Консервный ряд - Стейнбек Джон Эрнст - Страница 10

• Предыдущая
• 10/35
• Следующая

Выйдя за порог лаборатории, Мак пересек улицу и вошел сквозь бамбуковую штору в лавку Ли Чонга. Миссис Ли на мясном прилавке резала ветчину. Кузина Ли подправляла чуть привядшие кочаны салата, как подправляет девушка слегка развившиеся локоны. На большой груде апельсинов сладко спал кот. Ли Чонг стоял по обыкновению за табачной стойкой спиной к полкам со спиртным. Увидев вошедшего Мака, он чуть быстрее забарабанил пальцами по резиновой подушечке.

Мак приступил к делу без околичностей.

– Ли, – начал он, – у Дока проблема. Он получил из нью-йоркского музея заказ на большую партию лягушек. Для Дока это очень важно. Дело не только в деньгах, получить такой заказ – большая честь. А Док, как на грех, едет завтра в Ла-Джоллу. И мы с ребятами решили ему помочь. По-моему, люди всегда должны приходить на помощь друг другу. А помочь такому человеку, как Док, – просто наша обязанность. Бьюсь об заклад, он тратит в этой лавке не меньше семи-десяти долларов в месяц.

Ли Чонг настороженно молчал. Его толстые, как сардельки, пальцы перестали барабанить, а только слегка подрагивали, как хвост у недовольной кошки.

И тут Мак сделал главный ход.

– Ты не дашь нам свой старый фордик съездить на реку Кармел за лягушками для Дока, нашего славного старины Дока?

Ли Чонг торжествующе улыбнулся.

– Фолдик не лаботает, – сказал он, – совсем сломался.

Это был удар ниже пояса. Но Мак очень быстро оправился от него. Он положил на стекло записку Дока заправщику.

– Гляди, – сказал он. – Доку очень нужны лягушки. По этой записке я получу десять галлонов бензина. Я не могу подвести Дока. Ты ведь знаешь, какой механик Гай. На все сто. Он починит твой фордик. Так ты уж дай нам его.

Ли закинул назад голову, чтобы сквозь очки поглядеть на Мака. Как будто подвоха нет. Фордик и правда не работает. Гай и правда отличный механик, а записка насчет бензина – бесспорное доказательство честной игры.

– Вы надолго собилаетесь ехать? – спросил он.

– Может, на полдня, может, на день. Как получится.

И все-таки на душе у Ли Чонга кошки скребли. Однако выхода нет. Придется рискнуть. А что риск был – Ли знал наверняка.

– Холосо, белите, – сказал он.

– Вот и ладненько, – обрадовался Мак. – Я был уверен, Док может всегда на тебя рассчитывать. Сейчас же пошлю Гая чинить автомобиль, – он уже повернулся к выходу, но как будто что-то вспомнил и опять обратился к Ли Чонгу: – Док платит пять центов за лягушку. А наловим мы ему семь или восемь сотен. Не дашь в счет будущих денег пинту старой тенисовки?

– Не дам, – сказал Ли Чонг.

Фрэнки впервые появился в Западной биологической, когда ему было одиннадцать лет. Неделю он каждый день подходил к двери и смотрел внутрь. Потом день простоял на пороге, а через десять дней был уже в помещении. У него были огромные черные глаза и жесткая спутанная грязная шапка волос на голове. Руки он не мыл вечность. Фрэнки поднял с пола стружку, бросил ее в корзину с мусором и стал смотреть, как Док приклеивает ярлыки к банкам с экспонатами – лиловыми парусниками. Наконец он подошел к верстаку и положил на него свои чумазые ладони. Это постепенное внедрение в обитель Дока заняло недели три, и все это время Фрэнки был готов в любую минуту сорваться с места и убежать.

– Как тебя зовут, малыш? – спросил Док.

– Фрэнки.

– Где ты живешь?

– А там. – Взмах руки в сторону холма.

– Почему ты не в школе?

– Я не хожу в школу.

– Почему?

– Они меня не берут.

– У тебя грязные руки. Ты давно их не мыл?

Фрэнки, как побитый, подошел к раковине и стал изо всех сил тереть мылом руки; с тех пор он всегда мыл руки чуть не до ссадин.

Он стал приходить в Биологическую почти каждый день. Это был союз, в котором не было места праздной болтовне. Док выяснил по телефону, что Фрэнки сказал про школу сущую правду. Его в школу не брали. Он не мог учиться, и еще у него было что-то с координацией движений. Ему нигде в жизни не было места. Он не был идиотом, не был опасен, но родители или родитель не могли поместить его в специальное заведение, не было денег. Фрэнки редко ночевал в лаборатории, но с утра до вечера ни на секунду никуда не отлучался. Иногда он забирался вечером в ящик со стружками и засыпал. По-видимому, когда дома было совсем уж плохо.

– Почему ты приходишь сюда? – спросил Док.

– Потому что вы не бьете меня и не даете пять центов, – ответил Фрэнки.

– А тебя дома бьют?

– Дома все время дядьки. Они выгоняют и дерутся или дают пять центов.

– Где твой отец?

– Умер, – тихо сказал Фрэнки.

– А где мать?

– С дядьками.

Док состриг с головы Фрэнки колтун и вывел у него вшей. Купил у Ли пару штанов и полосатый свитер. И Фрэнки стал его верным рабом.

– Я вас люблю, – сказал он однажды. – Да, люблю.

Он хотел что-нибудь делать в лаборатории. Стал каждый день подметать пол. Но всегда у него получалось что-то не так. Даже пол не мог чисто вымести. Попробовал сортировать раков по величине. Раки, большие, средние, мелкие, лежали в ведре. Их надо было разложить по большим кастрюлям – трехдюймовые в одну, четырехдюймовые – в другую, и так далее. Фрэнки стал раскладывать, но не смог, хотя его даже пот прошиб от усердия. Он не различал предметы по величине.

– Смотри, Фрэнки, – сказал Док. – Я тебя научу. Положи рака на ладонь и увидишь, что один больше, другой меньше. Этот до кончиков пальцев доходит, а этот только до середины. Этого кладешь сюда, а того в ту кастрюлю. Возьмем следующего. Этот опять до середины, значит, и его сюда.

Фрэнки попробовал сам мерить по ладони, и опять у него ничего не вышло. Док поднялся наверх. А Фрэнки спрятался в ящик со стружками и до вечера не вылезал.

Но в общем Фрэнки был хороший паренек, добрый и приветливый. Он научился зажигать для Дока сигары и мечтал, чтобы Док курил день и ночь. Он бы тогда все время был нужен Доку.

Больше всего Фрэнки любил, когда в лабораторию приезжали гости. Молодые женщины и мужчины сидели и беседовали, большой проигрыватель играл музыку, которая отдавалась у него под ложечкой, а в голове возникали смутные, но прекрасные величественные картины, и Фрэнки все это очень нравилось. Он прятался в какой-нибудь уголок за стулом, сидел там притаившись, смотрел и слушал. Когда раздавался хохот над какой-нибудь непонятной шуткой, Фрэнки за своим стулом заливался радостным смехом, а когда разговор заходил об отвлеченных вещах, он наморщивал лоб, и вид у него становился серьезным и озабоченным.

Однажды он решился на безрассудство. В лаборатории собралась небольшая компания. Док на кухне разливал по стаканам пиво. Фрэнки тихонько проскользнул в кухню, схватил стакан, вбежал в большую комнату и подал стакан девушке, сидящей в большом кресле.

– Спасибо тебе, – сказала девушка, взяла стакан и улыбнулась Фрэнки.

Док, увидев в дверях эту сцену, сказал:

– Фрэнки – настоящий помощник.

Фрэнки не мог этого забыть. У него все вертелась в памяти картина, как он берет стакан пива, как девушка сидит в кресле, он слышал ее голос: «Спасибо тебе!», слышал голос Дока: «Фрэнки – настоящий помощник». Настоящий помощник! Конечно, Фрэнки – помощник. Он, Фрэнки… о, господи!

Как-то ожидались гости; много гостей – догадался Фрэнки, потому что Док купил отбивные и много пива; вместе с Доком – Док не возражал – они убрали весь верх. Но все это пустяки – главное было в том, что в голове у него родился грандиозный план; он видел его до мельчайших подробностей. Снова и снова перебирал он их в уме. План был очень хороший. Можно сказать, великолепный.

И вот вечеринка началась, понаехало много гостей: мужчины, женщины и совсем юные девушки. Фрэнки стал ждать, когда из кухни все уйдут и закроют дверь. Ждать пришлось долго. Наконец он один и дверь в комнату закрыта. За дверью голоса и музыка из большого проигрывателя. Франки действовал очень тихо, взял поднос, поставил на него стаканы и ни один не разбил. Теперь налить пива, подождать, пока осядет пена, и долить доверху.

• Предыдущая
• 10/35
• Следующая