Сладкий развратный мальчик (др. перевод) (ЛП) - Лорен Кристина - Страница 28

• Предыдущая
• 28/71
• Следующая

В голове у меня полный бардак, я все обдумываю мой утренний призыв к действию с Анселем, когда выхожу из душа. Передо мной зеркало идеально сухое, не запотевшее, без каких либо разводов от воды, как будто оно было обработано чем-то. Подумываю прибраться, чтобы сбросить немного калорий, но здесь абсолютно не чего убирать. Окно ванной сияет от солнца, которое светит прямо в него. Любопытство съедает меня, и я начинаю бродить, осматривая все. Квартира - безупречна, и - на моем опыте - для мужчины чистота странное качество. Прежде чем, добираюсь до окон в гостиной, я уже знаю, что увижу.

Или, скорее то, что я не нашла. Помню, как прикладывала ладони к стеклу в мой первый настоящий день здесь, наблюдая за ним забирающимся на мотоцикл. И уж точно помню, как прикасалась к окну больше чем один раз. Но не осталось, ни одного отпечатка, лишь безупречное, кристально-прозрачное стекло. Кроме нас здесь не бывает никого. В какой-то момент своего короткого пребывания дома, он выделил минуту, чтобы вытереть зеркала и стекла.

***

Пожилая женщина, живущая на нижнем этаже, подметает порог, когда я выхожу из лифта и, по крайней мере, час провожу с ней. Ее английский основан из фрагментов, смешанных с французскими словами, которые я не могу перевести, но как-то, наш разговор, который мог бы быть неловким, на удивление идет просто отлично. Она рассказывает мне, что лифт был встроен в семидесятые, после того, как она и ее муж переехали сюда. Подсказывает, что овощи намного лучше вниз по Rue de Rome, чем в магазине на углу. Предлагает мне крошечный зеленый виноград с горькими зернышками, который заставляют мурашки бегать по моей коже, но кажется, я не в силах перестать их есть. А потом, она говорит, что рада видеть так часто улыбающегося Анселя, и то, что никогда не любила других.

Отгораживаю у себя в голове эту часть информации, выталкиваю нездоровое любопытство из головы и благодарю ее за компанию. Ансель - великолепен, успешен и очарователен. Конечно же, у него была жизнь до того, как я очутилась с ним в аэропорту, жизнь, которая, без сомнения, включала в себя женщин. Это не удивляет меня, знанием о том, что кто-то был с ним до меня. Это лишь только заставило меня понять, что я все еще жду, чтобы узнать что-нибудь о нем, не считая того, как он выглядит без одежды.

***

Провожу большую часть дня, осматривая наш район и составляя мысленную карту местности. Улицы растягиваются до бесконечности, магазины за магазинами, крошечные переулки, за крошечными переулками. Похоже, будто ты летишь вниз по кроличьей норе[25], но здесь я знаю, что смогу найти выход. Просто нужно найти литеру М, которая указывает местонахождение метро и тогда будет проще простого добраться до улицы Анселя.

Моей улицы, напоминаю себе. Нашей. Совместной.

Мысль о его доме, как о моем - это как притворится, что съемки кино - это дом, или же уже привыкнуть, наконец, к тому, что евро - настоящие деньги. И каждый раз, когда я смотрю на свое обручальное кольцо, все это еще больше кажется нереальным.

Мне нравится, как улица смотрится в сумерках. Яркое небо высоко надо мной, но оно начинает угасать в том месте, где солнце начинает заходить за горизонт. Длинные тени пересекают тротуар, и цвета каким-то образом кажутся насыщеннее, чем я когда либо видела. Здания наполняют узкую улочку, а трещины и неровность тротуара ощущаются, словно путь к приключениям. При дневном свете, дом Анселя выглядит немного обветшалым, обветренный пылью и выхлопными газами. Но ночью, он кажется ярче. Мне нравится, что наш дом - сова.

Пока иду по кривому тротуару, я понимаю, это первый раз, когда я прошла весь путь от Rue St.-Honore до метро, сев на правильной станции, и затем добравшись до дома без использования навигатора на моем телефоне.

Позади себя слышу проезжающие машины, мотоциклы и звонки велосипедов на дороге. Смех кого-то доносится из открытого окна. Все окна открыты настежь, как и балконные двери, со ставнями, чтобы впустить хоть какой-то вечерний холодок, когда ветер вздымает шторы.

Легкость появляется в моей груди, когда я приближаюсь к нашему дому, за которой следует скачек пульса, когда я замечаю припаркованный мотоцикл Анселя у тротуара.

Наполняю легкие воздухом, крошечными шагами ступаю в вестибюль и затем направляюсь к лифту. Моя рука трясется, когда я нажимаю на кнопку нашего этажа, напоминая себе дышать. Глубокий вдох. Глубокий выдох. Продолжай в том же духе. Это будет первый раз, когда Ансель приехал домой раньше меня. Первый раз, когда мы будем в квартире вместе, и никто из нас не будет полусонным, рыгающим или же работающим в ранние часы утра. Мои щеки вспыхивают, когда я вспоминаю его рычание: "Не стоит. Просто, не надо" этим утром, после того как я кончила с помощью его руки.

О, милостивый, Боже.

Мой желудок переполнен бабочками, смесь нервов и адреналина выталкивает меня из лифта. Вставляю ключ в замок, глубоко вздыхаю, и открываю дверь.

- Дорогой, я дома! - Подпрыгиваю на лестничной площадке и останавливаюсь от голоса Анселя. Он на кухне, телефон зажат между плечом и ухом, он говорит так быстро на французском, что не уверена, как человек на конце линии может, что-то понять. Он явно взволнован, повторяя одну и ту же фразу громче и с каждым разом раздраженнее.

Он еще не заметил меня, и, конечно же, я без понятия о чем он говорит или же с кем, ничего не могу с этим поделать, но чувствую будто я вторгаюсь. Его досада словно другой человек в комнате. Я тихо кладу ключ на стол, и мне интересно, должна ли пройти в зал или же отправится в ванную. Вижу, как он ловит мое отражение в окне гостиной. Он застывает. Его глаза расширяются.

Ансель поворачивается, натянуто улыбаясь. Поднимаю руку, неловко махая.

- Привет, - шепчу. - Извини.

Он машет в ответ, и с извиняющейся улыбкой, поднимает палец, показывая жестом, чтобы я подождала. Киваю, думая, что он имел в виду подождать, пока он не окончит разговор... но он не кладет трубку. Вместо этого, он кивает, чтобы я проходила дальше в квартиру, а сам идет в спальню, закрыв за собой дверь.

Все что я делаю, это пялюсь на белую дверь. Его голос просачивается из комнаты, и если такое возможно, становится еще громче, чем был раньше.

Моя сумка соскальзывает с плеча, приземляясь на диван.

На стойке лежат продукты: контейнер со свежей пастой, травы, и треугольник сыра. Багет, завернутый в коричневую бумагу рядом с кастрюлей, в которой вода начинает закипать. Простой деревянный стол сервирован ярко-красной посудой, а букет ярких цветов в вазочке стоит в центре стола. Он готовил для нас ужин.

Открываю дверцы гарнитура, ища бокалы, и пытаюсь игнорировать голос, который доносится из другой комнаты. Разговор с человеком, которого я не знаю. На языке, на котором я не говорю. Также пытаюсь избавиться от беспокойства, которое плотно засело у меня в животе. Помню то, как Ансель рассказывал, что его босс была обеспокоенна тем, что он стал отвлекаться, и мне интересно, не с ней ли он разговаривает. Это может быть и один из его друзей - Финн или Оливер - или Перри, тот, которого не было в Вегасе. Но мог бы он звучать так разочарованно, разговаривая с боссом или другом?

Мои глаза смотрят на спальню, в то время как открывается дверь, и я попрыгиваю, немного напуганная, и пытающаяся выглядеть занятой. Тянусь к пучку базилика и ищу нож в ближайшем ящике, который находится на уровне моего бедра.

- Мне очень жаль. - Извинятся он.

Отмахиваюсь от него, и мой голос получается каким-то писклявым.

- Не беспокойся! Ты не должен отчитываться передо мной. У тебя была жизнь до моего появления. - Он наклоняется ко мне, целую меня в обе щеки. Боже, от него так хорошо пахнет. Его губы мягкие, что мне приходится схватиться за стойку, чтобы удержатся на ногах.

• Предыдущая
• 28/71
• Следующая