Невероятные расследования Шерлока Холмса - Гейман Нил - Страница 24

Холмс расхохотался, словно беглец из сумасшедшего дома.

Меня слегка напугала его выходка. Я, читавший в этот момент увлекательную статью в «Таймс» о новых геометрических рисунках на полях в Суррее, посмотрел на него поверх газеты, сомневаясь, стоит ли рассказывать эту новость.

– Холмс, что вас так позабавило?

В последнее время интересных дел у моего друга не было, поэтому я опасался, что скука в очередной раз заставила его вернуться к кокаину.

Смех прекратился, на смену веселью пришли огорчение и задумчивость. Однако в поведении Холмса не было и следа апатии, которую обычно вызывает наркотик.

– Меня забавляют заблуждения рода человеческого, Ватсон, – ответил он. – Впрочем, они забавны лишь на первый взгляд. Если вдуматься, сам факт их существования весьма печален.

Я помолчал, давая ему возможность пояснить свою мысль.

– Ватсон, не попробуете угадать, что именно позабавило меня и опечалило? На мой взгляд, это очевидно.

Я задумался. Если бы Холмсу попалась статья юмористического содержания, он просто не стал бы ее читать, сочтя такой же бесполезной для своей работы, как и принципы движения планет. Описание жестокого преступления вряд ли бы его развеселило. А намек на Мориарти вызвал бы либо вспышку гнева, либо приступ отчаяния.

– А! – воскликнул я, уверенный, что нашел верный ответ. – Вы прочитали рассказ о преступлении – нет, прошу прощения, о раскрытии преступления – и нашли ошибки в логических выкладках. Однако, Холмс, – указал я, несколько обиженный тем, с каким равнодушием мой друг выслушивал хитроумные рассуждения, – там наверняка говорится об аресте невиновного. Едва ли стоило смеяться по такому поводу.

– Разумеется, не стоило, – отозвался Холмс, – если бы вы были правы. – Он потряс газетой. – Здесь напечатана заметка Конан Дойла о последнем выступлении Гудини.

– Между прочим, впечатляющее представление, – заявил я. – Даже потрясающее.

– Конан Дойл, – мрачно и даже враждебно ответил Холмс, – приписывает достижения Гудини… – он язвительно ухмыльнулся, – спиритическому дару!

– Признаться, его успехи не поддаются рациональному объяснению, – примирительным тоном произнес я.

– Ха! – среагировал Холмс. – В том-то все и дело, Ватсон! Неужели вы заплатили бы деньги за то, чтобы увидеть, как он не смог выбраться из заколоченного гроба?!

– Пожалуй, нет, – согласился я.

– Если бы Гудини раскрыл секреты своей работы, вы бы сказали: «Как просто! Такое под силу каждому – стоит лишь применить эти методы!»

Поскольку Холмсу часто приходилось слышать подобное о собственных методах, я начал понимать, чем вызвано его возмущение, и мягко возразил:

– Нет, я бы не сказал ничего подобного. Разве что он довел искусство фокусника до уровня точной науки – насколько это вообще возможно.

Холмс отблагодарил меня за это замечание легкой улыбкой, ведь я нередко говорил то же самое о его дедукции.

– Но ведь так и есть, Ватсон, – снова стал серьезным мой друг. – Такое и вправду под силу каждому, если он готов уделить должное время разработке и оттачиванию методов!

Всякий раз, когда Холмс снисходил до того, чтобы посвятить восхищенного наблюдателя в свои дедуктивные рассуждения, итог был один: оказывалось, что его приемы «совершенно очевидны» и их может применять кто угодно, включая наблюдателя.

– Конан Дойл говорит, что дружен с Гудини. – Холмс скривился. – Значит, он оскорбляет и унижает своего друга, отрицая его труды и таланты. Несмотря на возражения Гудини, сэр Артур приписывает его успех вмешательству потусторонних сил. Будто сам фокусник ни при чем! Какой он все-таки глупец, этот Конан Дойл!

– Не стоит так! – возразил я. – Сэр Артур – человек образованный и храбрый. К тому же одаренный и с воображением, не уступающим таланту Уэллса. Его «Затерянный мир» сравнивают с «Войной миров», и не в пользу последней!

– Я не читаю художественную литературу, – отрезал Холмс. – И это недостаток, на который вы мне постоянно указываете. Но даже если бы и читал, не стал бы тратить время на околонаучный вымысел, который вам кажется интересным. Безудержные фантазии поклонника спиритизма меня тоже не увлекают. – Мой друг нахмурился, погруженный в облако табачного дыма. – Этот человек фотографирует эльфов в собственном саду!

– Холмс, вы такой материалист! – сказал я. – Мне доводилось собственными глазами видеть поразительные, невероятные вещи – в Афганистане…

– Отработанная веками ловкость рук. Заклинатели змей. Фокус с веревкой! – Он опять рассмеялся, но это был уже не истерический хохот, с какого началась наша беседа. – Ватсон, Ватсон! Как я завидую вашей наивности.

Я хотел возразить, однако он остановил меня, подняв ладонь.

– Миссис Хадсон…

– …несет нам чай, – улыбнулся я. – Это едва ли достойно слова «дедукция», поскольку ее шаги отчетливо слышны и сейчас самое время пить чай.

– …идет сообщить, что пришел клиент.

Миссис Хадсон, наша квартирная хозяйка, постучала в дверь и вошла.

– К вам джентльмен, мистер Холмс, – сказала она. – Поставить еще один чайный прибор?

За ней в полумраке маячила высокая фигура.

– Благодарю вас, миссис Хадсон, – кивнул мой друг. – Будьте так любезны.

Хозяйка положила визитную карточку гостя на поднос у двери. Холмс поднялся, но на карточку даже не взглянул. Когда посетитель вошел, я тоже встал и хотел поздороваться, однако Холмс меня опередил.

– Полагаю, доктор Конан Дойл, – прохладно заметил он. – Вас спешно вызвали в поля, и вы все утро изучали тайну загубленных посевов. Я бы добавил – безрезультатно. Появилась новая полевая теорема?

Сэр Артур от души рассмеялся: грудная клетка у него была могучая и голос просто гудел.

– Джон, вы уже успели меня представить! – обратился он ко мне. – Не сомневаюсь, что мой экипаж виден из окна. – Он улыбнулся Холмсу. – Не такая уж особенная дедукция, мистер сыщик!

Посетитель наморщил высокий лоб и снова обратился ко мне:

– А как вы догадались, что я только сейчас приехал в город? И откуда узнали о моем интересе к рисункам на полях?

– К сожалению, сэр Артур, я понятия не имел, что наш гость – это вы. Даже не знал, что у нас посетитель, – об этом мне сообщил Холмс.

Сэр Артур хохотнул.

– Понимаю, – заявил он. – Выдавать секрет фокуса – дурной тон. Даже если это всего лишь осведомленность.

Холмс постарался скрыть свое разочарование услышанным, но сомневаюсь, чтобы это заметил кто-нибудь, знавший его не так хорошо, как я. Он пристально смотрел на Конан Дойла.

У нас редко бывали посетители выше Холмса ростом, однако сэр Артур превосходил шестифутовую отметку на четыре дюйма. В отличие от моего друга, который сохранял стройность и даже худобу, несмотря на случавшиеся время от времени периоды ленивой подавленности, Конан Дойл, казалось, занимал полкомнаты – сказывалась широта не только плеч, но и натуры.

– Холмс, как вы догадались, кто пришел? – спросил я, пытаясь соблюсти церемонию представления.

– Я услышал звуки, издаваемые экипажем сэра Конан Дойла, – отмахнулся он. – Их услышали бы и вы, если бы были внимательнее.

Несколько обиженный его резкостью, я продолжил:

– Но откуда вы узнали, что это именно сэр Артур? И почему он здесь?

– Многие знают меня в лицо, – сказал сэр Артур. – Буквально на той неделе мое фото разместили в «Таймс» рядом с рецензией на…

– Я не читаю литературный раздел «Таймс», – заявил Холмс. – Ватсон подтвердит. – Он указал черенком трубки на отвороты брюк гостя. – Сэр Артур, вы человек элегантный, одеваетесь дорого и тщательно. Сегодня утром у вас было достаточно времени на основательное бритье. Усы недавно подстрижены. Если бы вы планировали эту экскурсию, то, конечно, подобрали бы более подходящую экипировку. Следовательно, ваше присутствие потребовалось неожиданно и срочно. Вы счистили землю с туфель, но одно пятнышко все же пропустили – потому что столкнулись с загадкой, заставившей временно забыть об элегантности, которая, как я вижу – и заметит кто угодно! – обычно безупречна. Что касается самой загадки, то к отворотам ваших брюк пристали незрелые ости Triticum aestivim[3]. Не сомневаюсь: вы исследовали очередной случай вандализма на полях в Суррее.