Рыцари ада - Ставрогин Степан - Страница 8
- Предыдущая
- 8/40
- Следующая
Неожиданно медсестре послышался шорох. Она обернулась.
Внезапно зашевелилась простыня, под которой лежал труп бывшей супермодели Лизы. Искромсанное, покрытое укусами тело девушки обнажилось во всем своем безобразии. Теперь она была вполне готова занять место модели в паноптикуме самого дьявола. Бескровное тело было белее простыни. По законам природы в нем не должно было быть и искры жизни.
Медсестра обернулась и с ужасом убедилась, что член в ее руке, и в самом деле, находится в состоянии сильной эрекции. Она попыталась отдернуть руку, которой все еще сжимала его, но труп оказался проворнее — его пальцы сомкнулись вокруг ее запястья. Следом начало двигаться и тело Ивана Золотова.
Мускулистый, красивый торс рыжеволосого молодого человека был также изрезан скальпелем и искусан.
Трупы сели на столах и сбросили простыни на пол. Медсестра попыталась издать крик ужаса, но задохнулась — ледяной рот монстра накрыл ее губы и впился зубами в них и в язык, жадно всасывая в себя кровь.
Раздирая больничный халат, вампир-зомби раздвинул медсестре бедра и, насадив ее на себя, стал яростно насиловать ее. Выпустив ее окровавленный рот, он с алчным урчанием впился в запрокинутую шею жертвы. В последнее мгновение угасающего сознания сестра София ощутила еще один укол боли — это девушка-вампир впилась зубами в ее бедренную артерию и жадно зачавкала над фонтаном брызнувшей крови.
Покончив с медсестрой, живые трупы медленно двинулись по направлению к открытой двери. Они с уверенностью лунатиков прошли по темному коридору и поднялись на первый этаж.
Вопреки инструкциям, дежуривший в эту ночь охранник отлучился на несколько минут для обхода здания и задержался в котельной, пробуя деревенскую сливянку. Это и спасло ему жизнь.
Центральный вход он запер на ключ, но задняя дверь оказалась задвинутой лишь на защелку. Труп Ивана Золотова немедленно распахнул дверь, и два мертвеца, завернувшись в белые простыни, крадучись, вышли в темный переулок.
Морг располагался на задворках полицейского комиссариата, на узенькой, незаметной и всегда безлюдной улочке. Прижимаясь к стенам домов, ожившие трупы исчезли в парке, граничившем с центральной улицей города.
Жажда крови была странным чувством. Оно было далеко от обычной естественной жажды с ее сухостью во рту, пересохшей гортанью, горечью запекшейся слюны. Это не было и вульгарным голодом в обычном его понимании с сосанием под ложечкой и пустотой в желудке. Нет, жажда крови начиналась с душевного томления, с чувства одиночества и тоски. Затем она выплескивалась наружу и затопляла сознание. Ближе всего она была к современному чувству наркотической ломки.
Одиннадцать юношей приняли условия Зигфрида и скрепили договор с Сатаной собственной кровью. Лишь Паоло уперся наотрез. Когда в преддверии наступающего дня Зигфрид предложил рыцарям закопаться в песок (вампиры вообще плохо переносят солнечный свет, а начинающие тем более — они могли серьезно заболеть), Паоло остался стеречь лагерь.
Около полудня на него наткнулись кочевники. Это было то самое бандитское племя, скорее, даже большая семья, которое пыталось заманить их в; засаду ограбить с неделю назад. Тогда молодые люди своей отчаянной атакой обратили их в бегство. Теперь глава племени решил, что пустыня отомстила за него. Вначале пленника раздели донага и выставили у столба, чтобы каждый мог плюнуть в него. Затем Паоло принялись пытать раскаленным железом, стараясь выведать, куда крестоносцы дели сокровища. Но, осознав, что о сокровищах юноша не имеет ни малейшего представления, местный царек задумался — превратить ли ему юношу в евнуха либо послать его родителям извещение о назначенном выкупе? И тот и другой выход был одинаково проблематичен. В племени появлялся лишний рот, а у его ленивых и тупых жен — еще один слуга, что еще больше обленит их. Может быть, принести его в жертву старым богам?
На людях старый вождь, как и все его племя, исповедовал ислам, чтобы не казаться одиозной фигурой. Но каждая семья возила с собой в тюках старинные фигурки божков и втайне поклонялась им. Как знать, если старым богам принести такую богатую жертву, не прекратят ли они столь надоевшую всем войну? И тогда через пустыню вновь пойдут караваны, которые так приятно грабить…
Полная луна сияла над сонным лагерем. И вот то тут, то там из песка начали подниматься молчаливые фигуры с мечами в руках. Истерический женский вопль нарушил тишину, когда обоюдоострый клинок распорол боковину палатки. Старый вождь, нежившийся в объятиях двух жен, замер и съежился, оказавшись на острие меча, как кузнечик на булавке.
Остервеневшие, изголодавшиеся за двенадцать часов неподвижного пребывания в песке, крестоносцы набросились на сонный лагерь бедуинов.
Все они, и по возрасту, и по психологии, оставались еще почти детьми, ни одному из них не доводилось доселе проливать чьей-либо крови. Но в тот миг в каждого из них как будто вселился бес. В течение многих часов они бессильно лежали в песке, отчетливо сознавая все, что происходит наверху. Каким-то непонятным шестым чувством они ощущали все, что делается на земле и под землей, безмолвно обменивались мнениями и вырабатывали план отмщения. Когда же наконец наступила полночь — период наивысшей активности организма вампиров, — от выработанной слаженности планов не осталось и следа. Кровь пьянила их, как стаю волков, ворвавшихся в овчарню и режущих все на своем пути. Они перегрызали глотки, вспарывали животы, отсекали голову, руки и ноги. Они купались в крови, она пьянила их больше, чем «аква вита». Зигфриду стоило большого труда удержать их от того, чтобы они не перебили все племя до последнего младенца.
— Остановитесь, идиоты! — орал он, по одному выхватывая их из схватки боя и швыряя на залитый кровью песок. — Вы, что же, хотите под конец пути питаться ослиной или верблюжьей кровью? Свяжите оставшихся в живых да выставьте часового, чтобы не сбежали.
Но в душе он был доволен первым боевым опытом своих учеников.
Городок Лиелан переживал не лучшие свои годы. Прошли времена, когда он был Меккой советских туристов. Теперь лишь редкие шведы и финны навещали его. Тем не менее город отчаянно пытался привлечь туристов на свое побережье. Работала парочка мини-супермаркетов, функционировало казино, ночной дискоклуб со стриптизом и главная приманка для «руссо туристо» — первый, вполне легальный, даже как бы официальный публичный дом. Правда, коренным жителям работать и бывать там категорически запрещалось, но украинские и белорусские эмигрантки исправно обслуживали редких иностранцев. Оплата велась через кассу, а посетителям выдавался розовый, с сердечками, чек и медицинская карточка.
В ту ночь на скамейках в центральном городском парке вокруг памятника штурмбанн-фюреру СС Отто Краузе, который в 1941 году освободил город от мигрантов-оккупантов, как значилось на табличке, тусовалась группа подростков. Парк пользовался дурной славой, ни один уважающий себя горожанин, если ему были дороги здоровье и кошелек, не посещал его с наступлением темноты. Но молодые люди в черных кожаных куртках со стальными заклепками и черепами, со своими ярко размалеванными девицами облюбовали этот дикий запущенный уголок для ночных развлечений. На посещение казино и дискоклубов денег у них не было, ночного улова хватало лишь на выпивку да редкий пакетик кокаина.
В этот момент там находились семь парней и пять девушек. Парочки миловались, слышались звуки поцелуев и томные вздохи. То и дело вспыхивали огоньки сигарет, по кругу пошла бутылка.
— Эй, что это там за странные чуваки? — внезапно воскликнул предводитель подрост ков, мускулистый молодой человек по имени Ури Валпис. — Совсем свихнулись! Они что, обрядились в простыни из комода своей бабушки?
Рыжеволосая, сильно раскрашенная девушка соскользнула с его колен и, покачиваясь, двинулась навстречу ожившим трупам. У Янки в их банде была роль наводчицы и заводилы. Ей нравилось задирать и подкалывать прохожих с тем, чтобы потом с удовольствием понаблюдать, как «ее мальчики» изобьют их до полусмерти.
- Предыдущая
- 8/40
- Следующая
