Избранное в 2 томах. Том 2 - Крапивин Владислав Петрович - Страница 15

• Предыдущая
• 15/86
• Следующая

— Спасибо, Летчик, — сказал Алешка. Он почему-то чувствовал себя слегка виноватым и стеснялся взглянуть Антошке в лицо. Но все-таки взглянул.

В Антошкиных глазах золотыми точками отражались половинки луны.

— Прощай, Летчик, — тихо сказал Алешка и взял в руки маленькую Антошкину ладонь. Ладошка была твердая и теплая.

— Прощай… — сказал Летчик и опустил глаза.

Было неловко просто так уходить. Алешка вздохнул и спросил:

— Сейчас полетишь обратно?

Летчик покачал головой.

— Нет. Я здесь посижу. До утра.

Он отошел от самолета и сел у маленького колеса. Прислонился спиной к пухлой шине.

— Зачем? — встревоженно спросил Алешка.

— Ну, просто так. Вдруг кто-нибудь придет? Какой-нибудь пассажир.

— Тебя Диспетчер потеряет.

— Он не потеряет, он привык. Я не люблю летать один.

— Летчик… — нерешительно сказал Алешка. — А мне, значит, никак нельзя с тобой обратно лететь?

— Нет. Понимаешь, не нужно рисковать. Твой путь на этом самолете по Зеленому билету кончился. Если полетишь опять, закрутят, замотают нас всякие дела, неизвестные маршруты. Может, на неделю, может, на месяц, а может, и насовсем. А тебе ведь некогда, у тебя своя дорога.

— Да, — сказал Алешка и выпрямился. Он вспомнил. И произнес решительно: — Я пойду.

— Конечно. Пора, — сказал Летчик.

И все же Алешка еще не ушел. Спросил:

— А ничего, что ты здесь один? Ночь ведь.

— Ну, что ты, — сказал Летчик. — Ничего со мной не случится. Я под охраной Сказки.

— Сказка сказкой, а ночью все равно холодно, — ворчливо заметил Алешка. — Ты возьми-ка мою куртку. С ней хорошо, она походная.

— Да не надо! Тебе же дома влетит.

— Ни капельки мне не влетит, даже не думай!

Алешка скинул с плеча куртку и набросил на Летчика. Тот сидел, съежившись, и куртка накрыла его всего — от плеч до сандалий.

— Спасибо, — сказал Летчик. — Ну, ты уж иди. Скоро совсем стемнеет.

Он протянул из-под куртки руку. Алешка еще раз пожал его твердую ладошку, повернулся и пошел среди темной шелестящей травы. А когда оглянулся, за травой не видно было ни Летчика, ни самолета.

Алешка и в самом деле вскоре вышел на тропинку, а затем на проселочную дорогу. Она вела прямо на закат. Там, на желтой полоске неба, проступали черные крыши и башни.

«Хоть бы успеть до закрытия музея», — подумал Алешка.

И тут дорогу ему перешел черный кот.

Кот был большой. И шел не как все коты, а на задних лапах. Передние лапы он заложил за спину и шагал не торопясь, будто размышлял на ходу. Голова у кота была опущена, а хвост загнут вопросительным знаком.

Алешка вообще-то не верил в приметы, но тут он остановился и от досады плюнул.

И кот остановился. Глянул через плечо на Алешку и капризным тонким голосом сказал:

— Боже мой, как вы все мне надоели!

— Кто? — обалдело спросил Алешка.

— Все, — решительно сказал кот. — Те, кто плюются и ругаются, когда меня видят.

Алешка смутился.

— Это я просто так плюнул, — пробормотал он. — При чем здесь ты?

Но кот не поверил.

— Вот засунуть бы тебя в мою шкуру, — обиженно сказал он. — В эту самую шкуру, черную и лохматую. Тогда бы узнал…

Кот вдруг уселся на краю дороги, задней лапой почесал за ухом и уже спокойно продолжал:

— Куда ни сунешься — везде дороги. Улицы, тротуары, тропинки, аллеи, лестницы. И везде люди. Куда ни пойдешь, обязательно кому-нибудь поперек дороги. И каждый шипит на тебя, как змея… Только в Ветрогорске и отдохнул немного.

— Отдохнул? Почему?

— Я там целую неделю прожил. В пустой бочке, на берегу. Хороший город, никто не ругается. Даже собаки не пристают.

— А зачем ушел? — удивился Алешка.

Кот горестно засопел.

— Не нашел я там подходящей сапожной мастерской… Хочу сапоги заказать, а никто не берется. Говорят: таких маленьких колодок нет… Ходил в кукольную мастерскую, а там сапоги не шьют. Всякие башмачки и туфельки — пожалуйста. Или даже босоножки. А зачем они мне? Мне сапоги нужны. Красные, с отворотами.

— Для чего тебе сапоги? — опять удивился Алешка. Тогда удивился и кот.

— Ты что, неграмотный? Сказку про Кота в сапогах не знаешь? Даже кино такое есть.

— Сказку я знаю, — слегка обиделся Алешка. — Да она ведь не про всякого кота. Ты думаешь, надел сапоги — сразу стал Котом в сапогах?

Алешка думал, что кот рассердится. Но он опять задумчиво поскреб за ухом и сказал:

— А что ж… Тот кот был тоже обыкновенный, пока сапоги не раздобыл. Ничем не лучше других… Дело в том, что если кот гуляет в сапогах, на него больше внимания обращают. Авторитет повышается. И легче отыскать своего маркиза Карабаса. Помнишь, как в кино? Он подружился с Жаном, который потом сделался маркизом Карабасом.

— Значит, ты ищешь маркиза? — спросил Алешка чуть насмешливо.

Кот вздохнул протяжно и невесело:

— Не обязательно маркиза. По правде говоря, хоть кого. Лишь бы одному не мыкаться.

«Бедняга, — подумал Алешка. — Видно, несладко ему, хоть и страна сказочная, и сам он говорящий».

А кот словно угадал его мысли. Жалобно глянул зелеными глазами и спросил:

— Тебе попутчик не нужен? Я тут все места знаю. Такие могут быть приключения, пальчики оближешь.

Конечно, было бы здорово вернуться домой с говорящим котом. Но Алешка вспомнил, что мамы нет дома, а тетя Даша терпеть не может кошек. А не познакомить ли кота с Софьей Александровной?

«Нет, — подумал Алешка. — У него характер слишком самостоятельный. Не уживется он там с ее Кузями и Батончиками».

— Понимаешь… — смущенно начал он.

— Да понимаю, — перебил кот. — У каждого свои заботы. Я и не обижаюсь. Только если плюются вслед, зло берет. Куда деваться-то? Не могу же я по воздуху летать…

— По воздуху? — переспросил Алешка. И обрадовался неожиданной догадке. — Слушай, котик! Ты иди сейчас вон туда, все прямо. Там среди травы стоит маленький самолет, а у самолета сидит мальчик. Это не просто мальчик, а Летчик. Ему очень скучно летать одному. Ты скажи, что ищешь товарища. Он будет рад.

— Ты думаешь? — спросил кот и даже задрожал от волнения. — Он меня возьмет?

— По-моему, возьмет. Тебе ведь кресла отдельного не надо, ты маленький.

— Конечно! Я могу совсем в клубочек свернуться! Спасибо! Я побежал!

Кот опустился на четыре лапы, взмахнул хвостом и черной молнией метнулся в траву. Будто и не было его. Только верхушки травы качнулись.

Алешка посмотрел ему вслед и зашагал к Ветрогорску. Несколько минут он чувствовал непонятную досаду: словно что-то сделал не так. Но потом стал думать о клипере и забыл обо всем остальном.

Ветрогорск начался маленькой улицей, заросшей узловатыми вязами и дубами. Домов в сумерках почти не было видно. В башенках и верхних этажах светились окна. Этот свет сквозь листья падал на выпуклую булыжную мостовую и блестел на камнях, как на чешуе громадной рыбы. А небо cтало совсем ночным, темно-синим.

Улица оказалась длинной. Она тянулась между заросших откосов, над которыми дрожали огоньки, выскакивала на горбатые мостики. Под мостиками журчала вода и горланили лягушки.

Алешка вышел наконец на маленькую круглую площадь. Там горели фонарики. Посреди площади стояла большая белая статуя рыбака. Рыбак сжимал в руке обломок весла, а на плече держал рыбу, похожую на акулу. Кругом были дома с балконами, галереями и лесенками. Прозвенел и укатил в темную щель переулка открытый трамвайчик со смеющимися пассажирами.

Из переулков долетал соленый полузнакомый запах. На зюйдвестке каменного рыбака, на светлых стенах верхних этажей равномерно зажигались и гасли отблески желтого света. И Алешка понял, что это свет маяка, а пахнет морем.

Алешка оглянулся: у кого узнать дорогу к Корабельному музею? Прохожих было немного. Но сзади вдруг послышался веселый шум, и Алешку окружила компания мальчишек.

• Предыдущая
• 15/86
• Следующая