Маска (СИ) - "Jeddy N." - Страница 32
- Предыдущая
- 32/47
- Следующая
Чезаре не угадал: папа назначил легатом престарелого миланского кардинала Лунати, и в тот же день торжественно передал герцогу Гандии командование армией Святого престола. После торжественной литургии его святейшество благословил знамена Церкви и предводителей войска, и Джованни Борджиа, преклонив колена, произнес торжественную клятву знаменосца и главного капитана Римской церкви.
Я стоял у дверей в толпе придворных и видел, как исказилось ненавистью бледное лицо Чезаре. Меня снова охватил страх, и когда после церемонии мой господин велел мне сопровождать его в поездке по городу, я воспротивился. Он некоторое время смотрел на меня, не говоря ни слова, затем презрительно усмехнулся и приказал использовать выпавшее мне свободное время с пользой. Отыскав на полке в своем кабинете склянку с белым порошком, он высыпал в маленький флакон несколько тонких кристалликов и протянул мне.
- Попытайся добраться до сиятельного герцога Гандии, - проговорил он. - Этот порошок можно всыпать в вино или незаметно подмешать в пищу... Все зависит от твоей ловкости и везения, мой ангел.
Он наклонился, прижал меня к себе и поцеловал долгим страстным поцелуем. Его рука скользнула мне под рубашку. Я застонал, подумав, что он возьмет меня прямо тут же, на столе, но он оттолкнул меня.
- Сначала дело, Андреа.
- Ты же знаешь, твоего брата хорошо охраняют, - прошептал я, - а сегодня он весь день будет занят осмотром войск и орудий... К тому же я не вхож в окружение герцога Джованни.
- Придумай что-нибудь. Но если ты не сумеешь выполнить задание, я не стану винить тебя. Просто подожду еще немного, и тогда справлюсь с этим сам.
- Джованни уезжает на войну, - напомнил я. - Может быть, его убьют там, и тебе не придется брать на душу грех братоубийства.
- Неплохая мысль. - Он зло усмехнулся. - Эта никчемная жизнь не должна продолжаться, и провидению давно пора было об этом позаботиться. В любом случае, тебе стоит попробовать.
Взяв маску и завернувшись в плащ, он покинул меня, и я без сил упал в кресло. Мое сердце стучало так, что грозило выпрыгнуть из груди, в ушах шумело. Поднеся к глазам страшный флакон, я некоторое время тупо разглядывал его, затем спрятал в карман и отправился к комнатам герцога Гандии.
Конечно, я его не застал. Вместе с Гвидо де Монтефельтро он отправился готовить войска к выступлению, и мне сказали, что до вечера он, скорее всего, не появится. Некоторое время покрутившись в приемной, я спустился во двор, где разместились орудия артиллерии. Пушки весьма занимали меня; до этого я видел их только издали у французов, а теперь представилась возможность не только посмотреть, но и расспросить, как они действуют. Жаль, не удастся посмотреть их в деле... Я быстро нашел герцога Джованни, окруженного толпой вооруженных дворян в доспехах, и старался не упускать его из виду, пока один из артиллеристов объяснял мне принцип работы пушки.
Неожиданно для себя самого я обнаружил, что Джованни не слишком интересует меня как объект слежки. Мне просто нравилось смотреть на него. Он переходил от одного отряда к другому, осматривал лошадей и оружие, но чувствовалось, что он не большой знаток военного дела. Пушки заинтересовали его почти так же сильно, как меня. Подойдя к стоящему на лафете орудию, он склонился, проверяя, хорошо ли вычищено дуло, и герцог де Монтефельтро стал что-то говорить ему. Я неотрывно смотрел на его склоненную голову, на каштановые кудри, падающие на лицо, на тонкую руку, лежащую на бронзовом стволе пушки, и мне не нужно было ничего, кроме одного его взгляда.
Джованни выпрямился, кивнул своим спутникам и вдруг, словно что-то почувствовав, обернулся и посмотрел прямо на меня. Я вздрогнул, словно пронзенный молнией, встретившись с ним глазами. Он узнал меня и улыбнулся - так просто и открыто, что у меня защемило сердце. Спохватившись, я поклонился, не в силах отвести взгляда от его лица, и ощутил, как к моим щекам приливает кровь. Все это заняло не больше мгновения, но это мгновение сделало меня счастливым.
Если бы я только мог подойти к нему, дотронуться до его пальцев, сказать ему... Что сказать? Что его брат дал мне яд, чтобы я отравил его? Что Чезаре надеется, что его могут убить во время похода? Что я боюсь, смертельно боюсь за него? Что я готов принять на себя гнев Чезаре, лишь бы ни единый волос не упал с его головы? Я не знал, но все это были не те слова, что я должен был бы сказать...
Осмотрев войско, Джованни распустил солдат и отправился ужинать, предупредив Гвидо и остальных дворян, что завтра утром армия должна выступить из Рима. Я крутился поблизости и слышал его слова. Выходит, он собирается рано лечь спать, решил я и направился прямиком в его покои. В приемной уже толпились люди, в основном дворяне при оружии, но я уселся в кресло и стал ждать, не обращая внимания на недовольные взгляды дежурных гвардейцев. В конце концов, у всех посетителей были равные права.
Герцог вернулся поздно; я почти задремал, усыпленный тихим гулом голосов и теплом, когда шум стал сильнее, а затем прекратился. Джованни вошел в приемную, поговорил с несколькими ожидавшими его людьми, потом огляделся, и я догадался, что он заметил и узнал меня, однако ничего мне не сказал. Он пригласил одного из посетителей к себе в кабинет, велев остальным дожидаться своей очереди. Наконец последний из его визитеров вышел из кабинета, но я все еще ждал. Герцог вышел и недоуменно посмотрел на меня.
- Андреа, я думал, ты уже ушел.
- Но я ведь так и не успел поговорить с вами, ваше сиятельство.
- Вообще-то я уже собирался ложиться спать, но можешь пойти со мной, я выслушаю тебя по дороге.
Он направился в спальню, я последовал за ним, не уверенный, что смогу сказать все, что нужно.
- Ваше сиятельство, - начал я, - я хотел пожелать вам успешной кампании...
- Хорошо, спасибо. Сомневаюсь, что Орсини выстоят против пушек. Кстати, как они тебе понравились - я имею в виду пушки, а не Орсини?
Я улыбнулся.
- Говорят, это мощное оружие, способное пробить брешь в стене крепости.
- Именно на это я и рассчитываю. Из меня командующий никудышный, а вот Гвидо де Монтефельтро - бывалый вояка, но ведь ты не расскажешь ему, что именно на него я возлагаю главные свои надежды? Для всех я - главнокомандующий войском папы.
- Вы доверяете герцогу Гвидо?
- Почему бы нет. - Он пожал плечами, снял камзол и рубашку и велел лакею принести теплой воды. Пока он умывался, я нерешительно переминался с ноги на ногу, не желая говорить при слуге. Джованни между тем продолжал:
- Отец говорит, никому доверять нельзя. Он рассказывал мне, как те же Орсини предали его, когда французы подошли к Риму. Политика - это игра, а я, к несчастью, не понимаю ее правил.
Он завернулся в протянутое слугой полотенце и, надев ночную рубашку, нырнул в кровать.
- Черт возьми, холодно, - пожаловался он, стуча зубами и натянув одеяло до самых глаз. - Я же просил хорошо согреть постель, раз уж на сегодня пришлось отказаться от женского общества!
Последняя фраза относилась к лакею. Тот подбросил в камин еще дров и сказал:
- Ваше сиятельство, перед самым вашим приходом я вытащил из вашей постели камни, потому что они уже начали остывать.
- Болван, ты, должно быть, положил их туда еще днем? Ладно, ступай. И не смей больше тревожить меня, я устал.
Слуга вышел, и Джованни обратился ко мне.
- Сегодня ты ходил за мной почти целый день.
- Вы наблюдательны, ваше сиятельство.
- Сядь сюда, я не могу смотреть, как ты расхаживаешь перед камином. Ты шпионишь за мной? Кто поручил тебе это делать?
Я подошел и хотел сесть в кресло, но он указал на свою кровать.
- Знаешь, я подумал... ты можешь сесть прямо сюда. Пожалуй, так будет теплее.
- Ваше сиятельство, я лучше постою...
Он решительно взял меня за руку и дернул к себе, заставив опуститься на край постели рядом с ним.
- Предыдущая
- 32/47
- Следующая
