Потерявший надежду - Гувер Колин - Страница 38
- Предыдущая
- 38/54
- Следующая
Я поворачиваюсь к ней лицом. Не знаю, оттого ли это, что последние несколько недель я был вдали от нее, или что-то еще, но она кажется мне красивее всех на свете. Оглядываю ее с головы до ног: ну вот, теперь список фактов, которые вызывают мою влюбленность в нее, пополнил предмет одежды. Такое со мной впервые. Какого лешего она пытается со мной сделать?
– С днем рождения, – небрежно говорю я, стараясь показать, как меня восхищает ее наряд. – Мне очень нравится это платье. Я купил настоящего молока, хочешь?
Взяв стакан, наливаю ей молока. Она с опаской смотрит на молоко, но я не даю ей возможности выпить его. Видя эти губы, этот рот… Блин!
– Мне надо поцеловать тебя. – Я стремительно придвигаюсь к ней и беру ее лицо в ладони. – Вчера твои губы просто покорили меня. А вдруг мне все приснилось?
Жду, что она будет сопротивляться, но этого не происходит. Напротив, она с полным самозабвением обеими руками вцепляется мне в футболку и целует меня. Сознавая, что после всего случившегося она все же хочет меня, я начинаю ценить ее еще больше. Неужели у меня еще есть шансы?
И я могу вот так целовать ее?
Это уж чересчур.
Отодвигаюсь от нее и с улыбкой отступаю назад:
– Нет. Не приснилось.
Вновь поворачиваюсь к плите, чтобы перестать пялиться на ее губы и успеть приготовить еду. Мне так много надо ей сказать, но я даже не знаю, с чего начать. Накладываю еду на тарелки и приношу их к стойке, за которой она сидит.
– Сыграем с утра в «Обеденный квест»? – спрашиваю я.
Скай кивает:
– Чур я первая.
Она не улыбается. Она больше месяца не улыбалась мне. Нестерпимо сознавать, что я тому виной.
Опускаю вилку и складываю руки под подбородком:
– Если хочешь, пусть все вопросы будут твои.
– Мне нужен ответ только на один.
Вздыхаю, точно зная, что «одним ответом» дело не ограничится. Скорее всего, та единственная вещь, что сейчас у нее на уме, – это браслет. А об этом я еще не готов говорить.
Она подается вперед, и я внутренне сжимаюсь.
– Холдер, давно ты употребляешь наркотики?
Бросаю на нее быстрый взгляд: вот это да! От неожиданности еле сдерживаю смех. Может, мне следовало бы обеспокоиться тем, что мое поведение навело ее на столь нелепую мысль, но я испытываю лишь облегчение.
Я пытаюсь. Изо всех сил пытаюсь не рассмеяться, но выражение гнева в ее глазах просто восхитительно. Восхитительно, прекрасно и искренне, и я испытываю несказанное облегчение. Мне приходится отвести взгляд, потому что адски хочется рассмеяться. Она сейчас такая серьезная и искренняя, но черт побери! Не могу.
В конце концов мои губы растягиваются в улыбке, и я заливаюсь смехом. Она сердится еще больше, отчего я хохочу только сильней.
– Наркотики? – Пытаюсь остановиться, но чем больше я думаю о том, как все это повлияло на нас за последний месяц, тем сильней меня разбирает. – Ты думаешь, я сижу на наркотиках?
Выражение ее лица совсем не меняется. Она взбешена. Я сдерживаю дыхание, пытаясь остановить приступ смеха и делая серьезное лицо. Наклонившись вперед, беру ее за руку и смотрю ей прямо в глаза:
– Я не сижу на наркотиках, Скай. Честно. Не понимаю, почему тебе это взбрело в голову, но клянусь, что говорю правду.
– Тогда что, черт возьми, с тобой творится? – выпаливает она.
Вот дерьмо! Ненавижу это выражение на ее лице. Она обижена. Разочарована. Измучена. Не знаю, о каких сторонах моего необъяснимого, непредсказуемого поведения она говорит, но я честно не имею понятия, как ответить на этот вопрос.
– А поточнее нельзя?
Она пожимает плечами:
– Конечно. Что произошло и почему ты ведешь себя так, будто ничего не было?
Черт! Это обидно. Неужели она думает, что я пытался отмахнуться от того, что произошло между нами? Мне хочется все ей рассказать: как много она для меня значит и какой это был для меня трудный месяц. Рассказать про Лесс, про нее и меня, и как, черт возьми, обидно, что она ничего не помнит. Как она могла забыть столь важную часть своей жизни?
Возможно, мы с Лесс не были так важны для нее, как я считал. Я смотрю на свою руку и провожу пальцем по буквам ее прежнего имени, желая, чтобы она вспомнила. Но если она вспомнит, то поймет и значение моей татуировки. Поймет, что я подвел ее. Вспомнит, что все происшедшее в ее жизни за минувшие тринадцать лет – прямое следствие моего поступка.
Смотрю ей прямо в глаза и даю самый честный ответ, какой могу себе позволить:
– Я не хотел разочаровывать тебя, Скай. Я успел разочаровать всех любивших меня людей, и после того случая за обедом знал, что и тебя тоже. Поэтому… я ушел, пока ты не полюбила меня. Иначе всякая попытка не разочаровать тебя была бы безнадежной.
Ее глаза затуманиваются. Знаю, я опять выражаюсь неопределенно, но не могу сказать ей прямо. Не сейчас. Скажу, когда точно буду знать, что с ней все в порядке.
– Почему ты не можешь просто сказать это, Холдер? Почему не можешь извиниться?
Боль, звучащая в ее голосе, заставляет сжиматься мое сердце. Я смотрю ей прямо в глаза, чтобы она поняла, как для меня важно, что она не хочет смириться с моим отношением.
– Я не извиняюсь перед тобой… потому что не хочу, чтобы ты меня простила.
Она быстро зажмуривается, стараясь сдержать слезы. Никакие другие слова не могли бы лучше помочь ей справиться с тем, что произошло между нами. Отпустив ее руку, я встаю, подхожу к ней и приподнимаю с пола. Потом сажаю ее на барную стойку, чтобы глаза у нас были на одном уровне. Пусть она не верит словам, но мне необходимо, чтобы она чувствовала мое настроение. Чтобы видела искреннее выражение моих глаз, слышала мой голос и знала: я не хотел ее обидеть, лишь защитить ее от ненужных переживаний. Но только все испортил.
– Детка, я облажался. Знаю, что даже не один раз. Но поверь: то, что в тот день случилось за ланчем, не было ревностью, гневом или еще чем-то страшным. Хотелось бы мне рассказать, что произошло на самом деле, но не могу. Когда-нибудь объясню, но не сейчас, и мне надо, чтобы ты приняла это. Ну пожалуйста. Я не извиняюсь, потому что не хочу, чтобы ты забыла об этом. И ты не должна прощать меня за это. Никогда, Скай.
Она внимательно слушает меня, и это так приятно. Наклонившись, я целую ее, а потом продолжаю говорить, пока она согласна меня слушать.
– Я говорил себе, что должен держаться от тебя подальше, – и пусть ты даже будешь злиться. У меня полно проблем, которыми я еще не готов поделиться. Я очень старался избегать тебя, но ничего не вышло. Я не такой сильный, чтобы отказаться от того, что может быть у нас впереди. А вчера в кафетерии, когда ты обнимала Брекина и смеялась вместе с ним? Мне было так приятно видеть тебя счастливой, Скай. Но как хотелось быть тем человеком, который заставляет тебя от души смеяться! Я мучился оттого, что ты думала, будто мне нет до нас дела или что те выходные не были лучшими в моей жизни. Потому что мне есть до нас дело, а тот уик-энд действительно был лучшим. Лучший гребаный уик-энд в истории всех уик-эндов.
Провожу ладонью по ее волосам от макушки до шеи и глажу большим пальцем ее скулу. Мне приходится несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы продолжить разговор, потому что я не хочу напугать ее. Просто хочу быть с ней честным.
– Это убивает меня, Скай, – тихо говорю я. – Убивает, потому что я хочу, чтобы ты каждый день помнила, какие чувства я к тебе испытываю. Но я еще не готов сказать, что я влюблен. Пока нет. Но то, что я чувствую, больше, чем просто «нравишься». Намного больше. За последние несколько недель я пытался разобраться. Понять, почему не найти другого слова. Мне хочется в точности описать тебе мои чувства, но во всем словаре не найдется, зараза, ничего между «нравиться» и «любить». А мне это слово нужно. Мне оно нужно, потому что я хочу, чтобы ты услышала его от меня.
Я целую ее, потом отстраняюсь, но она по-прежнему смотрит на меня с недоумением. Целую ее снова и снова, останавливаясь после каждого раза в надежде, что она как-то отреагирует. Мне все равно – ударит она меня, поцелует или скажет, что любит. Я хочу лишь, чтобы она приняла все сказанное мной. Но она, не отрываясь, смотрит на меня, и от этого я страшно нервничаю.
- Предыдущая
- 38/54
- Следующая
