Случай из практики - Измайлова Кира Алиевна - Страница 34

– Так вот, накануне того, как об эпидемии объявили, у меня, как обычно, эти студенты и гуляли, – продолжал трактирщик. Лауринь навострил уши, сообразив, видимо, что папаша Власий не просто так разговоры разговаривает. – Сдается мне, госпожа Нарен, они-то вам и нужны. Потому как все шутили, что, должно быть, холодный ветер с реки для здоровья дюже вреден, а потому как следует «прогреться» надо, чтобы болячки не липли, как к другим. Стало быть, уже тогда кто-то болел, только студенты – они ж безалаберные, пока молнией не вдарит… – Папаша Власий махнул рукой.

Я помолчала, набивая трубку. Похоже на правду. От речной сырости и холода и впрямь многие заболевают, так что никто особенно и не обеспокоился, пока не стало слишком поздно. Опять же студенты… Некоторых хлебом не корми, дай выкинуть что-нибудь этакое. Могла ли кому-нибудь из них попасть в руки культура тироты? А почему нет? На моей памяти случались вещи и более странные. Впрочем, в приречных домах ведь не одни студенты живут, мало ли кто и с какими целями мог там обосноваться! Документов там не спрашивают, это вам не приличный постоялый двор, где постояльца разглядят и чуть не обнюхают со всех сторон. Тут кто платит, тот и хорош.

– Появляются у вас эти студенты? – спросила я.

– Давненько уж не было, – ответствовал папаша Власий. – Двоих или троих видал на улице, но и только, госпожа Нарен.

– Ясно, – вздохнула я. – Что ж, вы мне очень помогли.

– Если я еще что могу сделать, госпожа Нарен, вы только скажите! – Папаша Власий молитвенно сложил руки и воззрился на меня.

– Пока больше ничего не нужно, – вежливо улыбнулась я. Информатором папаша Власий был отменным, поэтому приходилось терпеть его обожание. Впрочем, не так уж сильно оно меня и раздражало.

Что поделать, придется отправляться в приречные кварталы, только сперва нужно подготовиться. Планы, похоже, придется менять на ходу, а от гвардейцев – избавляться. Это обыватели более-менее уважают мундиры, а вот со студенческой братией эффект может оказаться обратным желаемому. Почти двести лет назад именно королевская гвардия жестоко подавила студенческий бунт (право слово, из-за чего началась заварушка, уже и не упомнить; то ли в долг какому-то студиозусу не налили, то ли девицу он с кем-то не поделил, но беспорядки случились знатные). Первопричина давно забылась, но классовая ненависть студентов к гвардейцам угасать не собиралась. Чего только не изобретали богатые на выдумку студенты, чтобы насолить своим извечным врагам! Иногда получалось смешно, иногда гнусно, но скучать не приходилось никому, тем более что гвардейцы, будучи окончательно выведены из себя, случалось, мстили, и тоже весьма изобретательно. Городские власти до поры до времени закрывали глаза на эти безобразия, считая, что молодежи надо выпускать пар и, пока до смертоубийства и поджогов не дошло, пускай юнцы резвятся.

Таким образом, появиться в импровизированном студенческом общежитии в сопровождении двух гвардейцев – значит попросту завалить дело, в этом я не сомневалась. Жаль, конечно, что папаша Власий указал именно на этот квартал, а не на скотобойни, скажем, или квартал веселых домов, но тут уж ничего не попишешь.

– Господа, в ваших услугах я более не нуждаюсь, – сказала я вполне вежливо, когда мы выехали на улицу. – Можете возвращаться, дальше я поеду одна.

Капрал, не возражая, козырнул и завернул лошадь. А вот Лауринь его примеру следовать не спешил.

– Ну что еще? – спросила я, видя, что лейтенант никак не соберется с духом.

– Госпожа Нарен, позвольте мне сопровождать вас! – выпалил он.

– Лейтенант, я ведь сказала – более ваши услуги мне не требуются, – терпеливо повторила я. – Там, куда я еду, гвардейский мундир – верный способ получить из-за угла камнем по затылку.

– Мундир можно снять, – упрямо заявил Лауринь.

– И что, в одной рубашке поедете? – прищурилась я. – Хотите подхватить воспаление легких? Я вас больше лечить не стану, и не надейтесь.

– Я… ну… – Тут лейтенанта озарило: – Я по пути лавку старьевщика видел… Госпожа Нарен, я вас прошу, обождите немного!..

– Ждать не стану, – отрезала я. – Охота вам – догоняйте, я торопиться не буду. Не догоните – ваши проблемы, я вас с собой не звала.

На этом мы и расстались. Лауринь куда-то погнал своего костлявого мерина, а я направила свою кобылу к реке. Я и в самом деле не торопилась, потому что по пути мне следовало кое-что обдумать. Это заняло совсем немного времени, а потом мои мысли за неимением другой темы вернулись к моему сопровождающему. С чего бы это лейтенанту вздумалось тащиться за мной? Казалось бы, дурацкий свой «долг» исполнил, баш на баш, как говорится, и радовался бы… Или, по его мнению, верховая прогулка по городу и обед в трактире – слишком маленькая плата за лечение? Вполне может быть. Или – тут я усмехнулась – это банальное мальчишеское любопытство. По правде сказать, служба в гвардии, особенно если у тебя нет денег, – очень скучное занятие: ни выпить с приятелями, ни погулять вволю… А тут, изволите ли видеть, тайны, эпидемии, трущобы… Есть чем пощекотать нервишки. Так что, думаю, «долгом» своим Лауринь прикрывает желание узнать, чем же кончится дело, вполне может быть, и сам это не вполне осознавая.

Сзади послышался неровный топот, и вскоре меня нагнал принарядившийся Лауринь, нещадно погоняя своего одра. Судя по всему, лавку старьевщика он перевернул вверх дном в крайне сжатые сроки: ни за что не поверю, что такие замечательные предметы гардероба могли оказаться на самом виду! На лейтенанте красовалась заношенная кожаная куртка из тех, что обычно носят наемники, вытертая до такой степени, что вполне сошла бы за замшевую, и местами заплатанная. К тому же куртка Лауриню была заметно велика. Широченные штаны, напяленные, похоже, прямо поверх форменных, я описать и вовсе не берусь, для этого нужен какой-нибудь литератор вроде нейра Шлосса. На голове у лейтенанта красовалась совершенно невозможная шляпа. Словом, лучшего способа привлечь к себе всеобщее внимание и придумать было нельзя!

– Вы бы еще фальшивую бороду приклеили, – сказала я, обозрев то чучело, в которое превратился обычно аккуратный и подтянутый лейтенант. – И повязки на один глаз не хватает.

Лауринь вспыхнул и промолчал, а я сжалилась:

– Ладно, сойдет. Только шляпу эту кошмарную выкиньте подальше. И рукава закатайте, что вы их поддергиваете все время! А штанины напустите на голенища побольше, а то очень уж у вас сапоги казенного вида. Да, вот так…

После этих манипуляций Лауринь приобрел вид давно и прочно сидящего на мели юнца, решившего податься в наемники, но застрявшего в районе первого попавшегося трактира. Не такой сопровождающий полагался бы прилично одетой женщине вроде меня, но выбирать было не из чего.

Путь до приречных кварталов мы проделали в молчании, я за неимением другой темы размышляла о нынешней гвардии. Картинка получалась так себе. Когда-то, как принято говорить, в незапамятные времена, королевская гвардия была элитой армии, попасть в число гвардейцев могли только лучшие из лучших. Потом, в недоброй памяти времена правления одного из предков Арнелия, который бездарно реформировал все, что попадалось ему под руку (все-таки и в этой династии не обошлось без паршивой овцы), гвардия превратилась в этакий заповедник для отпрысков знатных семей, которые только и умели, что изящно носить мундиры, дуэлировать, потреблять горячительные напитки в неумеренных количествах и лихо ухлестывать за дамами. На поле боя толку от этих вертопрахов не было никакого, это ясно показала первая же военная кампания, в которой участвовала «обновленная» гвардия. Нет, были и в ее рядах талантливые военные, но в подавляющем меньшинстве.

К нынешнему времени ситуация немного выправилась. Рядовых гвардейцев набирали, как и обычных солдат, разве что старались подбирать повиднее и посмышленее. Капралы и сержанты обыкновенно выслуживались из рядовых, а вот офицеры все как на подбор были благородного происхождения. Лейтенантов в гвардии было едва ли не столько же, сколько рядовых, и большинству из них в жизни не доводилось командовать своим отрядом по причине полной своей бездарности. (С этой точки зрения Лауринь меня удивлял: на мой взгляд, он никак не тянул на человека, которому можно доверить командование хотя бы десятком солдат; с другой стороны, у него имелся разумный и опытный капрал.) Кое-кто ухитрялся сделать карьеру и стремительно взлетал к вершинам, а многие так и оставались на всю жизнь в своем невеликом звании, ничуть не считая это зазорным. Так что при дворе вполне можно было встретить и убеленного сединами лейтенанта, и очень молодого генерала. Несмотря на все это, в народе королевских гвардейцев любили нежной любовью (особенно, конечно, женщины всех возрастов и сословий), за исключением разве что студентов, ну да об этом я уже рассказывала. Они по-прежнему считались элитой армии, хотя звание это было уже несколько незаслуженным. На мой пристрастный взгляд, стоило перетряхнуть гвардию сверху донизу и разогнать бездельников по домам, но Арнелий пока не спешил принимать столь радикальных мер, используя вышеупомянутых бездельников самыми разнообразными способами. Приставлял в качестве эскорта к разным важным шишкам, например: и тем приятно внимание, и служаки вроде бы при деле…