Странный мир (сборник) - Шалимов Александр Иванович - Страница 5
- Предыдущая
- 5/48
- Следующая
— Извините, пожалуйста, я не хотел вас огорчать. Давайте познакомимся. Меня зовут Сократ.
— ???
— Сократ, — повторил кот. — Вам понятно, о чем я говорю?
Мозг мой работал с лихорадочной поспешностью. Первая мысль была о белой горячке. Потом я попытался вспомнить, что именно пил минувшим вечером. Кажется, это была коллекционная мадера… Может быть, от нее? Или все гораздо проще: я заснул, сидя за письменным столом… Я тряхнул головой и попытался сосредоточиться. Потрогал себя за нос, потянул за ухо. Потом взял булавку от галстука и осторожно кольнул себя в палец. Нет, это не было похоже на сон. Я явно ощущал свое тело и даже почувствовал боль от укола…
Я заметил, что все это время кот с интересом наблюдает за мной.
Потом меня осенило: дрессированный кот! Ну конечно, все чертовски просто. Он убежал из цирка. Сейчас научились обучать животных удивительным штукам. А этого научили говорить. Фу ты, было чему удивляться!…
Я почувствовал огромное облегчение, и ко мне сразу возвратились уверенность и самообладание.
— А ты, оказывается, хитрец, — сказал я. — Ученый! Ну, ладно, давай знакомиться. Значит, ты — Сократ. А меня зовут Вася.
— Урр… Вася, — повторил кот. — Очень приятно, хотя это немного похоже на кличку. У меня был знакомый — Васька, но он… — Кот замялся.
— Тебе не нравится мое имя? Можешь называть меня Василий Никандрович.
— Нет, почему же, — вежливо сказал кот. — Вася это проще и… интимнее. Я буду называть вас Васей.
— Значит, договорились. Ну, а теперь дай мне лапку, Сократ, давай поздороваемся.
— Фи, это же не принято. Это такой архаизм…
Он произносил слова очень четко и правильно, но с чуть заметным иностранным акцентом.
— Ого, архаизм! — невольно вырвалось у меня. — Однако у тебя богатый словарный запас, Сократ. Интересно, как это ты сумел научиться так хорошо говорить?…
Мне показалось, что вопрос смутил его. Он шевельнул усами, потом, немного подумав, сказал:
— Благодарю! Вы очень любезны. Но… право, я не исключение. У нас почти все так говорят.
— Вот как?
— Да… Но простите, Вася, если я обращусь к вам с небольшой просьбой, вы не обидитесь?
— Нет, почему же.
— Называйте меня на «вы». Я не привык к «тыканью», — меня немного коробит от него.
— О-о! — протянул я, несколько озадаченный. — Впрочем, с удовольствием. На «вы» так на «вы»…
— Благодарю, — сказал Сократ. — Надеюсь, я не помешал вам своим появлением?
— Да нет. Но я хотел бы знать, как ты… то есть вы очутились у меня за окном?
— Урр, — воскликнул он. — Это было очень неприятно! Я сам толком не понял. Кажется, это глупая проделка Ксана.
— Ксана? Кто такой Ксан?
— Ксан? Ну, как вам объяснить? Ксан — это Ксан. Мы с ним большие друзья, хотя порой он бывает несносен. Мы живем все вместе: папа, мама, Ксан и я. Ксан — сын папы и мамы. А я просто живу с ними с тех пор, как появился на свет. Мы — одна семья, хотя и принадлежим к разным, как это называется… видам.
Я снова почувствовал легкое головокружение.
— Слушай, Сократ, — сказал я. — То есть слушайте… Бросьте крутить. При чем тут папа и мама? Вы убежали из цирка. Из какого цирка: из старого, на Моховой, или из нового, который только что открылся? Куда завтра прикажете отнести вас?
— Что такое цирк? — спросил Сократ. — Я не знаю никакого цирка. И никогда не слышал о нем. Вероятно, вам будет проще всего отправить меня к папе, маме и Ксану.
— Допустим, — сказал я, — что ты, то есть вы, ничего не слышали о цирке. Допустим, что это правда, хотя я и не верю этому: ты знаешь слишком много разных слов, чтобы не знать слова «цирк»… Но оставим пока цирк в покое. Где находятся эти самые твои папа и мама?
— Папа и мама не мои, а Ксана. И мне кажется, они должны находиться где-то совсем недалеко…
— Что значит «недалеко»? В этом доме, на этой улице? В этом городе? В Москве сейчас более восьми миллионов жителей.
— В Москве? — задумчиво повторил Сократ. — Ну конечно в Москве! Мы приехали в Москву на прошлой неделе! И поселились в комнатах, очень похожих на вашу. Только в них не было такой, — он запнулся, — такой старомодной мебели.
— Старомодной! — возмутился я. — Ты называешь эту изящную, легкую мебель старомодной? То есть вы называете. Интересно, откуда вы приехали в Москву, если даже такая мебель для вас старомодная. Этот дом выстроен весной, а мебель — самые последние модели.
Я хотел сказать ему, сколько заплатил за обстановку комнаты, но вовремя спохватился и замолчал.
— Простите, — сказал Сократ. — Я совсем не хотел вас обидеть. Без сомнения, это неплохая мебель, и вы вправе считать ее… как вы говорили… последней моделью. И даже этот дом — совсем новым. Хотя не далее как сегодня утром мама с раздражением перечисляла папе, чего тут не хватает, и папа обещал найти что-нибудь получше.
— Разумеется, папе очень легко будет выполнить свое обещание, — заметил я не без иронии.
— Конечно, что может быть проще перемены местожительства, — согласился Сократ.
— Однако откуда вы переехали? — поинтересовался я.
— Откуда мы пере… что?
— Из какого города вы приехали сюда? Я имею в виду папу, маму, Ксана и… вас, Сократ.
— Мы прилетели из Калабашкино.
— Что это еще за Калабашкино? Где оно находится?
— Калабашкино? — удивился Сократ. — Вы, Вася, не знаете, где находится Калабашкино? Ну зачем вы разыгрываете меня, как Ксан? Впрочем, может быть, вы подумали о другом Калабашкине? Нет-нет, мы приехали именно из того самого, которое зовут столицей теоретической физики. Папа работал там в институте… Урр, забыл, как он называется, ну в этом, знаете, где изучают поле четырехмерного пространства…
— М-да, — сказал я. — Знаете что, Сократ, давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом…
Все это, конечно, могло быть и тонким цирковым трюком, но, с другой стороны, если Сократ действительно жил в семье какого-то физика и физик был настолько неосторожен, что научил кота говорить, — из этого могли получиться крупные неприятности и для физика, и для таинственного института, находившегося в неведомом мне Калабашкине.
Некоторое время мы сидели молча. Потом Сократ зевнул и облизнулся.
— Может быть, вы хотите есть, Сократ? — спохватился я.
— Благодарю вас. Не отказался бы…
— У меня есть селедка, фаршированный перец, крабы…
При перечислении этих продуктов Сократ не выразил восторга.
— Колбаса…
— Вообще мы все — вегетарианцы, — заметил Сократ. — Я имею в виду папу, маму, Ксана и себя лично. Но колбасу я однажды пробовал. Меня угостил приятель Ксана. Она мне понравилась…
— Ну вот и чудесно, — обрадовался я. — Сейчас я вам приготовлю… закусить.
— Благодарю.
— С хлебом или без? — спросил я, нарезая колбасу.
— Лучше без.
— Скажите, а на мышей вы охотитесь? — поинтересовался я, ставя перед ним блюдечко с мелко нарезанной колбасой.
— Что вы, Вася, это же негуманно, — возразил Сократ, принимаясь за еду.
Покончив с колбасой, он еще раз поблагодарил меня и стал умываться.
Должен сказать, что к котам я отношусь без особой симпатии. Но Сократ был удивительно порядочным и благовоспитанным котом. Я с сожалением подумал о том, сколь однобоки наши знания. Занимаясь одним кругом вопросов, мы оказываемся полными профанами во всех прочих областях. До встречи с Сократом я понятия не имел о том, как, в сущности, далеко шагнула дрессировка животных. Раньше, кажется, считали, что кошек вообще нельзя ничему научить… Я и в цирке-то не был добрых полтора десятка лет… Я решил, что в ближайшие же дни займусь расширением своего кругозора: пойду в цирк, в зоологический сад и обязательно заведу себе кота, если Сократа придется возвратить его хозяевам. Однако кто они, эти папа, мама и Ксан? И где их искать? Тут легко попасть впросак. Каждый захочет иметь говорящего кота… Пожалуй, лучше всего не торопиться и подождать объявления в газетах или по радио. Хозяева Сократа, обеспокоенные пропажей своего любимца, обязательно начнут разыскивать его и, вероятнее всего, обратятся в газету или на радио… Можно, конечно, осторожно расспросить и в цирке… Впрочем, теперь я уже почти не сомневался, что Сократ не имеет к цирку отношения. У него не было этой развязности циркового актера. Нет-нет, без сомнения, он был из очень интеллигентной семьи…
- Предыдущая
- 5/48
- Следующая
