Сокровище рыцарей Храма - Гладкий Виталий Дмитриевич - Страница 28
- Предыдущая
- 28/62
- Следующая
– Откуда в церкви такая роскошь? – не удержавшись, спросил Глеб, любовно поглаживая хорошо отполированную столешницу, покрытую инкрустацией.
– Подарок одного из наших прихожан, – коротко ответил отец Алексий.
По его виду Глеб понял, что лучше на такие темы не распространяться. Впрочем, разгадка щедрости неизвестного мецената лежала на поверхности.
Нынче многие новоявленные богатеи, дабы замолить грехи приватизации, стали делать государству и церкви поистине царские подарки – картины старинных мастеров, иконы, ценную церковную утварь, вывезенную в свое время за границу, и такие вот столы. Наверное, для того, чтобы расширить игольное ушко, через которое богатей или мздоимец, как пишется в Библии, может попасть в рай; если он, конечно, очень постарается замолить все свои грехи.
– Не возражаешь? – спросил отец Алексий, доставая из небольшого буфетика в углу графин с какой-то настойкой и серебряные рюмашки. – Встречу надо бы отметить…
– Я за рулем… А, ладно! – махнул Глеб рукой. – Как-нибудь прорвемся. Мы же не будем упиваться до положения риз.
– А хотелось бы… – отец Алексий подмигнул. – Помнишь выпускной?
– Еще бы… – Глеб ухмыльнулся.
В школе они дружили. Конечно, Глеб и Щегол не были закадычными дружками, но их объединяла страсть к наукам. Особенно они сблизились на почве древнегреческого и латинского языков.
Но если Алексей изучал их по велению души, то Глеб из-под палки, по настоянию отца, потому что настоящий археолог и кладоискатель, даже если он и не принадлежит к официальным ведомствам, обязан знать хотя бы два-три «мертвых» языка, в частности латынь и греческий. Археолог без знания древних языков всего лишь землекоп.
После выпускного вечера Глеб и Щегол вместе с небольшой компанией дружков не пошли бродить по ночному городу, чтобы целомудренно встретить рассвет взрослой жизни, а поехали в дачный поселок, где находилась дача родителей Алексея. Там они добавили, и не шампанского, как на выпускном бале, а кое-чего покрепче, и к утру уже на хорошем подпитии (много ли нужно пацанам) начали «развлекаться».
Щегол где-то нашел охотничье ружье и патроны, и совсем захмелевшие юнцы сначала стреляли по бутылкам, а потом начали «тушить» уличные фонари. Короче говоря, вся эта эпопея закончилась в отделении милиции. Потом приехали напуганные родители и разобрали своих выпавших из гнезда чад по домам.
Глеб не знал, в какую сумму обошлись похождения Щегла его старикам, а что касается Николая Даниловича, то ему пришлось отдать начальнику милиции старинное золотое колье. И все заведенные на хулиганов дела отправились в корзину.
Настойка была восхитительной. Глеб даже причмокнул от удовольствия.
– Дай рецепт, – попросил он отца Алексия.
И тут же почувствовал легкий укол под сердцем, вспомнив, как совсем недавно просил рецепт коньячного напитка у деда Ципурки. Покойного деда Ципурки…
– Увы… – развел тот руками. – Это подарок афонских монахов. Рецепт является большим секретом. Могу лишь сказать, что эту мальвазию пивали еще римские кесари.
– Когда на аренах цирков травили дикими зверями первых христиан, – подхватил Глеб. – Да-а, умели раньше люди отдыхать…
– Не богохульствуй, – с деланой серьезностью сказал отец Алексий.
– Все, заметано. Не буду. А скажи мне, отче, – если, конечно, это не очередной секрет – кто ты есть в церковной иерархии?
– Благочинный, – ответил отец Алексий.
– Понял, – ответил Глеб, хотя на самом деле ответ одноклассника являлся для Тихомирова-младшего загадкой. – Ты уже женат?
– Нет.
– Прости за любопытство… но я все-таки спрошу: почему?
– Думаю, что этот вопрос для тебя отнюдь не праздный… – пронзил Глеба своими черными глазищами отец Алексий.
– Да, ты угадал. Я пока числюсь в перспективных женихах.
– Я не женат. Мне это не позволено.
– Как это – не позволено? Кем? – искренне удивился Глеб. – Насколько я знаю, православным священникам, в отличие от католических, иметь семью не возбраняется.
– Я готовлюсь к постригу в монашество.
– Во как… – Глеб покачал головой. – Это серьезно… Наверное, метишь в патриархи?
– Все в руках Господа нашего, – коротко и не очень охотно ответил отец Алексий, и Глеб понял, что и этой темы не стоит больше касаться.
– Что ж, кабинетик у тебя высший класс, – сказал Глеб, резко меняя тему разговора. – Мне нравится. Солидный.
Он перевел взгляд на стол, где стоял новейший компьютер (в интерьере кабинета он смотрелся чужеродным элементом) и высились два бокса для хранения дисков.
– Я тоже доволен своим кабинетом… – отец Алексий подошел к окну и раздвинул шторы пошире. – В нем много солнца и света. Это хорошо. – Он обернулся к Глебу и, глядя на него испытующе, сказал: – Я так понимаю, ты пришел ко мне по какому-то делу…
– Выгоняешь?..
– Упаси Бог! Как ты мог такое подумать? Я очень рад нашей встрече. Увы, я ни разу не смог побывать на встрече выпускников. Так получилось… А хотелось бы. Поэтому встреча с тобой для меня как отдушина, яркое и доброе воспоминание о нашей бесшабашной юности. Как недавно и как давно это было…
– В общем, ты прав, я пришел к тебе за помощью.
– И в чем она должна заключаться?
– Смотри… – Глеб достал из кармана рисунок, развернул его и положил на стол перед отцом Алексием. – Я никак не могу определить, что это за храм. Нарисовано, конечно, не очень… Но что есть, то есть. Возможно, ты сможешь определить, где находится это место.
Отец Алексий некоторое время всматривался в очертания храма, а затем включил компьютер, пощелкал «мышью» и сказал:
– Подойди…
Глеб обошел стол вокруг и взглянул на монитор. На экране высились строения пятиглавого храма, который стоял на берегу озера. Есть! У Глеба даже ладони вспотели от волнения. Изображение в точности повторяло картину, исчезнувшую из спальни Ольги Никаноровны. Только это была фотография, и сделали ее совсем недавно.
Но самое главное: на одном из зданий неподалеку от храма была прикреплена антенна-тарелка – похожая на ту, что Глеб увидел во сне.
– Узнаешь? – спросил отец Алексий.
– Ну и память у тебя! – восхитился Глеб – Как не узнать. Что это за храм, где он находится?
– На Украине, в Киеве. Это Свято-Троицкая церковь Китаевской пустыни. Возведена в XVIII–XIX веках. Ныне – приходский храм.
Вспомнил! Глеб едва не хлопнул себя ладонью по лбу – эх, голова садовая! – да вовремя сдержался. Ну конечно же Киев! Как он мог не узнать, что за местность выгравирована на плане, уму непостижимо.
Ведь в свое время, когда Глеб учился в институте, ему приходилось много работать с картами старого Киева. Поэтому гравированный на пластине план и показался ему поначалу знакомым. Да вот беда – он так и не смог его идентифицировать. «Тоже мне… горе-археолог, – подумал Глеб. – Верно говорится: век живи – век учись. А ты уже решил, что собаку съел в археологии. Дилетант! Но Щегол хорош. Башка…»
– И чем, интересно, тебя привлекла Свято-Троицкая церковь? – спросил отец Алексий.
– Скажу – не поверишь. Тебе снятся вещие сны?
– Сны я, конечно, вижу. Иногда. Но так называемые вещие сны – это от лукавого. Не нужно на них обращать большого внимания, а тем более делать далеко идущие выводы. Особенно если тебе снятся сплошные кошмары.
– Нет, мой сон не был кошмаром. Однако не исключено, что он может оказаться вещим. Просто я увидел во сне эту церковь и, проснувшись, тут же по памяти ее и нарисовал. А вот идентифицировать не смог. Потому и приехал к тебе.
– Задело профессиональное самолюбие? – улыбнулся отец Алексий. – Ты ведь по образованию, кажется, историк.
– Да… – Глеб на долю секунды замялся, потому что история, хоть и родная сестра археологии, однако они не близнецы, но затем все же продолжил: – В общем, да, историк.
– Еще по рюмашке? – предложил отец Алексий.
– А можно мне с собой взять? – пошутил Глеб. – Напиток просто потрясающий. Нет, спасибо, мне достаточно. Я все-таки за рулем. Ты куда-то торопишься?
- Предыдущая
- 28/62
- Следующая
