Вихрь - Коул Аллан - Страница 17

• Предыдущая
• 17/95
• Следующая

Стэн рассмеялся – он почувствовал, что ему стало очень хорошо. Сейчас Махони демонстрировал ему на языке "Богомолов" свое сочувствие: "Прости, приятель, я понимаю, что ты истекаешь кровью и вот-вот умрешь, но не мог бы ты сделать так, чтобы твоя кровь не была такой красной – терпеть не могу этот цвет".

– Во-первых, вот. – Рука Махони коснулась руки Стэна – старый друг передал ему небольшой пластиковый кружок. – Он реагирует на температуру тела. Держи его при себе. Если уронишь, он обуглится.

– Что это?

– Очень сложная компьютерная программа – на самом деле их три. Тебе нужно подобраться к терминалу какого-нибудь имперского компьютера, имеющего вход ВСЕ/ОБ. Первая уничтожит все имеющиеся сведения во всех имперских базах данных, включая "Богомолов" и информацию, предназначенную только для глаз Императора, про некоего Яна Махони. Вторая сделает то же самое для Стэна; третья – для твоего головореза Килгура. После завершения работы эта штука самоуничтожается.

– Ну и зачем она мне нужна? – Стэн был совершенно искренне изумлен.

Махони ничего ему не ответил.

– И еще вот что, слушай меня очень внимательно, поскольку я не собираюсь это повторять и хочу, чтобы информация накрепко застряла в твоем мозгу. Если начнется светопреставление, а ты поймешь, когда это произойдет, первым делом отправляйся домой. Там есть для тебя кое-что интересное.

– На Мос...

– Думай, черт тебя подери! – рявкнул Махони. Неожиданно он изменил тон. – И сказал: "Проклятье, надеюсь, в самой глубине ее души".

Махони рассмеялся, а Стэн, который прекрасно ориентировался в ситуациях, когда требовалось изобразить веселье, подхватил его смех.

– Отлично, Ян. Если уж мы перешли к старым анекдотам, расскажу вам один из тех, что любит Килгур, только я даже и пытаться не стану передавать его замечательный акцент.

Он начал рассказывать старую полузабытую шутку, даже не позволив себе бросить виноватый взгляд через плечо на замок Арундель... Стэн сосредоточился на анекдоте, непристойностях, шотландцах и прочей чепухе.

Несколько дней спустя Махони стоял в тени здания космопорта. В небе расцвело облако фиолетового пламени.

"Победа" легко поднималась на драйве Юкавы, пока не оказалась высоко над Праймом. Тогда капитан перешел на АМ-2, и неожиданно корабль погрузился в ночной мрак, сквозь который не пробивались никакие звуки.

Махони еще долго стоял, глядя в пустоту.

"Удачи, приятель. Надеюсь, тебе повезет больше, чем мне. Боюсь, мое везение кончилось. Надеюсь, ты поймешь, что пришла пора искать другого властелина – и узнаешь, кто должен им стать".

В комнате, где царила атмосфера заговора, собралось около двадцати существ. Разговоры – запахи. Чуть сладковатый, мускусный запах суздалей. Мятно-рыбный – богази. И аммониевый аромат людей.

– Пахнет, как в уборной, – проворчал самец богази.

– Тише. Могут услышать, – предупредила его одна из жен. Она начала суетиться вокруг него, поправляя перышки в роскошном разноцветном хвосте. Этого богази звали Хоатцин. Он постучал своим, похожим на молоток, клювом по клюву супруги, давая ей понять, что он доволен.

– Людей я изучаю в книгах только, – сказал Хоатцин. – Несколько в школе я вижу. Но не близко. – Он махнул тонкой, однако достаточно ловкой рукой в сторону людей, собравшихся в комнате. – Это очень близко. Нравится. Не запах. Нравится изучать вблизи.

Хоатцин был учителем, как и большинство самцов его вида. Они растили и воспитывали молодежь. Их вотчиной были книги и гнездо. А жены охотились.

Хоатцин с гордостью посмотрел на главный стол. Именно там устроились лидеры всех групп, пытаясь договориться друг с другом. Главная жена Хоатцина, Диатри, сидела там. Она сейчас держала речь.

– Кругами идут наши переговоры. Круги точно большие яйца. Но пустота в этих яйцах. Можем всю ночь провести. Говорим и говорим. А цыпленок не проклюнется. – Она опустила клюв и посмотрела на тех, кто находился рядом с ней. Очень маленькие. Даже по стандартам богази Диатри была высокой: около трех метров.

Вожак суздалей оскалилась, и тусклый свет отразился от острых зубов.

– Итог подведен, как это принято у богази, – сказала Ютанг.

Комплимент в адрес бывшего врага был сделан ненамеренно. Просто Ютанг устала от обмена колкостями. Она, вероятно, удивилась бы, узнав, что ее объединяет с богази одно общее ощущение – отвращение к запаху человеческих тел. Тут они были едины.

Генерал вздохнул. Он не мог понять, как этим существам удалось уговорить его участвовать в столь дурацкой встрече. Если не считать, конечно, того, что торк Мениндер обладал потрясающим даром убеждения. Доу был напуган. То, что началось, как сбор информации, переросло в самый настоящий заговор. Его раздражал такой поворот событий. Будучи джохианским министром обороны, он мог потерять больше остальных.

– Что еще мне добавить? – Доу беспомощно пожал плечами. – Что условия невыносимы? Так это любому ясно. – Он нервно огляделся по сторонам. – То есть... кое-какие условия ужасны. С другой стороны...

– Неплохо сказано.

– Что? – не понял Доу.

"Похож на корову, – подумал Мениндер, – на корову с серебряными волосами".

– У нас не заседание штаба, генерал, – напомнил он. – Все собравшиеся здесь существа рискуют жизнью. Пора начинать серьезный разговор. Иначе риск себя не оправдает. – Он обвел руками комнату. – Я уже говорил вам, здесь нет подслушивающих устройств. Собственными руками я обшарил каждый камень. Таким образом я обеспечил безопасное место встречи. Посреди самого неприметного поселения торков на Джохи. – Потом он начал по очереди показывать пальцем на остальных. – Ютанг рискнула своей шеей, войдя в контакт с богази. Что же до Диатри, она наверняка находится в главном списке неблагонадежных персон Хакана – поэтому она рисковала уже в тот момент, когда покидала свой район.

Торк устроился на стуле поудобнее.

– Взгляните правде в глаза, генерал, – продолжал Мениндер, – если он что-нибудь узнает, то мы все трупы. А теперь давайте займемся делом.

Доу начал обдумывать ситуацию, его консервативному уму военного требовалось время. Но вывод был очевидным – Мениндер прав.

– Внимательно наблюдая за Хаканом, – спокойно сказал Доу, – я пришел к мнению, что он безумен.

Никто не рассмеялся. Все существа в комнате понимали, какой шаг сделал Доу. Слова прозвучали так, словно они были произнесены в суде.

– Более того, я считаю, что он представляет опасность не только для себя, но и для всех обитателей скопления Алтай. – Генерал глубоко вздохнул.

Все. Дело сделано.

Комната взорвалась.

– Ясное дело, безумен, – заявила Ютанг. – Убил всех своих щенков, разве не так?

– Один потомок доставил неприятности, – сказала Диатри. – С восставшими он связался.

– Конечно. А как насчет остальных? Три дочери и сын. Он убил их всех.

– Боялся, что они не дождутся, пока он умрет, и захватят власть. – Ютанг была особенно возмущена этим грехом. Суздали очень серьезно относились к своему потомству.

– В излишествах он живет, – сказала Диатри. – Еда, питие. Секс. Деньги. Власть. Слишком много этого он имеет. По всему Алтаю в гнездах холодно. Рынки пусты. Мы стоим в очередях. Часами. Что это за жизнь?

– Дерьмо, вот что! – рявкнула Ютанг.

– Что будем по этому поводу делать? – настаивал на своем Мениндер.

– Делать? А что нужно делать? – спросил Доу.

Мениндер расхохотался.

– Судя по тому, что происходит в этой комнате, мы все согласны в одном: существующий порядок необходимо изменить.

– Три вопроса мы решить должны, – сказала Диатри. – Первый: будем ли мы убивать? Второй: если убивать, как? Третий: когда его не будет, кто станет править? Я права, да?

С ней никто не спорил.

– Давайте начнем с конца, – проговорил Мениндер. – Поскольку я являюсь торком, мне уже надоело, что нас постоянно обходят из-за того, что мы в меньшинстве. Тот, кто займет место Хакана, должен будет разобраться с этим вопросом.

• Предыдущая
• 17/95
• Следующая