Порт-Артур. Том 2 - Степанов Александр Николаевич - Страница 59

• Предыдущая
• 59/153
• Следующая

– Как ипло со стороны ваших родителей вспомнить о нашем семейном торжестве и прислать вас к нам, – пропела она, целуя девушку.

У Вари от удивления даже рот раскрылся. Ей и в голову не приходило, что ее могут принять за посланницу. Сообразив это, она поспешила принести поздравления и наилучшие пожелания капитанше. Сам Страшников, несмотря на теплый день, был в парадном мундире, при всех орденах. Вениаминову и Звонареву пришлось извиниться за свой будничный вид.

После молебствия с провозглашением многолетия юбилярам все направились к накрытым для солдат столам. Каждому было выдано по чарке водки, паре соленых огурцов и куску солонины. Фельдфебелю и фейерверкерам капитанша подносила чарку собственноручно. Присутствие начальства явно стесняло солдат, и они ели без особой охоты.

Звонарев по приглашению капитана с трудом проглотил сильно наперченную соленую бурду, именуемую щами, и наполовину протухшую солонину.

– Не правда ли, очень вкусно? – спросила его Анна

Павловна.

Из вежливости прапорщик выразил одобрение, но

Варя простосердечно заметила;

– В госпитале кормят гораздо лучше.

– Но там же больные.

Вениаминов поспешил перевести разговор на менее щекотливую тему:

– Анна Павловна прекрасная хозяйка, в чем вы сейчас и убедитесь, отведав ее пирогов.

Капитанша не замедлила пригласить гостей в блиндаж, где уже был накрыт стол.

– В тесноте, да не в обиде. Прошу рассаживаться, где кто может, – говорил Страшников.

Обед оказался изысканным, вкусным и сопровождался обильной выпивкой в виде различных наливок и настоек.

– Мы решили пустить в ход все свои запасы. Ведь неизвестно еще, долго ли мы проживем. Один шальной снаряд – и жизнь будет оборвана, – вздыхала капитанша.

– Что ты, Нюсик! Бог не без милости, как-нибудь уцелеем, – поспешил успокоить супруг.

– Ваш блиндаж настолько прочен, что его с одного попадания не разрушишь, – заметил Звонарев.

– Две недели работала почти вся рота, – с удовольствием пояснил капитан.

Появились песельники-солдаты. Они затянули какуюто заунывно-торжественную кантату в честь своего командира. Затем последовали различные церковные песнопения, которым умиленный Страшников подпевал во весь голос.

Пиршество закончилось шампанским под крики гостей «горько молодым». «Молодые» с двадцатипятилетним стажем супружеской жизни торжественно облобызались и прослезились.

– Сколько они друг другу испортили крови за это время! – шепнул Звонарев на ухо Варе.

– Меньше, чем вы мне за последние дни своей никому не нужной бравадой, – ответила она.

Гости отправились обратно на Саперную.

– Интересно, во что обошлось Страшниковым сегодняшнее торжество? Накормить целую роту – это чегонибудь да стоит, – заметил Звонарев.

– Святая наивность! – отозвался Вениаминов. – Конечно, ни во что! Солдат накормили и напоили за счет артельных сумм, а нас угощали тоже, верно, на экономические суммы, имеющиеся в каждой роте.

– Значит, мы сегодня объедали солдат, которых и без того отвратительно кормят? – спросила Варя.

– Вы ставите вопрос уж слишком ребром, мадемуазель, – уклонился от ответа капитан.

– Знала бы, так ни за что не пошла бы на Зубчатую. Мне в горло не полез бы кусок!

Добравшись до Саперной, Варя и Звонарев распростились с Вениаминовым и сели на лошадей. Когда они проезжали мимо дома Акинфиевых, их из окна окликнула Надя. Поздоровавшись, она упрекнула прапорщика:

– Зачем вы все время рискуете собой, милый Сережа? Хорошо раз, хорошо два, но когда-нибудь это кончится плохо для вас. Хоть бы вы, Варя, запретили ему лезть бог знает куда очертя голову.

– А что он еще выкинул? – строго спросила девушка.

Надя подробно рассказала о приключениях Звонарева в последние дни.

– Никогда не поверю, чтобы этот трусишка был способен на такие дела. Все это страшно преувеличено, – притворно усомнилась Варя.

Акинфиева начала уверять ее в достоверности своих сообщений.

– Так и быть, намылю ему голову, – пообещала девушка, прощаясь с лейтенантшей.

– С каких это пор вы стали для нее «милым Сереженькой»? – недовольно спросила Варя, когда они отъехали. – Откуда такая интимность?

– С Надюшей мы старые друзья, с самого моего приезда в Артур.

Варя нахмурилась и вздохнула.

Затем она ускакала вперед, чтобы – скрыть свое смущенье. Прапорщик не стал догонять ее.

Доложив Белому обо всем происшедшем, Звонарев направился на Залитерную. Там он застал Борейко за конструированием «артурского пулемета» – приспособления, позволяющего одному человеку стрелять одновременно из десяти винтовок. Тут же находился и инициатор этого дела, стрелковый капитан.

– Шметилло, – отрекомендовался он с мягким польским акцентом.

– Игнатий Брониславович решил для использования старых китайских винтовок Манлихера соединить их вместе таким образом, чтобы один человек мог сразу стрелять из всех, – пояснил Борейко.

– Кое-что у меня при этом не получилось, и я решил обратиться к друзьям артиллеристам. Вы народ ученый, не то что мы.

– Сережа у нас настоящий инженер-механик и быстро раскумекает, что и как.

Звонарев осмотрел предложенное Шметилло приспособление. В общей деревянной раме соединялись десять параллельно расположенных винтовое. При помощи металлического стержня, касающегося всех спусковых крючков, можно было произвести одновременный выстрел из всех ружей. Но заряжать каждое из них приходилось отдельно. Встал вопрос, как добиться и одновременного действия винтовочного затвора.

Просидев до вечера, все три изобретателя добились все же одновременности заряжания. Шметилло был в полном восторге.

– Не знаю, как мне вас и благодарить! Вы меня выручили из большой беды. У меня не хватало людей для обороны своего участка. Теперь же каждый десяток стрелков я заменю одним, потерь будет меньше, огонь сильнее, и отдыхать люди станут больше.

Капитан ушел, пригласив артиллеристов к себе в окопы на, пробу «артурских пулеметов».

– Как дела, боря? – справился Звонарев, когда Шметилло ушел.

– Скучища, друг мой! Бывают дни, когда не делаем ни одного выстрела. Я занялся хозяйственным оборудованием батарей. Под горой устраиваю кухню для нас и батареи литеры Б, при ней погреб для продуктов и баню, чтобы не приходилось бегать на Утес.

– Одним словом, мы окончательно переселяемся сюда. Наши-то квартиры на Утесе останутся за нами?

– Утес как основная наша база, конечно, сохраняется, и наши комнаты тоже. Кстати, слыхал, командовать батареей Утеса назначен капитан Андреев, а Жуковский остался лишь командиром батарей литеры Б и Залитерной.

– Вот как! Я мало знаю Андреева, но слыхал, что он был тяжело ранен и контужен во время августовских боев.

– У него до сих пор трясутся голова и руки.

– Нечего оказать, хорош командир!

– На Утесе наших всего один взвод. Все – нестроевщина. С ними и Андреев справится.

Вскоре поручик переоделся, побрился, надушился одеколоном и отправился в город.

– Будь добр, побудь на батарее, а я загляну в «экономку», может, что-либо и выужу там, – попросил он прапорщика.

Оставшись один, Звонарев обошел позицию и осмотрел вновь сооружаемые помещения.

– Блохин, Ярцев и Юркин явились? – справился он у Родионова.

– Никак нет, не прибыли еще.

– Загуляли где-то по дороге, черт бы их побрал!

Заберет их патруль, неприятности не оберешься, – недовольно проговорил Звонарев.

– Они не из таковских, отобьются или удерут, – успокоил фейерверке?

Между тем Борейко неторопливо шагал по улицам города, раскланиваясь со знакомыми. Однако путь его вел совсем не в ту сторону, где был расположен магазин офицерского экономического общества, и он довольно скоро оказался около Пушкинской школы. Тут у него неожиданно запершило в горле, что заставило его несколько раз прокашляться густым протодьяконским басом. Как бы в ответ на это открылось окно в нижнем этаже школы, и на подоконнике появилась Оля Селенина с гитарой в руках. Заметив девушку, поручик почтительно снял фуражку и раскланялся с ней. Учительница в ответ помахала рукой.

• Предыдущая
• 59/153
• Следующая