Сладкий развратный мальчик (др. перевод) (ЛП) - Лорен Кристина - Страница 22

• Предыдущая
• 22/71
• Следующая

- Какие симптомы?

- Температура, - Говорю. – И не могу удержать в желудке какую-либо еду.

- Какова была самая высокая, ммм... температура, прежде чем вы приехали к нам?

Я пожимаю плечами, глядя на Анселя. Он отвечает:

- Environ, ah, trente-neuf ? Trente-neuf et demi?[17] - Из меня вырывается смешок, но не, потому что я знаю, что он только что сказал, а потому что до сих пор без понятия, какая у меня температура.

- Возможно ли то, что вы беременны?

- Ммм, - говорю я, и вместе с Анселем смеюсь. - Нет.

- Не возражает ли вы, если мы сделаем анализ крови?

- Узнать, беременна ли я?

- Нет, - объясняет она с улыбкой. - Для выявления проблемы.

Я резко останавливаюсь, когда она говорит это, мой пульс начинает разгонятся.

- Вы думаете, у меня есть что-то, что можно обнаружить в крови?

Она качает головой, улыбаясь.

- Извините, нет, я думаю, что у вас просто вирус кишечного тракта. Кровь... ммм... - Она пытается подобрать слово в течение нескольких секунд, перед тем, как обращается к Анселю за помощью.

- Ca n’a aucun rapport?[18]

- Не имеет к этому никого отношения, - он переводит. - Думаю... - он начинает и затем улыбается доктору. Я глазею на застенчивую версию Анселя. - Думаю, так как мы, уже здесь, мы можем сделать стандартные анализы на, ох... инфекции...

- Оу, - бубню я, понимая. – Да, конечно.

- Все в порядке? – спрашивает он. – Она возьмет мои анализы в это же время.

Не уверена, что удивляет меня больше: то, что он озабочен моим ответом или то, что он просит, чтобы доктор проверил нас на инфекции в случае, если я когда-нибудь перестану рыгать, и мы займемся сексом снова. Я тупо киваю, и сжимаю кулак, когда медсестра достает резиновую ленту, чтобы перетянуть бицепс руки. Если это был бы любой другой день, в который я не вырыгала половину своего веса, я бы ответила что-нибудь остроумное. Но прямо сейчас? Вероятнее всего, я пообещала бы ей своего первенца, если она смогла бы заставить мой желудок успокоится, хотя бы всего на десять счастливых минут.

- Вы принимаете противозачаточные средства или хотели бы начать принимать? - спрашивает доктор, переводя взгляд с ее графиков на меня.

- Принимаю, пилюли. - Чувствую, как Ансель смотрит на мое лицо, и мне интересно, как смотрится румянец на моем, позеленевшем лице.

Ощущение губ, нежно прижавшихся, к моему лбу, будят меня, заставляя открыть глаза. Небо, прямо надо мной, не иллюзия, которую, я думала, воображала себе всю неделю. Комната Анселя на самом верхнем этаже жилого дома, и окно в крыше проливает свет утреннего солнца прямо на кровать. Оно вьется у ее подножья, яркое, но еще не достаточно теплое.

Дальняя стена под наклоном от усеченного потолка приблизительно пятнадцать футов, и вдоль невысокой стены его спальня с двумя французскими дверьми, которые Ансель оставил открытыми, и которые ведут на небольшой балкончик. Теплый порыв ветерка пролетает по комнате, принося с собой звуки улицы.

Поворачиваю голову, и, онемевшая шея начинает протестовать против этого.

- Эй. - Мой голос звучит, словно наждачная бумага, которой проводят по металлу.

Его улыбка заставляет в моей груди что-то трепетать и делать кульбиты.

- Я рад, что твоя температура, наконец, спала.

Стон вырывается из меня, прикрываю глаза дрожащей рукой, в то время как моя память возвращает меня в последние несколько дней. Меня тошнило везде, в том числе и на себя. Ансель, несущий меня в душ, для того, чтобы вымыть, и позднее, охладить.

- Боже мой. - Бубню я. - Унижение вступает в свои права.

Он смеется тихо между другим поцелуем, на этот раз в висок.

- Ты заставила меня поволноваться. Тебе было очень плохо.

- Существует ли хоть одна поверхность в твоей квартире, которая осталась нетронутой моей блевотой?

Он поднимает подбородок, глаза светятся от забавы, кивая в сторону угла.

- Вон там, дальняя часть комнаты - чиста.

Снова прячу лицо в руках, приглушенно извиняясь из-под них.

- Cerise, - зовет он меня, протягивая руку для прикосновения к моему лицу. Инстинктивно, я отстраняюсь, чувствуя отвращение. Но мне, сразу же, хочется исправить это из-за вспышки боли в его глазах, но они проясняются до того, как я понимаю, что она действительно была там.

- Сегодня я должен работать, - говорит он. Хочу объяснить, прежде чем уйду.

- Хорошо. - Это звучит угрожающе, и я на секунду опускаю глаза ниже его лица. Он одет в рубашку. После быстрого умозаключения, понимаю, что он чувствует, что должен объяснить, так как сегодня суббота.

- Когда я, в четверг, прибежал в офис, чтобы забрать кое-какие файлы домой, старший партнер, с которым я работаю наиболее тесно, увидела мое обручальное кольцо. Она была... недовольна.

Мой желудок делает сальто, и в этот момент реальность того, что мы делаем, накрывает меня, как гигантская волна. Да, он пригласил меня сюда, но я ворвалась прямо в его жизнь. И вновь вспоминаю о том, как мало я знаю о нем.

- Вы двое… вместе?

Он застывает, выглядя слегка в ужасе.

- Оу, нет. Боже, нет. - Его зеленые глаза сужаются, пока он изучает меня. - Ты думаешь, я бы переспал с тобой, женился бы на тебе и пригласил бы тебя сюда, если бы у меня была девушка?

Мой ответный смех больше походит на кашель.

- Предположу, что нет, извини.

- Я был ее маленьким мальчиком-рабом в послание несколько месяцев. - Объясняет он. - И теперь, когда я женился, она убеждена, что моя сконцентрированность на работе пропадет.

Вздрагиваю. То, что мы совершили, так опрометчиво. Так глупо. Мало того, что он женат теперь, так уже в скором времени он будет разведен. Почему он не скрыл наш Вегас-казус на своей работе? Подходит ли он хоть к чему-нибудь с осторожностью?

- Не нужно менять свой рабочий график из-за того что я здесь.

Но он уже качает головой.

- Мне нужно поработать только в эти выходные. Все будет отлично. Над ней будет преобладать ее паника. Думаю, она привыкла к тому, что меня можно выдернуть в офис, в любое ей угодное время.

Бьюсь об заклад, так и было. Чувствую, что моя хмурость увеличивается, пока я рассматриваю его, и я не так больна, чтобы горячий поток ревности не заструился по моим венам. Солнечный свет льется с потолка, освещая его острую челюсть и скулы, и я заново поражаюсь тому, какое у него удивительное лицо.

Он продолжает.

- Я почти разобрался с огромным делом, после него мое время будет более разгружено. Извини, что в твои первые выходные здесь меня не будет с тобой.

Боже, это так странно.

Я отмахиваюсь, неспособная сказать больше чем:

- Умоляю, не переживай по этому поводу.

Он фактически обслуживал меня, с тех самых пор, как я прибыла сюда, кислая смесь стыда и вины начинает бурлить в животе. Насколько я знаю, он видел меня в достаточно ужасном состоянии, чтобы отвратить его от этой игры, в которую мы играем. И я бы совсем не удивилась, если он, после моего полного выздоровления, предложил бы мне парочку отелей, чтобы я смогла подобрать себе подходящий на остаток моего пребывания здесь.

Какое дерьмовое начало для нашего... чем бы это ни являлось.

Так как возможности могут, в конечном счете, быть ограничены, то я, когда он идет через комнату, глазею на него таким горячим взглядом, словно сам ад. Он высок, жилист и в тонусе. Костюм был сшит прямо по нему. Его светло-каштановые волосы аккуратно зачесаны назад, а кожа его загорелой шеи скрывается под воротником рубашки. Больше нет того непринужденного и игривого человека, которого я встретила в Вегасе. Теперь, он выглядит, как молоденький адвокат-задира, и стал в еще большей мере трахательным. Как такое может быть возможно?

Я приподнимаюсь на локте, мечтая о более ясных воспоминаниях того, как это, проводить языком вниз по его подбородку к кадыку. Хочу вспомнить его расстроенным и отчаянным, помятым и потным, для того, чтобы я смогла наслаждаться знанием, что женщины, с которыми он сегодня встретится, будут знать только эту собранную и одетую его сторону.

• Предыдущая
• 22/71
• Следующая