Выбери любимый жанр

Все ведьмы – рыжие - Звездная Елена - Страница 65

Изменить размер шрифта:

Огнем опалило щеки!

– Я… я…

– Намекаешь, что не твои? – Нет, кто-то явно издеваться начал. – Маргош, ну так опровергни мою теорию относительности, в смысле относительно тебя и поинтересуйся у озера касательно твоих фантазий на мой счет. Уверен, они будут абсолютно идентичны уже продемонстрированному.

– Стужев, – прошипела я, возвращая прутик ведьме, – я на такие подначки не ведусь класса с третьего.

В серо-синих глазах промелькнула улыбка, теплая, добрая, и что-то дрогнуло… рука моя дрогнула, в попытке до прутика опять добраться.

– Ритусь, – Князь улыбнулся, – в моих желаниях по поводу тебя нет ничего криминального, ты красивая девушка, я молодой и здоровый мужчина. Так что тему замяли.

– Слушай, Стужев…

– Замяли, я сказал. – В голосе Князя отчетливо прозвучал металл.

И богатырь, и Гад Змеевич от такого стопорнулись шагах в пяти от внука Кощеева. Причем у некоторых глаза стали змеиные, что несколько… пугало перспективами для няшек. Невольно представила, что могут сделать три прожорливые головы с одним пусть и Кощеевым родичем. И почему-то сказала:

– Все, Стужев, вали, пожалуйста.

Стужев на меня так посмотрел. И я сразу поняла – некоторые няряжались и жезл у деда брали не для того, чтобы валить. Правда, неясно и зачем подвалил вообще. Кстати, да.

– Сань, а ты зачем явился? – напрямую спросила я.

Нахмурившись, Князь произнес:

– Первое слово, произнесенное мной по прибытии, более чем раскрыло причины моего появления.

Я тоже нахмурилась, вспомнила и удивленно переспросила:

– «Писса»?

Скрежетание зубов прозвучало очень явственно.

– Нет, Рита, не писса! – прошипел Стужев. – Другое!

Я задумалась, припомнила диалог и вопросила:

– «Ясно»?

– Пасмурно, млин! Ритка, ты издеваешься?

С задних рядов прозвучало от ведьмы:

– Кажется, имеется в виду слово «прости».

Кощеевич впервые оторвал взгляд от меня и с ироничным поклоном произнес:

– Благодарю, ведьма Радиника.

Пауза. Между Ягой и Стужевым явно что-то было, раз оба одарили друг друга такими взглядами. Длилось это всего секунду, но затем все внимание серо-синих глаз снова досталось мне. И смотрел он странно – словно увидел во мне что-то новое, что ему совершенно не понравилось.

– Мы остановились на «прости», – напомнила я, чувствуя себя очень неуютно под этим взглядом.

– О да, мы, наконец, добрались до сути вопроса. – Сарказм плещет через край. – Маргош, я могу поговорить с тобой наедине, или опыт общения на остановке общественного транспорта так заводит, что остановиться не можешь?

Я села на камень обратно и устало спросила:

– Стужев, а ты умеешь разговаривать так, чтобы не оскорблять при этом собеседника, а?

Дернулась щека, глаза сузились. Вот только следующей фразой было:

– Маргош, прости. И пожалуйста, давай заканчивать это прилюдное представление. Меня лично свидетели всегда бесили, напоминая прописную истину о том, что свидетели долго не живут. Иди ко мне, пожалуйста.

Второе и третье предложения были явно излишни. И настойчивость мне тоже не понравилась совсем. Оглянулась на первую Ягу. Та молча стукнула метлой оземь и, едва та стала прутиком, протянула и коснулась лужицы…

А я тихо спросила:

– Почему Стужев пришел сюда… с жезлом? – Просто жезл примечательный такой.

И как оказалось – вопрос был абсолютно верным.

Замерцала водная поверхность, зарябила, и отразился уже знакомый мне кабинет Кощея, сидящий в кресле Ян, стоящий за столом Кощей и напротив него тоже находящийся стоя Александр. И набатом лично для меня прозвучали Кощеевы слова: «Скажи ей все, что хочет услышать, пообещай золотые горы или океан романтики, но не допусти ее союза с Ягами, Коша! Убей, если потребуется, но не дай договориться с остальной шайкой рыжих. И даже если…»

Изображение пошло рябью и исчезло.

Полными слез глазами я посмотрела на Стужева – он просто отошел шага на три, и лужа больше не видела его мыслей…

Он просто был сволочью!

Он и все его семейство Кощеево. И ничего хорошего в нем нет… ни капли. Ни единой капли…

– Я не убил бы тебя в любом случае, – уверенно глядя в мои глаза, произнес Стужев.

– Тебе не потребовалось бы, – тихо ответила я, – у тебя есть волшебное слово…

– Именно. – Он даже не счел нужным это скрывать. – Ты возвращаешься со мной, Рита.

– Что же ты сразу с шантажа не начал?! – стараясь держать лицо, зло спросила я.

– Не привык разбрасываться козырями без веской на то необходимости, – последовал спокойный, даже чуть насмешливый ответ.

Это ведь неправильно! Ну неправильно, и все. Не должно быть такого! Просто не должно быть! Добро всегда побеждает зло! Всегда! В любой сказке, а это… это какая-то неправильная сказка. И злодеев тут по три на каждый квадратный метр, а добро… добро, оно какое-то в болота совсем забившееся, а я…

А я что – сдамся?!

Мне что, заняться больше нечем?! Вот просто так сдамся, и все?!

Растерянно оглянулась на первую Ягу – она уже чувствовала мои мысли, есть надежда, что почувствует и сейчас. Мои глазки встретились с ее темно-зелеными очами. Ведьма кивнула, а затем взглядом указала на лужу. Стужев отошел слишком далеко, чтобы увидеть изображение, а я… я увидела. Испуганно взглянула на Ягу, та кивнула утвердительно. Мне больно стало уже сейчас, но Яга права – это был выход из положения. Трагичный, как в дешевом аниме, и такой же бессмысленный. Зато выход.

Я встала, отряхнула штаны и, вскинув голову, направилась к Стужеву.

Гордо, решительно, спокойно. Александр улыбнулся, он был уверен, что я поступлю именно так, потому как волшебным словом было «Ромочка». И вот я подошла, и отродье кощеевское тихо сказало:

– И все же мне следовало начать именно с этого, а не с извинений.

Да, ты моралью не отягощенная няшка, мы это и так знали.

– И церемониться с тобой утром тоже было глупо, – продолжил Князь, испепеляя злым взглядом.

Вообще глупо было со мной связываться, но это ты скоро и сам поймешь.

Серые глаза все темнели, а лицо было злое, когда офигей стужевский продолжился:

– И в джакузи жалеть тебя не стоило.

Тоже мне, жалостливый нашелся.

Но тут случилось нечто – Стужев вдруг обнял одной рукой, не выпуская жезла, второй взял за подбородок, наклонился надо мной и тихо простонал:

– Но, млин, Ритка, я не хотел тебя утром напугать.

Неожиданно! Совсем. И рыжая ведьма растерянно посмотрела на реально раскаивающуюся сволочь. Нас не слышал никто – армия моя все еще маршировала, ведьмы далеко были, богатырь и Гад Змеевич тоже, а Александр, склонившись к самым моим губам, продолжил:

– Просто утро, ты такая сладкая девочка и… я же спать не мог, после того, как сам тебя раздевал… И я бы сдержался, но ты… ты зараза рыжая, Ритка! Ты же доводишь! Меня за две прошедшие жизни никто так не бесил, Маргош. Но я не хотел тебя пугать… Точнее, тебя хотел, но не так, чтобы напугать… Хотя все равно моя будешь, и мне уже плевать на твое согласие. Мля, а на кой я вообще извиняюсь?!

Он растерянно посмотрел на меня, но у меня был не менее растерянный вид, и смотрела я на него с явным сомнением в его же умственном здоровье. И мы стоим на болотах, и тихо так вокруг… только комары звенят где-то рядом…

– Правда, не хотел напугать или наказать этим, – полустон-поушепот, – прости.

Ушам своим не верю…

Но сдержалась и предложила:

– Давай ты мне пообещаешь, что больше приставать ко мне не будешь, и тему замнем.

Замер. С сомнением посмотрел на меня, затем жестко произнес:

– Нет.

– Нет? – переспросила шепотом. – В каком смысле «нет»?

– В смысле – буду.

– Будешь что? – Я решила докопаться до истины.

Не ответил, просто неодобрительно покачал головой и, вскинув руку вверх, начал призыв своей переноски. А я возмутилась:

– Слушай, Стужев, знаешь, как твои извинения выглядят со стороны?

– Просвети. – Ледяной тон.