туды экскурсии водят. Усё всем известно. И я там був… раз сто. По молодости. Всэ шукалы якись скарбы. А дэ воны там? В Кытай-горе тилько галерея и кельи схимников. Больше ничего. Все осмотрено-пересмотрено. Чи ты з глузду зъихав? Уже ж не маленький.
– Я говорю не о тех пещерах, которые все знают, – Глеб впился взглядом в лицо дядьки Гната. – Я имею в виду тот лабиринт, в который вы, будучи пацаном, провалились, играя в «казаки-разбойники».
Игнатий Прокопович мгновенно помрачнел и стал, как грозовая туча. Он налил себе рюмку спотыкача, выпил и занюхал хлебной коркой.
– Цэ опасное дило, – сказал дядька Гнат, не глядя на Глеба.
– Почему?
– Ти пещеры дужэ стари. Там сильно опасно. Везде завалы…
Глеб сразу понял, что Игнатий Прокопович недоговаривает. Эта тема была ему явно неприятной.
– Я догадываюсь, что там может быть очень опасно, – ответил Тихомиров-младший. – Но такая специфика моей деятельности – преодолевать опасности. Вы только подскажите, где находится вход в эти старые пещеры. И все дела.
– Ага, оцэ ты гарно придумав… – дядька Гнат скептически ухмыльнулся. – Хочешь, шоб я сына своего друга, якый приехал до мэнэ в гости, отправил на вирну смерть. А як потом я Мыколаю в очи буду смотреть? Ты про цэ подумав?
– Ну, во-первых, не хороните меня раньше времени. А во-вторых, я надеюсь на вашу помощь. Мне нужны ваши хлопцы… для подсобных работ. Я хорошо им заплачу. Для них это будет отличная шабашка.
– От заладыв! – Игнатий Прокопович начал раскуривать свою трубку. – Ну добрэ, расскажу… Всю правду расскажу. Бо ты можешь подумать, шо я нехороший чоловик.
– И в мыслях такого не было!
– Ну, можэ я трохы загнув… Гаразд, слухай. Я про тии пещеры и твоему батьке не усё рассказал. Там едва нэ погиб мой дружок, Толя. Ну, цэ ты, видно, знаешь. И все наши голопупенки сразу перестали туды лазить. Все… кроме меня. Бо я ж тогда був щэ дурнишый, чем ты зараз…
Глеб невольно улыбнулся. Отец тоже считал его глупым и неопытным мальчишкой. И постоянно наставлял уму-разуму. Глеб поначалу злился, а потом вдруг понял, что родное дитя для родителей всегда несмышленыш, требующий заботы и подсказок, сколько бы ему лет ни стукнуло.
– Я тогда був отаманом, – продолжал дядька Гнат. – А шо такое отаман? Это значит быть сильнее и смелее всех. От я и полиз туда… Взял веревку, свичкы, трофейную зажигалку (батько с войны привез), нож, саперную лопату, баклажку воды, окраець хлиба и полиз. Розкыдав я завал, як мог, а за ным галерея – будто коридор. Метра два в высоту. Потолок шо в погребе – закруглен. Иду по цьому коридору потыхеньку и трушусь от страху, як цуцык. И чого, спрашивается? Не первый же раз. И все равно боюсь. Дойшов до якоись развилки, посвитыв… Оцэ скажу тилько тоби, бо я уже старый… чого мне стыдиться? Там була выдовбана ниша, а в ний… скелет! Ну, мертвыми нас, послевоенных пацанов, здывуваты трудно. Но таких скелетов бачыть не доводилось. Стоит вин во весь рост, а очи як жыви – горять фонарями. Я як став, так и прыкыпив к месту. А по ногам струйки бегут. Не удержав, значит… Но это еще пивбиды. Через якусь хвылынку шось як загудело, як завыло… В общем, опомнывся я уже наверху. Все там бросыв – и веревку, и лопату, и зажигалку. Гарна була, с орлом, но без свастики. Можэ, амерыканська? З того часу я туда ни ногой. До сих пор трэмчу. Ось, бачыш, чарку в руках не можу вдэржать.
– Занятная история… – Глеб почувствовал, как его начал охватывать боевой азарт.
Есть! Скелет, разные звуки – это, скорее всего, обманка. Пугало для чересчур впечатлительных. Возможно, первый кордон защиты того, что, по идее, должно лежать где-то в глубине лабиринта (если его оттуда до сих пор не забрали). Не исключено, что там есть и западни, и ловушки… знакомые моменты.
– Та така занятна, шо и врагу не пожелаешь… – Игнатий Прокопович пыхнул дымом раз, другой, а затем задымил как паровоз.
– И все же, покажите мне вход, – сказал Глеб. – Пожалуйста. Очень вас прошу… В разные мистические истории и страшилки я не верю. А все необычное – ладно, почти все – можно объяснить с точки зрения науки.
– А эти… як их… НЛО? В газетах про них пишут, по телевизору показывают…
– Они вам мешают жить?
– Та ни.
– Ну и пусть себе летают. Может, это сгустки энергии, или какие-то летательные аппараты, испытываемые американцами или русскими, а возможно, и космические корабли внеземных цивилизаций. Нам-то что до этого? Мы ничего не можем изменить. «Мы» – это простой народ. Наша задача – обустроить мир вокруг себя. И по возможности раскрывать тайны, подвластные нашему разумению. Вот и весь сказ.
– От шо значит грамотна людына! Ну добро, ты убедил меня. Только сам я туды не полезу, но хлопцев добрых дам. Хай воны за тобою присмотрят. Бо пещеры пещерами, а оти негидныкы, шо хотели тебя пустить на распил, мэни нэ наравятся. Надо принять меры.
Глеб был на седьмом небе от счастья. Получить такую поддержку – лучшего желать и не надо.
– А как мне быть… с колесами? – спросил он осторожно.
– Возьмешь БМВ, – отмахнулся дядька Гнат. – То нэ проблема. Но шоб лизты в пещеры тебе нужны и добрый лихтар, и лопата, и длинна мотузка, – по-вашему, по-кацапски, веревка, значит, – и еще кучу всего. Цэ трэба пидговыть.
– У меня уже все готово.
– И дэ ж воно? Ты ж приехал с одной сумкой.
– На железнодорожном вокзале, в камере хранения. Я заехал туда по дороге из аэропорта.
– А чого ж сразу не взял с собой?
Глеб смутился.
– У меня там большущий рюкзак, – ответил он, пряча глаза. – Я решил не таскать его с собой, потому как не был до конца уверен, что вы согласитесь мне помочь. А без вас я, сами понимаете, могу хоть сто лет искать тот никому неизвестный вход в пещерный лабиринт и никогда его не найду.
Причина того, что рюкзак оказался в камере хранения, была, конечно, совсем другая. Глеб не хотел посвящать Игнатия Прокоповича в свои намерения. Но теперь у него просто не было иного выхода.
– Як тоби нэ стыдно! – взвился Игнатий Прокопович. – Шоб дядька Гнат отказал сынку своего лепшого друга Мыколы… та нэхай подо мной земля провалится! Чи вы там в Московии думаете, шо хохлы тут зовсим показылыся от своих «революций» и на вас скоро пидуть с вилами? Нэ будэ такого! Никогда нэ будэ! Бо мы ж браття.
– Извините… – Глеб изобразил кающегося грешника.
– Та годи тоби… – растаял дядька Гнат. – Бо ще заплачешь. Будем считать, шо ты такого мне не говорил…
Он хотел еще что-то добавить, но тут подал свой басовитый голос Рябко. Он рвался с привязи в направлении ворот с таким злобным остервенением, что, казалось, еще немного, и звенья цепи разлетятся по двору.
– Хто цэ может быть? – в раздумье сказал дядька Гнат и неторопливо пошел к калитке.
Едва он приблизился к воротам, как подал голос и звонок. У Глеба почему-то екнуло под ложечкой, и он весь сжался. За забором явно были нехорошие люди. Ему показалось, что откуда-то издалека к нему прилетел знакомый Гошин голос «Берегись!».
- Предыдущая
- 47/62
- Следующая
