Дом без ключа - Азаров Алексей Сергеевич - Страница 20
- Предыдущая
- 20/56
- Следующая
Родэ с ошалелыми от напряжения глазами кричит операторам:
— Дать дубль!
Шустер приготавливает булавки.
— Икс-первый — сорок семь!
— Икс-два — сто семьдесят три!
— Икс-три — пять-ноль!
— Икс-четыре — сто пятнадцать!
Булавки воткнуты, и к ним с периферии карты протянуты крашеные шелковинки. Шустер закусывает губу: все то же самое. Передатчик, поработав две с половиной минуты, переместился в другой район Парижа. Еще через две с половиной минуты он удерет в новое место, отбарабанит десять групп и умолкнет, чтобы выйти на очередную связь откуда угодно, но не оттуда, где был раньше. В этих бросках нет закономерностей системы, хотя Шустер убежден в ее наличии.
— Отбой, господин капитан!
— Хорошо. Отбой для всех, кроме контрольных раций!
За шестью столами возникает шевеление, шепот, кто-то поминает черта — операторы, гремя стульями, разминают затекшие мышцы. За километры отсюда стряхивают напряжение те, кто в течение целого часа соляным столбом стыл у пеленгующих устройств. Теперь они свободны до вечера: рация, сменив частоту 10715 килогерц на 11850, выйдет в эфир в 21.10.
Родэ, не стесняясь присутствия капитана, затевает игру в чехарду. Его рыхлый бабий зад, туго обтянутый вылинявшими штанами, бесстыдно маячит перед глазами Шустера. Не будь Родэ незаменимым специалистом, Шустер давно уже сплавил бы его из группы, но Модель держится за этого выродка и таскает его с собой по всей Европе. Сплюснутые уши Родэ и его череп неандертальца вызывают у капитана чувство брезгливой неприязни. При всей своей видимой тупости фельдфебель хитер и успешно совмещает обязанности старшего унтер-офицера полуроты и осведомителя СД. За крохотным лобиком гнездятся бог весть какие мыслишки, и капитан Шустер старается не догадываться, что именно думает о нем фельдфебель Генрик Родэ из 621-го подразделения радиосвязи.
Шустер, пачкая в пыли сапоги, прогуливается по плацу и отдыхает. Уже осень, почти зима, а в Париже по-летнему тепло, и каштаны еще не уронили листву. Несмотря на служебные трудности, Шустер чувствует себя хорошо. Погоны капитана, только неделю назад обмытые в компании Моделя, помогают ему сохранить внутреннее равновесие. Даже Родэ временами кажется не таким противным, тем более что это он, а не кто-либо иной, подал в свое время идею использовать палатки телефонистов для маскировки передвижных пеленгаторов. Идея оправдала себя в Марселе, Лилле и Брюсселе и принесла Моделю крест «За заслуги», а Шустеру — внеочередное повышение в чине.
У столов возникает суматоха. Кто-то из операторов оседлал Родэ, и фельдфебель, не устояв на ногах, кубарем катится в пыль. Шустер вынужден вмешаться.
— Родэ!
Напяливая на ходу пилотку, фельдфебель кривоногим крабом подкатывается к капитану.
— Отряхнитесь, — говорит Шустер. — И ведите себя прилично!
— Да, господин капитан!.. Но люди устали.
— Вы хотели сказать — солдаты?
— Виноват, господин капитан!
Шустер чувствует враждебность тона Родэ, но делает вид, что не замечает: он не намерен ссориться. В радиороте собраны лучшие специалисты со всей Германии, и Родэ — настоящий самородок. Туп он только в общежитейском смысле.
Шустер внимательно рассматривает шов на перчатке.
— Мне говорили — у вас есть идея? Какая?
Родэ мнется.
— Это, собственно, не идея… Так, грубая схема…
— Ну, ну, Родэ, не скромничайте!
— Господин капитан позволит?
Шустер поощрительно кивает, и Родэ принимается излагать свои мысли. Руки его, словно клешни, загребают воздух, в складках лобика блестят капли пота.
— У нас девять групп, и у каждой пеленгатор и приемная станция. Они разбиты на четверки, а одна — контрольная.
— Ну и что?
— Нужна новая организация, более гибкая. Господин капитан могли бы приказать объединить все девять радиогрупп в единую сеть, и тогда мы здесь имели бы девять точек координат.
— Что это даст, если станции передвигаются?
— Само по себе ничего, если, конечно, прыгать вслед за ними с места на место. Но можно и не прыгать! Не захочет ли господин капитан дать указание, чтобы пеленгаторы, расположившись по кольцу, засекали только одну станцию? Только ее, а не дублеров. Скажем, для начала ту, что передает откуда-то из Версаля.
— Но она может включиться не первой, а третьей или второй?
— Дело не в порядке. Главное — сосредоточиться на конкретном пункте и идти к нему. После каждого перехваченного сеанса пеленгаторы передвинутся по пеленгу, насколько можно, и останутся ждать снова, сутки или больше, пока не засекут ее.
— А потом?
— Опять подвинутся к ней!
Шустер прикидывает: идея хороша, но нуждается в дополнении. Сосредоточивать девять групп на одном передатчике заманчиво с точки зрения точности, но бессмысленно, учитывая количество раций ПТХ. Пусть будет, как и есть, четыре и четыре! Каждая четверка возьмет под контроль свой участок, пядь за пядью приближаясь к передатчикам. В конечном счете рано или поздно они сузят поле поисков до мизерной величины, и тогда — очередь за малыми локаторами, нацеленными на обнаружение магнито-силового поля.
— У вас все, Родэ?
— Господин капитан извинит меня: я предупреждал, что идея не продумана, только схема…
— К сожалению!
Родэ продолжает идти рядом.
— Что-нибудь еще?
— Да… — Родэ понижает голос. — Обер-ефрейтор Мильман связался с француженкой, господин капитан. Я видел сам, как они выходили из отеля. Такой маленький отельчик на Монпарнасе, специально приспособленный для определенных встреч.
— Вас беспокоит чистота крови, Родэ?
— Я национал-социалист! К тому же девица может быть связана с маки, а мы не обычная часть.
— И вы, конечно, уже написали рапорт?
Шустер, прищурившись, ждет ответа. История грозит обернуться расследованием. Если Мильман переспал с проституткой, СД начнет копаться в делах роты, и у коллеги Мейснера появится возможность подставить ножку разом и Шустеру и Моделю. В последнее время Мейснер превосходно спелся с комиссаром Гаузнером, неведомо почему оказавшимся в Париже на роли уполномоченного по связи между СД и армией. Хотя Гаузнер и не показывается в «Лютеции», где квартирует абвер, и живет в штаб-квартире гестапо возле Булонского леса, Шустеру то и дело приходится встречаться с ним по делу ПТХ. Похоже, что главное управление безопасности не прочь прибрать к рукам всю операцию по ликвидации передатчиков. Коллегу Мейснера, правда, удалось спровадить в Марсель, но ни одна командировка не бывает, к сожалению, вечной…
— Ну, Родэ, — говорит Шустер. — Где же ваш рапорт?
— Я пока не писал… Я думаю, господин капитан могли бы сами расспросить Мильмана, неофициально.
Крючок слишком толст, и Шустер, разумеется, его не заглатывает. Шалишь, мой милый; на этот раз я не дам тебе повода доносить на меня Гаузнеру!
— Здесь армия, фельдфебель, а не хоровое общество! Извольте действовать по уставу!.. «Неофициально»! Хорошенький пример для подчиненных.
Родэ покорно выслушивает выговор. Дело сорвалось, но напрасно господин капитан думает, что перехитрил гестапо.
Комиссар Гаузнер верно говорит: дворянчики ненадежны; фюрер только тогда будет в безопасности, когда уберет из армии старых генералов и их бесчисленную родню. Эти типы устали воевать, и к тому же каждый из них сам хотел бы сделаться фюрером великой Германской империи…
В отель «Лютеция» Шустер едет приятно взволнованный. Во-первых, удалось поставить на свое место Родэ; во-вторых, кажется, нащупан правильный путь к радиоточкам ПТХ. Сегодня же вечером он составит докладную в Берлин на имя генерала фон Бентивеньи, а тот скорее всего, доложит о проекте адмиралу Канарису.
Кабинет Шустера расположен на четвертом этаже. Капитан одним махом взлетает по лестнице, словно взбодренный доброй дозой допинга. Не присаживаясь, звонит Моделю.
— Здесь — Шустер… Это вы?.. Пока без изменений… До вечера.
Докладная пишется как бы сама собой. Мысль Родэ, ставшая мыслью Шустера, получает четкое оформление. Не доверяя машинистке, Шустер сам перепечатывает текст и, поминутно сверяясь с таблицами, шифрует его с особой тщательностью.
- Предыдущая
- 20/56
- Следующая
