Все ведьмы – рыжие - Звездная Елена - Страница 38

• Предыдущая
• 38/67
• Следующая

Никогда не забуду увеличившиеся вдвое глаза Игната! Нет, на его лице ни один мускул не дрогнул, но глаза! А Марья бросила быстрый взгляд на Князя, но тот смотрел исключительно на меня, мне же и сказал:

– Кстати, ты в курсе, что у Демона невеста есть?

– А это ничего, – беззаботно отмахнулась я, – если очень постараюсь, господин возьмет меня второй женой.

Повисла напряженная тишина. Потом Марья Кощеевна медленно произнесла:

– Ведьма, значит.

– Ага, рыжая, наглая и вредная, – наверное, я просто злилась, – жаль, коня монструозного не хватает, а не то пошла бы мир спасать.

Игнат молча подошел, взял меня за руку и повел к окну, бросив остающимся:

– Мы уходим.

И вот тут Стужев показал весь свой поганый характер:

– А я на твоем месте остался бы, Демон. – Игнат повернулся, внимательно на него посмотрел, а Князь добавил: – Пока ты там с Маргошей шляться будешь, еще неизвестно кто, совершенно случайно, решит твою Милу навестить…

И многозначительный взгляд. На него. На меня Стужев вообще не смотрел. Не мне и сказал:

– Я не шучу.

Демон молча перевел взгляд на Марью Кощеевну, та едва заметно отрицательно покачала головой. И ладонь Игната, держащая мою руку, дрогнула. Нет, я его понимала – с одной стороны, ответственность за меня, сам втянул во всю эту историю, с другой стороны, любимая и единственная. И я решила разрядить обстановку:

– «А много ль корова дает молока? Не выдоишь за день, устанет рука».

– Ты о чем? – хрипло спросил Демон.

Я и высказала основную мысль:

– «Буренку свою не продам никому, такая корова нужна самому», – процитировала бессмертные строки и тут же пояснила: – Это я про Стужева, если кто не понял.

Не понял никто. Ну что поделаешь, такие они тут непонятливые.

– Игнат, я на Терру хочу, – повернувшись, сказала Демону, – очень и желательно одна. Хватило с меня сегодня ваших фэнтезийных закидонов, а ты лучше к невесте иди, а то у Князя тормозов нет, это факт уже установленный.

Дверь распахнулась совершенно неожиданно, и на весь кабинет послышался рык:

– Стужев!

Георгий Денисович влетел, побагровевший от ярости, глаза прищурены, по скулам желваки ходуном.

– Я за него, – отозвался Князь.

Мой бывший тренер дверь захлопнул и прошипел:

– Это что было?

Самое интересное, что Марью Кощеевну он, похоже, не видел.

– Это что такое было, я спрашиваю?! – снова крик. – Я запретил любое использование магии в университете, Стужев! Любое!

У Князя дернулась щека, но ответил он совершенно спокойно:

– Я помню.

Теперь передернуло тренера, и он прошипел:

– И что мне теперь делать, Стужев?

Безразлично пожав плечами, тот ответил:

– Возьмете в группу поддержки, там как раз второго состава не хватало.

Выражение абсолютного гнева сменилось задумчивостью, а после Мастер и вовсе кивнул, принимая поступившее предложение.

– Но еще раз засеку магию…

– Я понял. – Голос Князя прозвучал с чеканной ненавистью.

На этом вопрос с ним был решен, и Георгий Денисович обратился уже ко мне:

– Ильева, почему пары прогуливаешь?

И что тут сказать, сказала правду:

– У меня, Георгий Денисович, травма психологического характера от ваших невоздержанных представителей отечественной фэнтези, а если бы не Стужев, чтоб его яоем пришибло, травмы имелись бы и физические.

Молчаливое недоумение. Пришлось пояснять:

– С утра ко мне ходят строем ваши няшки! И с предложениями недвусмысленного характера, а именно встретить меня после пар. А я на брачный период не подписывалась, кстати! А еще, у ваших анимешников есть группа почитательниц, которым повышенный интерес к моей персоне не по нраву пришелся, вследствие чего мне чуть темную в туалете не устроили, и устроили бы, не вмешайся он. – Я указала на Стужева. – Теперь ясно?

Ясно не было.

– На нее началась охота, челы неверно все поняли, человские девушки приревновали, – внезапно смилостивился и пояснил Князь.

Георгий Денисович все понял… в отличие от меня. Он и произнес:

– Я же запретил.

– Закон важнее распоряжения Мастера, – спокойно отозвался Стужев, глядя куда-то в стену.

Снова все помолчали, а затем Георгий Денисович произнес:

– Так, я все понял, кроме одного, – и, повернувшись к Князю, он спросил: – Почему на Ильевой твоя майка?

Я после такого тоже на Стужева посмотрела и, как и все, увидела загадочную, полную коварного торжествования улыбку самого настоящего сказочного злодея! А потом все посмотрели уже на меня, и даже все шире улыбающийся Князь, а я…

– Вы сначала новый гардероб выдавайте, а потом в молочную речку кидайте, а то знаете ли, мои майки вследствие вашего апгрейда мне маловаты стали.

У Мастера зазвонил телефон.

– Кто говорит? – ответив, вопросил он в трубку.

Я брякнула:

– Слон.

Георгий Денисович недовольно взглянул на меня, развернулся и вышел.

И едва он ушел, Демон шевельнул рукой – дверь захлопнулась. Князь извлек зеленоватый кристалл, и пейзаж за окном начал стремительно меняться. Марья Кощеевна задумчиво произнесла:

– Вы рискуете, мальчики.

– Пока есть Мастер, мы остаемся в тени, – с усмешкой ответил Князь.

Игнат ничего не сказал, только на меня взглянул предупреждающе. Ну так я не дура, естественно, промолчала.

Затем калейдоскоп образов за окном прекратился, остановившись на сказочном лесу, и Стужев сказал:

– Иди, Маргош, ты прогуляться хотела… – Он выразительно взглянул на Демона и добавил: – В одиночестве.

Я забрала у Игната рюкзак и уже хотела уйти, как он произнес:

– Я с тобой.

– Я предупредил, – слишком спокойно произнес Стужев.

– Я понял, – мрачно ответил Демон.

– Это твой выбор. – Взгляд Князя стал откровенно нехорошим.

Повисла не менее нехорошая тишина. Я посмотрела на одного, на второго, тяжело вздохнула и грустно сказала Игнату:

– Он ревнует.

У Князя в ответ на мои слова просто вскинулась бровь.

Но я же только начала.

– Ты вообще давно ему нравишься, – продолжила беседу с Игнатом, – вот он и не подпускает к тебе других… девушек. Яой штука сложная.

У некоторых глаза недобро прищурились.

– Вот она, мечта всех слешеров – настоящая мужская любовь, – протянула я, забрала рюкзак и весело потопала к двери.

Демон, похоже, завис, Князь так сидеть и остался, Марья Кощеевна переводила взгляд с одного на другого, силясь понять мой намек.

Дальше у меня был темный, запыленный, украшенный паутиной, с грязным полом коридор. Откровенно говоря, могли бы и убраться, сами тут ходят. Хотя я тоже хожу же, и подмести не мешает. Но метлы нет – нет и уборки. И я потопала к выходу, распахнула дверь и увидела… метлу. Та, древняя такая, но крепкая, из веток, стояла, прислоненная к стене. Я оглянулась, подумала, что если не подмету, то хоть оставлю ее в коридоре, может, кто другой не поленится. Шагнула с лестницы, взяла метлу…

И заорала не своим голосом!

Потому что самым немыслимым образом метла полетела вверх, и я с ней вместе! В процессе диких воплей схватилась за нее обеими руками, потому что падать уже было высоко, в итоге и ногами обхватила. А метла все неслась! Я орала! Рюкзак безразлично висел, оттягивая левое плечо.

И в этот эпический момент раздался хитрый голос:

– Кто так летает?

Удивленно оглянувшись, я засекла гуся. Встрепанного, с нагло скривленным клювом и да – знакомого.

– На метлу сесть надобно, – продолжило сказочное явление, – сесть, сжать руками и ногами, а не висеть, как мешок с навозом.

– Извините, – прошипела я, – искусствам полетов на метле не обучена, прав на полеты не имею!

Гусь присвистнул, окинул меня уважительным взглядом и выдал:

– А ты мне нравишься – наглая, вредная и ехидная, самое то, что надо.

– Что? – взвизгнула, чувствуя, как слабеют руки.

– Я говорю, будь нашей ведьмой, – сделал предложение гусь, – ты уже и наглая, и рыжая, и вредная, осталось тока хозяйство принять.

• Предыдущая
• 38/67
• Следующая