Край белых птиц (СИ) - Романовская Ольга - Страница 10

Не удержавшись, когда они шли к выходу, Мериам шепнула, что её платье явно не подходит к костюму Шардаша. Он всего лишь сшил «тройку» и купил новую рубашку, а не нарядился в парчу и шелка, будто принц.

— Всё нормально, — заверил профессор, — невеста и должна быть красивее жениха. Ты же девушка. И моя жена. Попалась, Мирри, теперь до конца дней буду держать волчьей хваткой.

Мериам рассмеялась и заверила, что никуда сбегать не собирается. Она нежно прижалась к его плечу и украдкой поправила воротник рубашки.

Молодожены ехали в экипаже Арелиса Ики, однако к Ратуше прибыли далеко не первыми. Чтобы войти внутрь, им пришлось миновать живой коридор из рук гостей и каждому сказать спасибо.

Дальше всё пошло так, как обычно. Звучали тосты, опустошались блюда с яствами, лилось вино, веселилась молодежь, которой по такому случаю разрешили целоваться. Заключили пару помолвок, поздравили с грядущими юбилеями совместной жизни несколько семей.

Мериам чувствовала себя неуютно под перекрестными взглядами: ей ещё никогда не приходилось оказываться в центре всеобщего внимания. Одно дело — школа, как высшая, так и низшая, другое — весь Онве. Даже градоначальник пожаловал, несомненно, дед пригласил. А второго деда нет: его из столицы не выпустили. Только он бы и сам не приехал после того, что натворил. Мериам его простила, а вот Шардаш и собственный сын — нет.

Наконец пришло время танцев и вручения подарков.

Столы отодвинули, заиграл оркестр, и Мериам с Тревеусом Шардашем вышли в центр зала, чтобы открыть импровизированный бал. У адептки тряслись ноги, но вовсе не от страха, а от напряжения в мышцах: парадные туфли, увы, не предназначены для многочасовой носки, а Мериам не снимала их с самого утра. Но она не ударила в грязь лицом, улыбаясь, сумела достойно представить род Ики, чем заслужила молчаливое одобрение деда.

После вышли танцевать другие пары, а молодожёны вернулись за стол.

С разрешения мужа Мериам незаметно сняла туфли и с облечением вздохнула. Юбка длинная, до пола, всё равно ничего не видно.

К новобрачным начали подходить гости, чтобы символически отдать дань уважения новой семье.

Шардаша поздравляли и одаривали мужчины, Мериам — женщины. Обычно ограничивались какой-то безделушкой, чисто символической, но маги, знакомые Себастьяна Даргона, подарили пару дельных вещиц. Профессор оценил и тут же спрятал, не дав рассмотреть жене.

Самым ценным даром для Мериам оказались книга по магии от деда Себастьяна и комплект нижнего белья от бабушки Ветрувии. Она намекнула — муж оценит. Мериам поблагодарила и засомневалась, рискнёт ли она такое надеть.

Наконец всё закончилось, и Шардаш увёз Мериам в дом её родителей, на первую брачную ночь. Чуть подвыпившая адептка хихикала, что всё уже знает. Профессор хмыкал в ответ и утверждал обратное.

— В ошейнике ты точно этим заниматься не пробовала, — шептал он, внося жену в спальню. — И так мы с тобой это тоже не делали — при свете и без одеяла. И глаза ты не закроешь, Мирри, и будет долго-долго.

Сообразив, что ей грозит, Мериам предложила сделать всё по старинке, но Шардаш настоял на своём. Не слушая возражений, раздел, вылизал жену с ног до головы и доказал — не зря в своё время пугал тёмными оборотнями в лесной избушке.

Наутро Мериам еле встала и передвигалась так, что Ветрувия авторитетно пообещала рождение правнуков до исхода года.

Довольный Шардаш с аппетитом поглощал завтрак, будто бы не спал всего два часа, а Мериам гадала, сколько ещё таких ночей выдержит. Вырвавшийся на свободу зверь мужа оказался ненасытен, хоть и ласков. Мериам и не предполагала, будто в постели можно вытворять такое. Книжные рассказы казались бледными и скучными по сравнению с первой ночью собственной замужней жизни.

Подошедшая к Мериам свекровь успокоила, заверила: через пару месяцев Шардаш угомониться, хотя спокойных ночей ей не видать до конца жизни.

— Ты человек, поэтому и трудно. А он тебя хочет. У нас подобных проблем не бывает, поэтому и не знаю, чем помочь.

— А ты ко мне зайди потом, Мирри, — подмигнула Власелена и, наклонившись к самому уху внучки, шепнула, косясь на Гузеру Шардаш: — Есть одно средство, оно мужа угомонит маленько. А то зверюга-зверюгой, а ты цветочек нежный.

Мериам поблагодарила и обещала зайти.

На следующий день молодые вернулись в Бонбридж.

Мериам перенесла вещи к Шардашу, а тот начал присматривать дом неподалёку от Школы. Он полагал, женатому преподавателю не пристало обитать в общежитии — несолидно и неудобно.

Королева Раймунда тёрла брошь-саламандру и шептала: «Элалий, Элалий, отзовись!». Она нервничала и мелкими глотками пила воду, чтобы успокоиться, — это не помогало.

За дверьми спальни шумели министры. Они просили указаний, но королева не желала никого видеть и слышать. Придворные списывали её поведение на страх за любимого мужа, но Раймунду беспокоило совсем другое — Темнейший. Она не сомневалась, что исчезновение Страдена — его рук дело.

Король пропал ночью, будто испарился. Маги уже осматривали его спальню, но Раймунда не сомневалась, они ничего не найдут. Она сердилась на Страдена: именно благодаря его глупой сентиментальности похищение стало возможным. Королева лично ставила защитные заклинания на покои Страдена, но в связи с её беременностью супруг сменил спальню, чтобы быть ближе к жене. Разумеется, защитить её Раймунда не успела, да и временно не могла колдовать, вернее, ей это настоятельно не рекомендовали, и вот результат.

«Нет, не может быть этот идиот отцом моего ребёнка! — бесновалась королева. — Не выжил бы ребёнок Страдена после таких скачков в пространстве». Она вновь сделала глоток и погладила брошь.

Из-за дверей вновь послышалось: «Ваше величество!». Не выдержав, Раймунда подошла, резко распахнула их и рявкнула: «Все вон! В пять часов — собрание в Зале совета. С результатами работы. Я не его величество, потребую фактов».

Министры испуганно склонились в низком поклоне. Кто-то предложил вызвать врача. Королева смерила его таким взглядом, что придворный тут же извинился и поспешил затеряться за спинами товарищей.

Убедившись, что покои опустели, Раймунда вернулась в спальню и, радостно вскрикнув, повисла на шее графа Элалия Саамата. Магистр магии обнял её и осторожно усадил на кровать. Правда, себе на колени, но никого это не смутило.

— Ты уже знаешь? — взволнованно спросила королева, взяла графа Саамата за руку и положила её себе на живот.

Магистр магии кивнул и покосился на дверь. Свободной рукой вытащил волшебную палочку и зачаровал спальню не только от неожиданного вторжения, но и от подсматривания и подслушивания.

— Император? — теперь спрашивал граф Саамат.

— Ты же читал донесения. Значит, наше посольство к эльфам ему поперёк горла, — размышляла вслух Раймунда. — Значит, эльфы имеют на него влияние, и он хочет запугать нас, заставить отозвать посланников. Но этого делать нельзя, при этом и Страдена необходимо спасти. Безусловно, я смогу править, — Магистр магии не удержался от смешка, — но король он, а я лишь временно Серано.

— Что? — напрягся граф Саамат и убрал ладонь с живота королевы.

Та скривилась и отмахнулась:

— Потом, не время. Сейчас мы о Страдене говорим. Руку верни обратно: мне тепло думать помогает. Ещё лучше гладь по часовой стрелке, заодно проверишь, в порядке ли ребёнок. Только выкидыша мне сейчас не хватает!

Королева встала и подошла к окну, сцепив пальцы за спиной. Губы были по-прежнему сжаты, брови нахмурены. Она смотрела и не видела Наисии, равнодушно скользила взглядом по крышам, по фигуркам людей, таким крохотным, что нельзя различить лиц.

Раймунда перебирала в голове возможные планы действий. От неё ожидали истерики, безутешного горя, но королева собиралась вступить в игру, а не изображать слабую женщину.

Беременность спутала планы, и, как предполагала королева, сделала беззащитной. Раймунда успела посоветоваться с лекарем, и тот под нажимом царственной особы признал: ребёнку не повредят заклинания ниже четвёртого уровня. Четвёртого! Адепты умеют больше! Не удержавшись, королева мысленно наградила отца ребёнка, умудрившегося так вовремя зачать дитя, прогулкой в Преисподнюю.